Война с Западом - Дуглас Мюррей

@importknig

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

Дуглас Мюррей «Война с Западом»

Оглавление

Введение

Глава 1. Гонка

Интерлюдия: Китай

Глава 2. История

Интерлюдия: Репарации

Глава 3. Религия

Интерлюдия: Благодарность

Глава 4. Культура

Заключение

Введение

В последние годы стало ясно, что идет война: война с Западом. Она не похожа на прежние войны, в которых сталкиваются армии и объявляются победители. Это культурная война, и она безжалостно ведется против всех корней западной традиции и против всего хорошего, что западная традиция породила.

Поначалу это было трудно распознать. Многие из нас чувствовали, что что-то не так. Мы недоумевали, почему ведутся односторонние споры, почему выдвигаются несправедливые претензии. Но мы не осознавали всего масштаба того, на что покушались. Не в последнюю очередь потому, что даже язык идей был испорчен. Слова больше не означали того, что они означали до недавнего времени.

Люди стали говорить о "равенстве", но, похоже, их не волновали равные права. Они говорили об "антирасизме", но звучали как глубокий расизм. Они говорили о "справедливости", но, похоже, имели в виду "месть".

Только в последние годы, когда плоды этого движения стали очевидны, стали понятны его масштабы. Идет наступление на все, что связано с западным миром - его прошлое, настоящее и будущее. Частью этого процесса является то, что мы оказались заперты в цикле бесконечного наказания. Без каких-либо серьезных усилий (или даже попыток) по его смягчению.

В последнее десятилетие я пытался по-своему разобраться в этом . В 2017 году в книге "Странная смерть Европы" я затронул один из аспектов этой проблемы - изменения, вызванные массовой миграцией на Западе. В те годы, когда я освещал вопрос иммиграции, мне казалось, что происходит нечто более глубокое. Стоя на берегах греческих и итальянских островов, наблюдая за прибывающими лодками и смешиваясь с мигрантами в лагерях, которые возникали в крупных городах, я воочию видел последствия того, как развивающийся мир переезжает в развитый. Я никогда не винил ни одного мигранта за то, что он захотел совершить это путешествие. Я бывал во многих странах, из которых бежали мигранты. Независимо от того, спасались ли мигранты от войны или (как в большинстве случаев) от экономических лишений, их поступок был вполне понятен. Меня не устраивало то, почему европейцы позволяют этому происходить и почему от них ожидают, что они упразднят себя, чтобы выжить. Люди говорили о том, что у Европы есть исторический долг, который узаконил это движение. Но даже те, кто это утверждал, не понимали, где предел этому движению.

Наступит ли когда-нибудь момент, когда этот западный "долг" будет погашен? Ведь казалось, что с каждым годом долг не уменьшается, а увеличивается.

Я также начал замечать, что одна и та же история происходила во всех странах, которые считались западными. В каждой из них, несмотря на совершенно разное географическое положение, приводились одни и те же обоснования, позволяющие разрешить такое перемещение людей. Соединенные Штаты уже много лет сталкиваются с проблемой миграции, в основном на своей южной границе. Путешествуя по Америке, я слышал там те же аргументы, что и дома, в Британии и Европе. Политики и другие общественные деятели схожего типа постоянно объясняли американскому народу, почему границы должны быть слабыми или совсем непроницаемыми. Как и в Европе, находились влиятельные лица и организации, утверждавшие, что цивилизованными являются только те страны, которые впускают весь мир. То же самое было и в Канаде. То же самое было и на другом конце света, в Австралии. Везде общества, которые считались "западными" (то есть европейскими странами или странами, де отделившимися от европейской цивилизации), сталкивались с одной и той же схемой аргументов. Нигде, где не было Запада, такого обращения не было.

Только западным странам, разбросанным по трем континентам, постоянно твердили, что для того, чтобы иметь хоть какую-то легитимность, чтобы хоть как-то считаться приличными, они должны быстро и кардинально изменить свой демографический состав. Видение XXI века, по-видимому, заключалось в том, что Китаю будет позволено оставаться Китаем, а различным странам Дальнего и Ближнего Востока и Африки будет позволено - более того, ожидаемо - оставаться такими, какими они были, или даже вернуться к тому, чем они, возможно, когда-то были. Но страны, которые можно назвать странами "Запада", должны были стать чем-то другим или потерять всякую легитимность. Конечно, страны и государства имеют право меняться. Со временем определенные изменения неизбежны. Но в происходящем чувствовалось что-то неуместное, несбалансированное, нестандартное. Аргументы приводились не из любви к странам, о которых шла речь, а из едва замаскированной ненависти к ним. В глазах многих людей, и не в последнюю очередь среди их собственного населения, эти страны, казалось, совершили что-то плохое. Что-то, за что они должны искупить свою вину. Проблема заключалась в Западе. Распад Запада был решением проблемы.

Были и другие признаки того, что что-то не так. В 2019 году я рассмотрел некоторые из них в книге "Безумие толпы". Я обратился к проблеме, поднятой "политикой идентичности" - в частности, попыткой разделить западные общества по половому, сексуальному и расовому признакам. После двадцатого века национальная идентичность стала позорной формой принадлежности, а на ее месте внезапно появились все остальные формы принадлежности. Теперь людям говорили, что они должны считать себя членами других конкретных групп. Они были геями или натуралами, мужчинами или женщинами, черными или белыми. Эти формы принадлежности также были нагружены в антизападном направлении. Геи приветствовались до тех пор, пока они были "квирами" и хотели разрушить все существующие институты. Геи, которые просто хотели жить дальше или которым действительно нравился западный мир, были отодвинуты на второй план. Точно так же, пока феминистки нападали на "мужские структуры", западный капитализм и многое другое, они были полезны. К феминисткам, которые не придерживались этой линии или считали, что им сравнительно хорошо живется на Западе, относились в лучшем случае как к продажным, в худшем - как к врагам.

Расовый дискурс стал еще хуже. К расовым меньшинствам, которые хорошо интегрировались на Западе, внесли свой вклад в его развитие и даже восхищались Западом, все чаще относились так, будто они были расовыми предателями. Как будто от них ожидали другой верности. Радикалов, которые