Соблазнение - Лорейн Хит
Ему казалось, что он постоянно анализировал свою реакцию на Алтею. Ему нравилось разговаривать с ней. Нравилось, что она не боялась его, не боялась с самого начала. Нравилось, что она знает, что у нее на уме. Большую часть времени его не беспокоило, что она не позволяла ему влиять на ее решения, но когда это было не в ее интересах, это раздражало его до чертиков.
Забавно, но ему это даже нравилось.
У него было искушение остаться и понаблюдать за уроком, но ему нужно было работать. Он не был уверен, что восемь слов считаются достижением его цели.
Он услышал грохот, что-то упало. Одна из дам, спотыкающаяся о мебель?
Грохот.
Что, черт возьми, они делали?
Грохот.
Он вышел из своего кабинета и направился в библиотеку, которая находилась прямо рядом с ним. Женщины ходили по комнате, держа на голове по одной из его драгоценных книг — или пытаясь это сделать. Один шаг, может быть, два, и эта штука свалилась и ударялась об пол. Грохот.
За исключением одной. За исключением того, что была на голове Алтеи, когда она демонстрировала, как это должно быть сделано, скользя по комнате с книгой, едва двигающейся. Такая уравновешенная, такая элегантная, такая уверенная в себе. Она не потерпит, чтобы книга соскользнула со своего насеста.
Сколько часов она практиковалась в этой ходьбе? Насколько усердно она работала, чтобы усовершенствовать этот маленький навык, чтобы не было обнаружено недостатка в этой конкретной грани ее личности? Чтобы на нее не смотрели свысока, чтобы в ней не нашли никакого недостатка, чтобы она могла найти достойного мужа? Он не мог себе представить, что она уделяла меньше внимания менее чем сотне других характеристик, которые определяли ее как женщину из знати.
И все же, несмотря на все ее обучение, действия ее отца сделали все это ненужным.
Двадцать четыре. Почему она до сих пор не вышла замуж?
Она повернулась, и ее взгляд сразу же остановился на нем, и прикосновение ее глаз с таким же успехом могло быть прикосновением ее рук к его коже, настолько сильным было воздействие. Это не предвещало ничего хорошего для него, которому нужно было оставаться равнодушным, когда дело дойдет до обучения ее искусству соблазнения.
Развернувшись на каблуках, он направился вниз по лестнице почти галопом, нуждаясь в том, чтобы увеличить расстояние между ними, нуждаясь в том, чтобы это теплое, электризующее ощущение рассеялось. Наконец он добрался до кабинета Джуэл рядом с кухней. Дверь была открыта. В отличие от него, она никогда не закрывала ее, не возражала, чтобы ее беспокоили, когда она была на работе.
— Почему ты не наверху, не берешь уроки?
Сидя за своим столом, где она делала записи в гроссбухе, Джуэл подняла глаза.
— Какая мне в них нужда?
Она налила виски в два стакана и пододвинула один к краю стола.
— Я осталась там достаточно долго, чтобы убедиться, что девочки будут вести себя хорошо. Алтея довольно быстро очаровала их.
Он не был удивлен. Даже когда она разозлилась на него за то, что он задавал вопросы в ту первую ночь в "Русалке", он был очарован. Опустившись в кресло перед столом Джуэл, он взял стакан, поднял его в приветствии и отхлебнул янтарную жидкость. Она плавно опустилась вниз, согревая его грудь.
— Мне нужно, чтобы ты научила ее мерам предосторожности, которые она должна предпринять, чтобы не забеременеть.
Джуэл замерла, поднеся бокал почти к губам. Он редко точно знал, о чем она думает. Лучшие блудницы — а Джуэл была одной из лучших — были искусными актрисами. Но ее бдительность была ослаблена, и он мог видеть, что ошеломил ее.
— Я никогда не видела, чтобы ты макал свое перо в этих стенах, но я с самого начала почувствовала, что она другая.
Он постучал по своему бокалу.
— У меня нет планов куда-либо макать свое перо, но она попросила меня научить ее соблазнять мужчин.
В конце концов, свое перо макнет кто-то другой. Его челюсти сжались, когда он боролся с тем, чтобы не представлять это; его желудок сжался от ярости. Он не хотел, чтобы кто-то еще, черт возьми, прикасался к ней. Но было неважно, что хотел он, они не так договаривались.
С улыбкой чеширского кота Джуэл откинулась на спинку стула.
— Это должно оказаться интересным. Ты сделаешь это?
— У меня нет выбора. Это было ее условием для того, чтобы обучать дам.
— Ты не выглядишь довольным. Ты боишься влюбиться в нее? Боишься не устоять перед ее искушением?
Да, да.
— Нет. Просто я не хочу наставлять ее на путь, чреватый опасностями.
— Путь, по которому она решит пойти, должен быть ее выбором — точно так же, как это было с Салли. Ты не несешь ответственности за ее смерть. Если кто и виноват, так это тот негодяй, который напал на нее той ночью. То, что они даже не подумали арестовать его, потому что она была шлюхой, все еще гложет меня.
— Если бы я не согласился защищать ее…
— Салли все равно занялась бы своим ремеслом, Зверь, и ей пришлось бы труднее, ей пришлось бы терпеть больше пощечин, ударов и мужчин, которые обращались с ней недоброжелательно. Я говорю по собственному опыту. До того, как ты взял меня к себе, я каждую ночь проклинала мужчин, но не видела выхода. А теперь посмотри на меня. Ты научил меня управлять делами и вести бухгалтерские книги. Как быть хозяйкой. Осмелюсь предположить, когда последняя из девушек уйдет, мы могли бы превратить это место в настоящий пансион и получать кругленькую прибыль.
— Это то, что ты хочешь сделать?
— Я думаю, что я хорошо справилась бы.
Он кивнул. Она бы преуспела в этом плане, у нее было много времени, чтобы реализовать его и насладиться его плодами. Она была всего на четыре года моложе его тридцати трех лет.
— Зачем Алтее нужен этот навык, которому ты должен ее научить? — тихо спросила она.
— Она планирует стать любовницей какого-то мужчины… какого-то лорда.
— Я знаю пару девушек, которые пошли этим путем. Для них это была неплохая жизнь. Шикарный дом, шикарная одежда, шикарная еда. Правда, становится немного тяжеловато, когда они влюбляются в своего покровителя.
Он не мог себе представить, чтобы Алтея довольствовалась тем, что с ней обращаются как с домашним животным. Он часто задавался вопросом, была ли любовницей его собственная мать. Его брат Эйден знал, что его
