Наше восточное наследие - Уильям Джеймс Дюрант
Неподалеку, в Сиаме, народ, наполовину тибетский, наполовину китайский, постепенно изгнал кхмеров-завоевателей и создал цивилизацию, основанную на индуистской религии и искусстве . После победы над Камбоджей сиамцы построили новую столицу, Аютию, на месте древнего города кхмеров. С этого места они распространили свое влияние, пока около 1600 года их империя не включила в себя южную Бирму, Камбоджу и Малайский полуостров. Их торговля доходила до Китая на востоке и до Европы на западе. Их художники создавали иллюминированные рукописи, рисовали лаком по дереву, обжигали фарфор в китайском стиле, вышивали прекрасные шелка и иногда вырезали статуи уникального мастерства.* Затем, в беспристрастном ритме истории, бирманцы захватили Аютию и уничтожили ее со всем ее искусством. В своей новой столице Бангкоке сиамцы построили огромную пагоду, избыток орнамента которой не может скрыть красоту ее дизайна.
Бирманцы были одними из величайших строителей в Азии. Придя на эти плодородные поля из Монголии и Тибета, они попали под индуистское влияние и с пятого века стали создавать множество буддийских, вайшнавских и шиваитских статуй и великих ступ, кульминацией которых стал величественный храм Ананды - одна из пяти тысяч пагод их древней столицы, Пагана. Паган был разграблен Кублай-ханом, и в течение пятисот лет бирманское правительство переезжало из столицы в столицу. Некоторое время Мандалай процветал как центр жизни Бирмы и дом художников, достигших красоты во многих областях - от вышивки и украшений до королевского дворца, который показал, на что они способны в хрупком материале из дерева.118 Англичане, недовольные отношением к своим миссионерам и купцам, приняли Бирму в 1886 году и перенесли столицу в Рангун, город, поддававшийся дисциплинирующему влиянию императорского флота. Там бирманцы построили одну из своих лучших святынь - знаменитую Шве Дагон, ту самую Золотую пагоду, которая ежегодно привлекает к своему шпилю миллионы и миллионы бирманских буддистов-паломников. Не в этом ли храме хранятся волосы с головы Шакья-муни?
3. Мусульманская архитектура в Индии
Афганский стиль - Могольский стиль - Дели - Агра - Тадж-Махал
Окончательный триумф индийской архитектуры наступил при Моголах. Последователи Мухаммеда показали себя мастерами-строителями везде, где они брали в руки оружие - в Гранаде, в Каире, в Иерусалиме, в Багдаде; следовало ожидать, что эта энергичная династия, прочно утвердившись в Индии, возведет на завоеванной земле мечети , такие же величественные, как мечеть Омара в Иерусалиме, такие же массивные, как мечеть Хасана в Каире, и такие же изысканные, как мечеть в Альгамбре. Правда, "афганская" династия использовала индусских ремесленников, копировала индусские сюжеты и даже присвоила колонны индусских храмов для своих архитектурных целей, и многие мечети были просто индусскими храмами, перестроенными для мусульманской молитвы;119 Но это естественное подражание быстро перешло в стиль, настолько типично мавританский, что можно удивиться, обнаружив Тадж-Махал в Индии, а не в Персии, Северной Африке или Испании.
Прекрасный Кутб-Минар* является примером переходного периода. Это часть мечети, начатой в Старом Дели Кутбу-д-дином Айбаком; она посвящена победам этого кровавого султана над индусами, а двадцать семь индуистских храмов были разобраны на части, чтобы обеспечить материал для мечети и башни.120 После семи веков противостояния стихиям великий минарет высотой 250 футов, построенный из прекрасного красного песчаника, идеально пропорциональный и увенчанный на самых верхних ступенях белым мрамором, до сих пор является одним из шедевров индийской техники и искусства. В целом султаны Дели были слишком заняты убийствами, чтобы иметь много времени на архитектуру, и те здания, которые они оставили нам, - это в основном гробницы, которые они возвели при жизни как напоминание о том, что даже они умрут. Лучший пример - мавзолей Шер-шаха в Сассераме, в Бихаре;121 Гигантский, массивный, мужественный, он был последней стадией более мужественной мавританской манеры, прежде чем она смягчилась до архитектурных украшений могольских королей.
Тенденция к объединению магометанского и индуистского стилей поощрялась эклектичным беспристрастием Акбара, и шедевры, которые его мастера возводили для него, сплетали индийские и персидские методы и мотивы в изысканную гармонию, символизирующую хрупкое слияние родного и мусульманского верований в синтетической вере Акбара. Первый памятник его правления, гробница, возведенная им близ Дели для своего отца Хумаюна, уже выдержана в собственном стиле - простая в линиях, умеренная в декоре, но предвосхищающая по своему изяществу более справедливые сооружения Шаха Джехана. В Фатхпур-Сикри его художники построили город, в котором вся сила ранних моголов слилась с утонченностью поздних императоров. Ступени ведут к внушительному порталу из красного песчаника, через властную арку которого можно пройти в помещение, заполненное шеф-поварами. Главное здание - мечеть, но самые прекрасные постройки - три павильона для любимых жен императора и мраморная гробница его друга, мудреца Салима Чисти; здесь художники Индии начали проявлять то мастерство в вышивке по камню, которое должно было достигнуть кульминации в ширме Тадж-Махала.
Джехангир мало что внес в историю архитектуры своего народа, но его сын Шах Джехан сделал себе имя почти таким же ярким, как и Акбар, благодаря своей страсти к красивым зданиям. Он разбрасывал деньги среди своих художников так же щедро, как Джехангир разбрасывал их среди своих жен. Подобно королям Северной Европы, он импортировал избыток художников из Италии и обучал своих собственных резчиков искусству pietra dura (то есть инкрустации мрамора мозаикой из драгоценных камней), которое стало одним из характерных элементов индийских украшений во время его правления. Джехан не был очень религиозным человеком, но под его покровительством выросли две самые прекрасные мечети в Индии: Джума Масджид - Пятничная мечеть - в Дели и Моти Масджид - Жемчужная мечеть - в Агре.
И в Дели, и в Агре Джехан построил "форты" - то есть группы королевских зданий, окруженных защитной стеной. В Дели он с презрением снес розовые дворцы Акбара и заменил их сооружениями, которые в худшем случае представляют собой мраморные кондитерские изделия, а в лучшем - чистейшую архитектурную красоту на земном шаре. Вот роскошный Зал публичных аудиенций, с панелями флорентийской мозаики на черном мраморе, с потолками, колоннами и арками, вырезанными из каменной лакировки хрупкой, но невероятной красоты. Здесь же находится Зал частных аудиенций, потолок которого выполнен из серебра и золота, колонны - из филигранного мрамора, арки - остроконечный полукруг, состоящий из более мелких полукругов, похожих на цветы, Павлиний трон, ставший легендой для всего мира, а на его стене до сих пор сохранилась драгоценная инкрустация с гордыми словами мусульманского поэта: "Если где-нибудь на земле есть рай, то он здесь, он здесь, он здесь". Мы
