Легенды европейских народов - Александр Васильевич Швыров
— Горный дух, возьми, что принадлежит тебе!
Но дух не подавал никаких признаков о своем местопребывании. Наконец, честный крестьянин решил вернуться обратно вместе со своими деньгами.
Едва увидали его жена и дети, как тотчас же весело направились к нему, но он был в дурном расположении духа вследствие того, что не мог уплатить свой долг. Сев посреди семьи на траву, он стал соображать, что ему теперь следовало предпринять. Тут вдруг ему вспомнилась его прежняя смелая выдумка.
«Позову-ка, — подумал он, — я духа его бранным именем».
Сказано — сделано. Что было духу мужик закричал:
— Брюквосчет, Брюквосчет!..
Жена, испугавшись, старалась зажать ему рот, но он не унимался и продолжал вызывать духа. Вдруг младший сын испуганно прижался к матери и прошептал:
— Ай, какой-то черный человек!
— Где? — с живостью спросил крестьянин.
— Вот там, подсматривает за нами из-за дерева!
Все дети прижались друг к другу и тряслись от страха.
Отец оглянулся, но никого не нашел на том месте, куда с таким ужасом посматривали дети. То был обман зрения. Так Брюквосчет на этот раз и не показался, несмотря на все взыванья крестьянина.
Семейство отправилось в обратный путь, причем отец, идя впереди всех, имел печальный и унылый вид. В это время потянул ветерок, березы закивали своими верхушками, осиновые листья зашелестели и затрепетали, дуновенье ветра усилилось, в воздухе закрутились сухие листья, трава пригнулась. Дети, освободившись от своего страха и забыв про Брюквосчета, бегали за крутившимися в воздухе листьями. Между листьями и травой, поднятыми ветром, кружился небольшой кусочек бумажки, за которым поспешно погнался младший мальчик, но каждый раз, как он собирался схватить его, листик порывом ветра подбрасывало кверху. Наконец, мальчику удалось накрыть лоскуток своей шляпой, и так как он знал, что отцу в хозяйстве полезна каждая мелочь, то он принес ему свою находку, чтобы заслужить от него похвалу.
Когда отец развернул бумажку, то, к немалому своему удивлению, увидел, что это не что иное, как его вексель, выданный духу, внизу которого стояла приписка: «Получено сполна».
Обстоятельство это сильно обрадовало мужика и, потрясенный до глубины души, он воскликнул:
— Радуйся, милая моя женушка, и вы, дети, радуйтесь вместе со мной, он видел нас и слышал нашу благодарность. Наш великодушный благодетель витал здесь, возле нас, оставаясь все время невидимым, и знает, что я — честный человек. Мне возвращена моя расписка, значит, я больше не должен, и мы спокойно можем возвратиться к себе домой.
Еще много радостных слез пролили родители, пока достигли того места, где стояла их телега, а затем, так как жена непременно хотела повидать свою подругу, жившую в той деревне, где находились и ее родственники, они поехали туда и к вечеру добрались до того постоялого двора, из которого три года тому назад крестьянин был изгнан с позором. На этот раз он смело постучался в дверь и потребовал к себе хозяина.
Навстречу им вышел незнакомый человек, который заявил, что прежние хозяева, родственники жены, проторговались и выехали из этого дома. Оказалось, что и других родственников уже не было в деревне: одни умерли, другие обнищали, третьи уехали на другие места, одним словом, никого не осталось. Крестьянин переночевал в деревне, а на другое утро возвратился обратно в свой дом и продолжал работать, оставаясь всю жизнь честным человеком.
Наряду с великанами и горными духами, которыми германское народное воображение населило горы и пещеры, существует еще много легенд о карликах и гномах, живущих в глубине гор особенной фантастической жизнью.
Рассказы о карликах, пигмеях и гномах существовали еще в древние времена, и описания этих людей встречаются у греческих писателей и историков. Древние народы предполагали, что пигмеями населена местность, расположенная у истоков реки Нила. Германский народ, заимствовав этот миф, переработал его совершенно самостоятельно. По их поверьям, гномы были маленькие голые карлики, с древнейших времен населявшие берега Рейна. Те из людей, которые, несмотря на все свое прилежание, оставались бедными, пользовались их особенной симпатией. К таким людям гномы приходили на помощь, и так как их всегда было много и, кроме того, они были искусны во всякой работе, человек с их помощью достигал материального благополучия.
Но и каждый в отдельности гном нередко услуживал людям. Так, например, про одного аахенского булочника рассказывают следующее.
Жила на свете молодая парочка, очень прилежная, но несмотря на это, дело у них как-то не спорилось и не шло на лад. Несмотря на то что муж все время старался и буквально выбивался из сил, его булки тем не менее очень часто не удавались, и торговля шла все хуже и хуже. Так продолжалось до тех пор, пока один из добрых гномов не взял его под свое покровительство.
Однажды утром, когда булочник вошел к себе в мастерскую, чтобы приняться за дневную работу, он, к великому удивлению, застал всю работу почти оконченной, и на столах лежало печенье всех сортов и форм, причем все было так красиво сделано, как он не мог бы сделать сам. Так как на Рейне в то время уже давно было известно о деятельности добрых гномов, то булочник ни на минуту не усомнился, что это была работа одного из маленьких созданий; радость его тем более была велика, когда и на следующие дни он заставал свою работу уже исполненной. Вскоре ему ничего не оставалось делать, кроме того, как приготовить муку и тесто, а утром разносить и продавать прекрасный и вкусный товар.
Репутация его как хорошего булочника быстро распространилась по всему городу, и он мог бы продавать еще больше, если бы только его помещение позволяло ему расширить пекарню. Но и этого, собственно, не требовалось, потому что спустя короткое время он поправил свои обстоятельства и сделался довольно состоятельным человеком.
Немцы, однако, думают, что приобретение богатства при незначительной затрате труда портит человека и всегда ведет его к погибели; нечто подобное случилось и с булочником. Несмотря на покупки и обновленное хозяйство, молодой чете все казалось недостаточно. В то же время муж стал сильно кутить, а жена наряжаться. Это раздражало гнома, однако
