Легенды европейских народов - Александр Васильевич Швыров
Первый раз, когда он пришел в Борго и народ, не особенно с ним церемонясь, стал осаждать его просьбами, Джиованни повернулся к местному градоначальнику (подестату, как его называют в Италии) и промолвил: «Взгляните на этих людей, задающих мне вопросы; если бы они знали, что знаю я, сильно бы закручинились и залились горькими слезами, так как, прежде чем вы выйдете со службы, один из присутствующих в этой толпе будет повешен на этом самом месте». «И не прошло месяца, как один из жителей, молодой человек, по имени Эркаль, — пишет в своем дневнике Маннини, — слывший за одного из лучших граждан, был действительно повешен, как предсказал Джиованни». Подобный случай предвидеть было нетрудно; нетрудно было при некотором знании людей удивить и аптекаря Галетти, как это сделал Вечный жид. Галетти спросил Джиованни, как ему следует вести себя; Джиованни ответил: «Старайся быть на самом деле таким добрым, каким тебя считают другие». Галетти что-то хотел было сказать, но тот прервал его словами: «Ты знаешь, и я знаю!..» Он приблизился к его уху и назвал ему потихоньку те грехи, о которых никто ничего не знал.
Советы Джиованни всегда нравственны и миролюбивы, и если ему пришлось на своем веку одурачить нескольких людей, то в то же время он многим другим принес, несомненно, большую пользу.
Кроме вышеприведенных сведений о Вечном жиде, среди разных европейских народов немало циркулировало в ту эпоху печатных и устных преданий по тому же поводу. В 1640 году два брюссельских обывателя видели Вечного жида, и из их рассказов составилась книжка, довольно популярная в свое время. В 1600 году в Бордо на французском языке появился перевод немецкой народной книжки, которая, впрочем, не представляет ничего интересного, так как является простым пересказом сообщения, сделанного другом Пауля фон Эйтцена. Новым здесь является лишь рассказ о путешествиях Вечного жида по свету, в котором неизвестный автор делает фантастическое описание разных стран и народов.
Тем не менее книжка эта стала довольно популярной и переведена была на голландский, датский и шведский языки; для англичан же она послужила сюжетом для народной баллады. Подобные баллады существуют и на других северных языках, а также и на французском. Последняя особенно замечательна. Несмотря на свою тривиальность и плоскость, она не лишена некоторой подкупающей наивности; составлена она, по-видимому, в Бельгии.
В ней выводятся два брюссельских гражданина, встреча которых с Вечным жидом в 1640 году оставила по себе память в стране и которого в балладе называют Исааком Лакедемом. В этой рапсодии между прочим упоминаются две постоянно присущие черты Вечному жиду: одна — что он постоянно ходит, другая — что в кармане у него лежат пять су, которые снова возобновляются по мере того, как он их тратит. О первой черте вскользь упоминает Пауль фон Эйтцен, что же касается чудесных пяти су, они, по-видимому, образовались из тех двух шиллингов, которые принимал Агасфер. Эти пять су не хуже нашего «неразменного рубля» вошли в поговорку и до сих пор на Западе говорят, что у того или у другого есть «пять су Вечного жида».
Чрезвычайно популярен Вечный жид в Бретани. Нет, кажется, человека, который не знал бы существующей о нем бретонской песни. До сих пор в Пикардии и Бретани, когда ветер неожиданно взметет придорожную пыль, простой народ говорит, что это идет Вечный жид.
Это поверье дало повод некоторым исследователям связать легенду о Вечном жиде с народными мифами, между тем как наш герой ничего не имеет с ними общего. Вообще легенду и ее происхождение пытались объяснить на разные лады. Ее признавали за эмблему человечества, шагающего вечно вперед по пути прогресса до скончания мира; в ней хотели видеть также аллегорическое изображение судьбы еврейского народа, изгнанного из своей отчизны, блуждающего с тех пор по свету и, несмотря на все передряги, имеющего довольно полный кошелек. Некоторые утверждали, что Вечный жид поглощает в своей личности Каина, Бодана, Иисуса и много других. Шебель говорит, что легенда об Агасфере — «это эволюция войны, первобытное состояние человечества, стремящегося к миру как к своему типическому состоянию».
Гастон Пари говорит, что народное воображение, возбужденное рассказом армянского архиепископа, по инерции продолжило и развило этот рассказ, украсив его цветами своей наивной фантазии.
Даже то противоречие, что Иисус Христос из всех грешников наказал лишь одного Агасфера, народ постарался сгладить. По его объяснениям, Вечный жид оставлен на этом свете для того, чтобы свидетельствовать об истинности описанного евангелистами события и предвещать маловерным второе пришествие Христа.
Если откинуть в этой легенде религиозный элемент, все же воображение поражает образ человека, остающегося бессмертным в продолжение многих десятков поколений и неустанно появляющегося среди живых в разных концах мира. Это, конечно, может дать для поэта материал для того или другого рода литературного произведения, но не настолько богатый, как кажется на первый взгляд. Почти все поэты Франции, Германии и Англии, обрабатывавшие этот сюжет, потерпели неудачу. Наш Жуковский, взявший легенду о Вечном жиде для своей поэмы, оставил ее неоконченной, вероятно, по тому же поводу. Эпопея о Вечном жиде не может быть ничем иным, кроме смены целого ряда исторических картин, лишенных всякой реальной связи. Гёте одно время тоже собирался написать поэму об Агасфере и даже набросал первоначальный ее план, придав характеру иерусалимского сапожника много оригинальных черточек, изобразив его человеком рассудительным, но несколько ограниченным и в то же время не лишенным иронии, но, набросав первые строки, он понял эфемерное богатство сюжета и отказался от продолжения, увлекшись легендой о Фаусте, более плодовитой и человеческой.
Из других поэтов и романистов, писавших на сюжет легенды о Вечном жиде, следует упомянуть Клингемана, написавшего трагедию «Агасфер» по незначительной новелле Франца Горна, датского поэта Андерсена, который называет Агасфера в посвященном ему стихотворении «гением сомненья». Шлегель, Ленау, Зедлиц и многие другие выводят Агасфера в своих произведениях; Эдгар Кине в 1833 году написал прекрасную мистерию «Агасфер», которую называет «историей сомнения в мире». Мозен выводит
