Легенды европейских народов - Александр Васильевич Швыров
Три раза еще приходил Джиованни во Флоренцию и каждый раз поражал жителей, рассказывая им тайны, считавшиеся ими никому неизвестными. При втором посещении Джиованни остановился в гостинице и, призвав к себе брата Антонио, сказал, что был у него, хотя Бартоломео хорошо знал, что Антонио уехал в путешествие на несколько дней; но случаю было угодно, чтобы он вернулся неожиданно назад, и таким образом Бартоломео, потерявший было веру в Джиованни, к великому для себя изумлению, нашел брата дома и привел его к их странному другу.
«Я отправился к нему, — повествует Антонио — и, когда пришел, он заказал великолепный обед с большим количеством рыбы. Он усадил меня за стол, и мы с большим аппетитом поели, когда же я хотел заплатить, хозяин гостиницы воспротивился и взял плату только от Джиованни. Мы пошли домой, и так как это была суббота, то я попросил у него позволения помыть ему голову, на что он охотно согласился, и я со всем уважением приступил к омовению, и от его волос исходил великий аромат.
Когда голова была высушена, я начал разговаривать и спросил у него, могу ли я молить его об одной милости. “Проси!” — сказал он. Я сказал ему: “Ответьте определенно, действительно ли вы Джиованни Боттадио?” Он ответил, что мы искажаем слово. “Как так?” — спросил я. “Нужно говорить, — объяснил он, — Джиованни Ботте-Иддио, что значит Джиованни, ударивший Бога. Когда Христос восходил на гору, где его должны были пригвоздить ко кресту, и когда его матерь с прочими женами с великими слезами и стенаниями шла позади, он обернулся, чтобы ей что-то сказать, и на некоторое время остановился. В эту минуту Джиованни ударил его сзади в бок и проговорил: “Иди скорее”. Иисус, повернувшись к нему, сказал: “Я хочу стоять и буду, а вот ты пойдешь так скоро, что даже будешь меня дожидаться”.
И я спросил его, это вы и есть? Он ответил мне: “Антонио, не старайся проникнуть дальше”. И вслед за тем он потупил глаза, заплакал и не сказал ничего более.
Немного спустя он встал и ушел. Многие говорят, что он третий свидетель земной жизни Спасителя, но двое других находятся в земном рае — это Енох и Илья[7], на земле же этот Джиованни.
Он всегда блуждает и не может оставаться дольше трех дней в одной провинции; ходит он быстро и иногда становится невидим; одет он плохо, не имеет ни кошелька, ни сумы и всегда одет в плащ с капюшоном; стан его опоясан веревкой, ноги большею частью босые; он заходит в гостиницы, где ест и пьет в свое удовольствие, затем раскрывает свою руку и отдаст сколько нужно хозяину, и никогда не видно, откуда он вынимает деньги, а также непонятно и то, почему никогда не остается лишних. Он обладает всеми тремя науками — еврейской, греческой и латинской, знает все языки и имеет в своем распоряжении самые редкие слова провинции, так что, слушая его, разговаривающего с флорентинцами, можно подумать, что он сам родился и вырос во Флоренции; то же самое можно подумать, когда он говорит с женевцами, бергамасками, сицилианцами и с разными другими народами».
Последний раз, когда он пришел к своему другу Антонио, жена последнего была очень серьезно больна, и врачи вместе с родными и друзьями утешали Антонио и советовали ему приготовиться ко всему, не питая никакой надежды на выздоровление жены.
«И вышеназванный Джиованни, прибыв ко мне, пошел вместе со мною в комнату, чтобы взглянуть на мое горе как раз в тот момент, когда жена бредила. Джиованни утешил меня и сказал: “Она поправится, я дам тебе средство”. — Он отошел в сторону и затем подал мне какую-то вещь. — “Возьми вот это, — сказал он, — и повесь на шею ей во имя всемогущего Бога”. Я сделал, как он мне указывал, и тотчас же больная встала совершенно здравой и невредимой, точно с ней ничего не было. Да будет благословенно имя Господне! При помощи этого талисмана я вылечил многих людей от разных болезней. Впоследствии я кому-то одолжил его и не получил обратно: да простит ему Бог.
Когда Джиованни отправлялся в обратный путь, он обнял и поцеловал меня, чего прежде никогда не делал. Я удивился и спросил: “Разве я вас никогда больше не увижу?” Он ответил мне: “Телесными глазами никогда”. Он ушел. Он отправился в Парадизо (монастырь близ Флоренции), где монахи хотели задержать его силой, но он ночью невидимо исчез, и вся братия была сильно пристыжена. Больше он не возвращался в нашу страну.
И так он ходит по всему миру и будет ходить, пока Бог не придет судить живых и мертвых в Иосафатскую долину. Пусть же он молит за нас Господа, дабы были прощены грехи наши и души наши были бы приняты на небеса! Аминь!»
Для тех, кто сомневается в истинности слов превосходного Антонио и в существовании в Тоскане в ту эпоху лица, игравшего роль Джиованни Боттадио, итальянский ученый Морпурго приводит другое свидетельство, слово в слово подтверждающее первое.
Один из современников Антонио, флорентинец Сальвестро Маннини, вел в то время дневник, куда изо дня в день записывал все, что ему казалось замечательным. В этот дневник, который, к сожалению, дошел до нашего времени только в отрывках, он записывал предсказания, особенно касавшиеся политики, и нередко делал к ним впоследствии примечания, что осуществилось и что нет.
23 июня 1416 года Маннини, будучи в Аглиане, видел Джиованни Слугу Божьего и задал ему несколько вопросов насчет ближайшего будущего, причем ответы, как
