Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Елена Михалёва
Ярга повела плечом, краснея от смущения. Она торопливо заправила за ухо самую длинную прядку. Чтобы чем-то себя занять, наклонилась к клетке с Жар-птицей, которая стояла в ногах, запустила меж прутьями руку, ловко дёрнула, и огненная птаха возмущённо вскрикнула. Она попыталась клюнуть Яргу, но не достала.
– Ничего не поделаешь. Знаешь, как в народе говорят? С кем поведёшься, от того и наберёшься, – с озорной улыбкой сказала Ярушка, выпрямляясь.
Хитрые искорки плясали в её очах, когда она протянула ему пылающее перо.
Глава 20. На любовь закона нет
Иван примчался обратно в столицу тотчас, как получил весточку от Ярги. Девушка собиралась сдержать слово и послала за ним пару бойких деревенских мальчуганов. Царевич отыскался в той самой рыбацкой хижине, где Ярга его и оставила, уезжая. Правда, мальчики утверждали, что живёт «богатый барчук» там не один, а с купеческой дочкой, но то ей уже было безразлично. Ярга бы не удивилась, живи он хоть с тремя девицами разом.
Рвать жилы и ехать за ним самостоятельно она не пожелала, вместо этого заплатила за постой семье тех же мальчиков в деревне подле Велиграда. А «богатому барчуку» велела передать, что ждёт два дня, а на третий поутру самолично идёт к царю Демьяну на поклон. Жар-птицу она не упомянула, но отлично понимала: мальчики и без того доложат, что девушка привезла с собой птичью клетку, которую всё время держит накрытой и никому не показывает.
Про всё прочее дети тоже наверняка рассказали, включая золочёную кольчугу и щедрость, с которой их красавица-гостья расплатилась, оттого царевич и примчался к ней едва ли не вперёд своего коня.
– Где? – вопрошал он с горящими глазами, лишь переступил порог крестьянской избы.
Ярга, которая в это время помогала хозяйке штопать детские рубашки, подняла на него строгий взгляд.
– И тебе добра, царский сын, – сухо поприветствовала она, оглядев его с ног до головы, да сделала это так, что он невольно поёжился.
Иван выглядел слегка раздобревшим из-за долгого лежания на печи. Оно и понятно: прятался от чужих глаз, ведь для всех велиградцев он отбыл выполнять отчую волю, вряд ли из рыбацкой хижины выходил часто. Но одет царевич был вполне опрятно, ни пятнышка на рубахе, всё чистое и славно пахнущее мылом. Ухаживали за ним хорошо, любо-дорого взглянуть.
– Добра-добра, – отмахнулся Иван. Его взор забегал по горнице, полной женщин и детей. – Птица-то где? Привезла?
– Обожди.
Сидевшая за столом у окна Ярга неспешно завершила последние два стежка, затянула узелок и зубами перегрызла нитку.
– Вот. – Она передала заштопанную рубашонку женщине напротив. – На кого из хворых детей наденешь, тот мигом поправится. Но из избы не выносить, даже когда стирать надумаешь.
– Спасибо, милая. – Хозяйка поднялась с места, чтобы поклониться Ярге так низко, как не подумала кланяться царевичу, когда тот объявился. – Пусть тебя добрые боги хранят.
Ивана это озадачило настолько, что, когда Ярга встала и пошла в глубь избы, где за шторкой скрывалась отведённая ей комнатушка, пошёл следом без всякого приглашения.
– Ты в ведьмы заделалась, что ль? – усмехнулся он, придерживая ткань, да так и застыл на месте.
В комнате не было ничего, кроме узкой кровати у окна, застеленной цветастым лоскутным одеялом, да громоздкого сундука в углу. На нём и стояла птичья клетка, в которой преспокойно дремала Жар-птица. Покуда она спала, пламя плясало короткими, скромными язычками на карминовых перьях, но всё равно света было достаточно, чтобы озарять скудное помещение, превращая его в волшебный ларец. Он мерцал на бревенчатых стенах, будто живой. Колыхались тени, отбрасываемые прутьями клетки.
– Это ведь она, – прошептал Иван, не веря собственным глазам, и медленно шагнул к сундуку. – Удалось тебе, значит. И вправду удалось! Не ошибся я в тебе, Ярга – Ярилина дочка!
Царевич взволнованно рассмеялся, протянул руку к дверце. Жар-птица тотчас открыла глаза и покосилась на царскую длань с негодованием.
– Не тронь! – Ярга опередила его, ловко накинув на клетку расшитое розами покрывало с кистями. – Выпустишь ненароком – сам будешь за нею гоняться.
Иван растерянно отдёрнул руку и, кажется, впервые посмотрел в лицо девушки с должным вниманием.
– В тебе словно что-то поменялось, – натянуто улыбнулся он.
– Может, и так, царский сын. Зато ты всё тот же, как я погляжу.
Ярга присела на край постели, чтобы натянуть сафьяновые сапожки красного цвета, заправила в них штаны.
– Подай кольчугу, она в мешке. – Она кивнула на котомку, которая лежала подле сундука.
Иван развязал верёвки на ней и заглянул внутрь. Золотой отблеск отобразился на его удивлённом лице.
– Ничего же себе. – Царевич взялся за кольчугу и с натугой закряхтел, вытаскивая её с усилием, да так, что аж лицо покраснело. – А тяжеленная какая!
Ярга усмехнулась.
– Давай сюда, пока не надорвался, богатырь.
Она вздела Перунов подарок поверх рубахи, откинула за спину свободно заплетённую косу. Одёжка мнилась ей легче пёрышка и мягче шёлка. Отчего так изумился Иван, Ярга вовсе не поняла.
Девушка подхватила закутанную клетку и пошла первой.
– Ну что, идём к твоему батюшке? Жар-птицу я сменяла у царя Афрона на златогривого коня, которым прежде владела царица Надия. У неё в Златом Чертоге твоих братьев видела. Они меня, правда, заметить не могли, но имей в виду, Василий и Пётр своего не упустят.
– Так всегда было. – Иван помрачнел. – Слышал, они уже воротились к батюшке ни с чем. Что он им на это сказал, не ведаю, но всяко не обрадовался. Представляю, как наше появление его потешит.
Царевич остановился возле коня, на котором прискакал. Новый жеребец уступал погибшему Крину, но тоже был весьма неплох. Впрочем, про старого друга Иван даже не вспомнил и не спросил Яргу, куда она его дела. Вместо этого он услужливо помог ей сесть в седло вместе с клеткой. К тому моменту вокруг собралась вся улица – простому народу было донельзя любопытно происходящее.
– Да и матушка наверняка к тебе смягчится, раз уж ты мне помогала, – молвил царевич, не обращая на зевак никакого внимания.
Иван хотел сесть позади Ярги, но та столь грозно глянула на него, что он так и замер, не посмев шевельнуться.
– Помогала? – ледяным шёпотом переспросила она. – Вот, значит, как.
Иван вздрогнул и тяжело сглотнул, когда Ярга наклонилась к нему, свесившись с седла, и невозмутимо произнесла:
– Помогала тебе та женщина, которая все эти месяцы о тебе заботилась и стирала твоё исподнее, царевич. Так ответь мне: как же звали твою зазнобу?
– Ну что ты. – Иван неловко засмеялся и негромко промолвил,
