Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Елена Михалёва

Вряд ли она вообще когда-либо воображала его, всесильного Велеса, в роли дважды обманутого мужа, но не в том крылась главная беда.

Он продолжил говорить, глядя ей прямо в глаза. Боялся упустить малейшую перемену в них, желал уловить все её чувства до последнего.

– В приступе гнева я схлестнулся с Нией, решил убить неверную жену, которая даже отрицать измены не стала. – Велес молвил медленно и вдумчиво, ничего не скрывая. А Ярга не сводила с него потрясённого взора, в котором алыми отблесками отражалось пламя. – Я нагнал её в Белых Горах. Помнишь историю о схватке между чародеями, которую я тебе рассказывал, покуда мы впервые ехали к Афрону?

Ясонька отрывисто закивала, сглотнула тяжело, когда поняла, к чему Велес клонит.

– Это наша с Нией история. Я сжёг её колдовским огнём заживо, потому что иначе сильную ведьму не погубить, но не знал, что именно из её пепла родилась Жар-птица. Та самая, что живёт теперь у царя Афрона.

Ярушка обхватила себя руками за плечи, словно ей вдруг сделалось холодно, зябко поёжилась. И непослушными губами прошептала:

– Там, где ведьма сожжена,

Из углей она родится,

Раскалённой докрасна

Вылупляется Жар-птица.

Велес фыркнул, поднимаясь с травы, потянулся, отряхнул штаны.

– Вот так самое страшное в жизни превращается в детскую песенку, ясонька, – с грустью заметил он. – Ну да и ладно. Поздно сожалеть, всё уже совершено. – Он побрёл прочь, опустив плечи, и на ходу вымолвил: – Я всё же поохочусь, а ты отдыхай.

– А дальше…

– А что дальше случилось, расскажу после того, как до Жар-птицы доберёмся. Тогда всё на свои места и встанет.

Ему сделалось ужасно не по себе от того, что он оставил Ярушку у костра одну наедине с подобными впечатлениями, но ей следовало всё принять или же навсегда отвернуться от него самостоятельно, без его навязчивого влияния. А на любые вопросы он обязательно ответит после, когда секретов не останется.

* * *

Шутка ли: царь Афрон обменял златогривого коня на Жар-птицу без долгих проволочек. Знал ли он о том, что произошло в Златом Чертоге у Надии? Вряд ли. Он не спросил ничего и не упомянул царевичей из Велиграда, которые всяко к нему наведывались. На Велеса царь глянул лишь мельком, будто на грязного слугу, а вот на самой Ярге задержал масляный взгляд с такою охотой, словно она была не менее притягательной, чем чудесный скакун со златою гривой. На приглашение задержаться в Благоде и погостить во дворце Ярга с Велесом хором отказались, забрали клетку с птицей и покинули владения Афрона как можно скорее.

Жар-птица вела себя на диво спокойно, сидя в заколдованной клетке. Не билась, не рвалась на волю и не кричала, ела одни лишь фрукты, а по ночам тихо спала.

Ярга всё гадала: сама ли это Ния воплотилась в птичьем теле, или же совершенно иное существо родилось, созданное чудовищной магией в момент смерти ведьмы. Жар-птица ничем себя не проявляла, Велеса не боялась, а Яргу и подавно. Вела себя совершенно по-птичьи, без намёка на человеческий разум.

Девушка снова ехала на волчьей спине, но на сей раз везла с собою громоздкую клетку, оттого они добирались медленно. Решили отдать Жар-птицу царю Демьяну, как было условлено, но спешить в Велиград не хотелось. На привалах Ярга делала всё нарочито медленно: возилась с приготовлением еды, тщательно намывала посуду, спала дольше обычного и чаще просила об отдыхе. Она ловила на себе лукавые взгляды Велеса, который наверняка всё без лишних слов понимал, но попросту не тревожил её. Может, он и сам не хотел никуда торопиться, даже об огненном пере не заикался.

Однажды поутру Велес разбудил Яргу ни свет ни заря. Он показался ей необычно взволнованным.

– Что стряслось? – сонно спросила она, поднимаясь с расстеленного на траве плаща. – Пожар? Кочевники? Перун? Всё вместе?

Вместо ответа Велес подхватил её на руки и закружил по поляне, на которой они заночевали. Ярга ойкнула и засмеялась, цепляясь за его шею руками в неловком объятии. И лишь когда она сквозь смех взмолилась прекратить, потому что голова закружилась, он поставил её на ноги, прижал к себе крепко, чтобы не упала, и шепнул с нескрываемой радостью, как человек, оказавшийся на пороге собственного дома после долгого путешествия:

– Сегодня возвращаемся в Дремучий лес.

Ей бы следовало испугаться или хотя бы забеспокоиться, но вместо этого Ярга обняла Велеса в ответ и прижалась ухом к его груди, чтобы послушать гулкое биение сердца сквозь лоскутную шубейку. Он мог молчать, мог недоговаривать, но сердце выдавало лучше любых слов, и Ярга поняла: сегодня он расскажет ей всё, что осталось поведать.

Они ступили под сень Дремучего леса ближе к полудню, рука об руку, как два простых человека. Велес нёс котомки с вещами, Ярга – клетку с Жар-птицей.

Сумрачная чаща встретила их лёгкой прохладой. Она полнилась таинственными шорохами и жутковатыми потрескиваниями, но теперь Ярга их не страшилась, всяко не рядом с Велесом. Ни один зверь не показался на глаза, ни одна нечистая тварь не высунулась, покуда они брели по широкой тропе среди папоротников. Вековечные деревья поскрипывали в вышине, и солнце прорывалось сквозь их густые кроны золотыми островками. Здесь время будто замерло, остановилось, как под сонным заклятием, напитанное диким колдовством из самой Нави.

Но Велес выглядел счастливым, даже когда вдруг ни с того ни с сего заговорил:

– Мне бы ненавидеть этот лес, но я люблю его, как родной дом, как зверь свою берлогу. – Он полной грудью вдохнул пряный воздух и спросил: – Готова узнать, как именно я здесь застрял, ясонька?

– Конечно. – Она легонько сжала его руку.

Как Ярга и ожидала, история оказалась далеко не весёлой.

– Святовит и Нонцена узнали об убийстве Нии, – без тени улыбки молвил Велес, покуда они углублялись в чащу. – Она плакала, он пришёл в ярость, настолько, что собрал прочих богов вместе и решил покарать меня за жестокость. Вся моя семья объединилась.

Он поднял глаза к небу, которое надёжно скрывали вековечные ветви, узловатые и раскидистые.

– Должно быть, непросто ему это далось, учитывая все прочие разногласия промеж богами? – предположила вслух Ярга, наблюдая за ним.

Её сердечный друг оставался спокоен, пусть и немного мрачен.

– Возможно, но с Родом никто спорить не стал, – возразил Велес. – Вместе они пленили меня. Сошлись на том, что я зверь, впредь буду жить как зверь и