Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Елена Михалёва
Оказалось, не такой уж он и затворник, привязанный к отцу. Царевич много помогал братьям и сёстрам, коих у него оказалось аж семеро. В особенно крепких отношениях был с Всевидом, наследником Теверска, и его семьёй. Об отце Елисей отзывался с почтением и любовью. Если и был между ними клин, то чужим людям царевич того не раскрывал.
Мало-помалу он начал шутить с Яргой, рассказывал забавные истории и улыбался сам, когда смеялась она. А когда в очередной раз девушка кормила его с ложки тушёной рыбой во время привала, он вдруг поблагодарил её за заботу. Сказал, что она ни в чём не виновата и зла на неё он не держит, поскольку знает, какой безжалостной бывает царица Надия. Див тоже слышал этот разговор, однако вмешиваться не стал, просто молча хмурился. Он видел, как смутилась Ярга и как разулыбался Елисей. Дождался, когда царевич уснёт, а после подошёл к нему, склонился низко и забормотал на ухо сонное заклятие.
– Ты чего? – удивлённо зашептала Ярга, которая в это время чистила котелок травой. – Он же и без того спит.
– Может, спит, а может, и нет, так надёжнее, – проворчал Див, отряхивая руки. – Я потолковать с тобой хочу, не нужно, чтобы он слышал.
От удивления Ярга чуть не выронила котелок.
Они очень давно не разговаривали, не до того пришлось, да и при царевиче не хотелось, не говоря о поцелуях и сердечных объяснениях. Див всё время оставался настороже, Ярга старалась не мешаться у него под ногами.
Она сложила всю посуду вместе и оставила на земле у костра, а сама последовала за Дивом. Тот отошёл немного в сторону – так, чтобы спящего под деревом Елисея видеть, но чтобы не стоять у него над душой.
– Так что хотел-то? – Ярга робко улыбнулась.
Но Див по-прежнему хмурился, да и смотрел не на неё, а на царевича.
– Ты прекращай с ним любезничать, – без долгих вступлений заявил он. – Не думай, что Елисей дурачок или простачок. Это он так к тебе в доверие втирается.
– Зачем? – не поняла Ярга. Она озадаченно посмотрела на спящего.
– Откуда я знаю? – с сомнением произнёс Див. – Может, надеется сбежать. Прикинется паинькой, уговорит тебя его развязать, когда меня не будет рядом, да и сбежит.
– Куда? В лес? Кругом дебри. – Девушка развела руками. Див закусил нижнюю губу, размышляя о чём-то неприятном. – Хотя, знаешь, есть у меня подозрение, что к Надии он почему-то не хочет, – заметила она вслух.
– Почему ты так решила? – Он повернулся к ней, в глазах читалась заинтересованность.
– Сам посуди. – Она принялась загибать пальцы: – Он уже мне про всех племянников рассказал, но о ней вовсе не говорит. Ни разу не спросил о том, как Надия сейчас. Не поинтересовался, зачем она велела его привезти к ней силой. Вообще нисколько не обрадовался, когда услышал её имя, скорее уж удивился или рассердился. В её любовь будто бы даже не поверил. И всё это странно, – заключила Ярга и печально свела вместе брови. – Неужели любви меж ними и не было?
Див тряхнул головой, взъерошил рукою волосы.
– Почём мне знать? Но ты права, что ведёт он себя далеко не как влюблённый человек. Ладно, не наше это дело, сами разберутся.
Он отступил в сторону, обернулся волком и уже на ходу велел:
– Я на охоту, а ты глаз с него не спускай. И кинжал поближе положи.
А затем ушёл.
Новых тренировок с оружием у них давно не случалось, но Ярга всё равно на всякий случай продолжила чистить котелок подальше от Елисея и положила рядом ножны. Ей не хотелось верить, что царевич – дурной человек, но Диву она всяко доверяла больше.
* * *
Елисей вёл себя покорно. Ни разу не попытался сбежать и ни на что не пожаловался, лишь время от времени спрашивал, далеко ли им ещё. А когда Див объявил, что миновали границу со Старовольским княжеством и вошли в Белую Персть, царевич вдруг вздрогнул. Более ни слова не проронил до следующего привала.
Пока Ярга готовила еду, а Волк лежал в зарослях малины, отдыхая в прохладе, Елисей сидел тихо. Он прислонился к стройному берёзовому стволу и безмолвно наблюдал за ней. При этом в его взгляде девушка приметила смесь тоски и сожаления. Уголки губ царевича опустились, он повесил голову на грудь, украдкой вздохнул.
– Болит где-нибудь? – с тревогой спросила Ярга, помешивая похлёбку из куропатки.
– Нет. – Елисей ответил ей грустной улыбкой. – Просто размышляю о том, как бы всё могло быть.
Ярга высыпала в побулькивающее варево нарубленную дикую петрушку.
– А как могло быть?
Она ожидала наконец услышать подробности об их с Надией отношениях, но вместо этого царевич сказал:
– Если бы ты меня не украла, всё иначе могло сложиться. Ты бы сыграла на том обеде, я бы упросил отца взять тебя в терем насовсем. Он бы сразу согласился, чтобы меня порадовать.
Ярга опустила взор, сделала вид, что занята готовкой. Краем уха она уловила, как Волк негромко заворчал в малиновых зарослях в ответ на их беседу.
– Всё было не взаправду, – напомнила девушка, – я же играть-то не умею. Дело в заколдованной домре.
– Жаль, конечно. – Елисей улыбнулся теплее. – Но коли бы ты осталась, мы хотя бы могли подружиться. А из хорошей дружбы порою вырастает больше, чем из бурных чувств.
Теперь он точно говорил о своей первой любви, ошибки быть не могло, и в его словах Ярга уловила горькое разочарование.
Царевич сполз ниже, улёгся на траву, подложив под голову руку, которая была привязана заколдованной верёвкой к дереву. Вздохнул, глядя вверх сквозь ажурную листву на золотистое утреннее солнце.
– Звучит так, будто ты хорошо знаешь, о чём говоришь, – осторожно заметила Ярга.
– Знаю. – Елисей вытянул затёкшие ноги. – Ты ведь наверняка слышала, что у меня была жена. Звали её Дарина, была она ко мне добра больше, чем я заслуживал. Дарина понимала, что моё сердце отдано другой, любви моей не искала, а вот другом стала таким, какого прежде у меня не было. Моя Дарина даже нашла слова утешения, когда я узнал, что Надия вышла замуж за царя Белой Персти. Но, увы, глупость меня ослепила, любви собственной жены я и не заметил, её страданий не увидел. Боги решили, что я такой славной женщины
