Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Елена Михалёва
Домишко из потемневших брёвен будто вырос из земли, как гриб. С высокой покатой крыши свисал сизый бородатый мох. Из кривой трубы валил густой дым. Возле двери стояло старое корыто, а вокруг высился покосившийся частокол. Большей части брёвен и жердей в заборе не было, они завалились и сгнили, но на самых высоких были надеты человеческие черепа, отполированные добела, будто ножом. В общей сложности Ярга насчитала дюжину, и от этого ей сделалось ужасно не по себе.
К избушке вела узкая тропка, вдоль которой росли мухоморы, словно цветы возле иного дома. В стороне кучей лежали дрова, а за избой угадывались очертания то ли сарая, то ли бани.
Ярге не верилось, что они постучат в эту страшную дверь без ручки.
Див шёл первым. Он миновал распахнутые ворота, едва глянув на черепа, на ходу небрежно смахнул босой ногой шляпку с большого мухомора. Ярга ступала за ним едва ли не след в след – так сильно пугало её жильё ведьмы. Див замер в трёх шагах от входа и жестом остановил девушку.
Дверные петли визгливо скрипнули, дверь отворилась, и на пороге показалась хозяйка. Выглядела она нелепо.
Сухонькая старушка небольшого роста – такой бы она виделась издали. Вблизи же её кожа напоминала землистую древесную кору, к которой пристали травинки и мелкий сор. Глубокие борозды морщин испещряли лицо. У ведьмы были тонкие губы, крупный нос и красно-карие глаза. Седые патлы торчали из-под вязаного шарфа, накрученного на голову и украшенного птичьими перьями. Поверх замызганного платья неопределённого цвета она носила побитый молью платок, а на ногах красовались заштопанные лапти.
Жалкий и несколько безумный вид старухи вызвал у Ярги смятение – вдруг они ошиблись? Или это селяне что-то придумали, а черепки бабка откопала на погосте, если от помутнения рассудка страдала? Но сомнения рассеялись тотчас, как только она вперила взгляд в Яргу и облизнулась длинным красным языком. Ведьма глядела на неё с такой жадностью, будто Дива с нею вовсе не было.
– Кто это ко мне в гости пожаловал? – протянула она заискивающим, хитрым голосом.
– Беспредельничаешь, старая карга? – вымолвил Див, заслоняя собой Яргу. Он говорил насмешливо и зло.
– Я? – Бабка заморгала и уставилась на него так, словно только что заметила.
– Деревенские на тебя жалуются. – Он подбоченился. – Болезни на детей насылаешь, скотину моришь, простой люд кошмаришь, – последнее Див особенно выделил: – Людей жрёшь.
Глазки старухи заметались между Яргой и её спутником.
– Всё брешут ленивые мужики, наговаривают, чтоб испакостить со свету поскорее. У меня и зубов нет. – Она ощерилась, показывая голые дёсны, скользкие и покрытые язвами.
Яргу передёрнуло.
– Да что ж вы на дворе стоите, яхонтовые мои? – затараторила ведьма. – Идите в дом, к обеду поспели. Не дивитесь, не трону. Что я, немощная баба, супротив вас двоих могу? Я вам за трапезой поведаю, яко мужичьё ленивое меня изводит, яко из посада прогнали и в лесу поселили, в моей пустыньке трухлявой.
Див и Ярга переглянулись. Она бы ни за какие коврижки не перешагнула этот порог, но он подмигнул украдкой и громко ответил:
– Что бы и не зайти? Пожалуй, отобедаем у тебя, хозяюшка, – а потом повернулся к Ярге и шепнул на ухо: – Ничего не ешь и не пей и из рук не бери.
Девушка коротко кивнула. Див взял её за руку и повёл к избушке. Бабка тем временем скрылась внутри и уже хлопотала у печки, гремя посудой.
Они зашли в дом, но не было ни запаха готовящейся пищи, ни каких-либо признаков того, что внутри жил нормальный человек. Стоило перешагнуть порог, как в ноздри ударил запах кислых тряпок и жжёного жира, Ярга даже нос рукавом прикрыла.
Изнутри жилище ведьмы выглядело ещё более неприятным, чем снаружи: повсюду висели пыльные веники из трав, засушенные насекомые и целые гирлянды из всевозможных костей и грибов. По углам кучами лежал хлам. На закопчённой печурке расположилась лежанка, будто у дикого зверя: сплошь шкуры и солома. Из мебели стояли лишь стол, лавка да прялка странного вида. А на столе у грязного окошка были разложены клубки засаленных ниток, кривые ножи, булавки и тряпичные куколки. Одна куколка напомнила Ярге бородатого Некраса, вроде бы даже волосы выглядели как его настоящие. В печке трещал огонь, на столе коптила толстая сальная свеча, вот и всё освещение, потому что окно было таким грязным, что свет едва пробивался.
– Уютно тут у тебя. – Див лениво прошёл к столу. Его взгляд упал на самодельные игрушки мистического вида. – Решила новое ремесло освоить?
Вместо ответа ведьма по-птичьи резко развернулась к ним. Дверь за спиной с грохотом захлопнулась, и Ярга метнулась к Диву, чтобы спрятаться за ним.
Старуха захохотала, будто возомнила себя победительницей. Из складок одеяния она извлекла вставные челюсти. Зубы были острыми и металлическими, потому блестели, как новенький капкан. Ярга вспомнила черепа на жердях и быстро смекнула, чем именно их отполировали.
– Зря радуешься. – Див криво усмехнулся, словно вставившая железные челюсти ведьма нисколько его не впечатлила. – Сказал бы, что я тебе не по зубам, да не хочется балагурить.
Старуха с вызовом прищурилась. Её голос изменился, а из движений ушла старческая немощь. Ведьму словно подменили.
– А то мы нонче изведаем. – Из рукава выскользнул косарь – длинный разделочный нож из почерневшей стали. – Бают, ты уж не тот, ослаб в своём лесу. – Ведьма медленно облизала лезвие длинным алым языком. – Растерял всю жесточь, немощь обуяла так, что дал Перуновым червям в Скуре посадить тебя на цепь, как псину. – Она в сердцах плюнула Диву под ноги. – Но ничего, я с тобою разберусь, не дам позорить Навь…
Див резко стукнул кулаком по столу так, что всё на нём подскочило, а Ярга вздрогнула.
– Я и есть Навь, – холодно отчеканил он.
Ведьма снова захохотала. Кажется, ей ужасно понравилось, что удалось вывести его из себя. Старуха махнула зажатым в руке косарём, и дверь за её спиной отворилась, взвизгнув петлями.
– Беги, девонька. – Она указала ножом сначала на Яргу, а потом на дверь, из которой потянуло свежим воздухом. – Уноси ноги, покуда не поздно! Он тебя погубит! Он…
– Довольно, – процедил Див, досадливо поморщившись.
Секунду он стоял спокойно, сжав переносицу пальцами, словно боролся с собой или же что-то решал, а потом вдруг одним плавным движением повернулся к Ярге, выхватил кинжал из ножен у неё на поясе и вновь оказался лицом к лицу с ведьмой, гибкий,
