Нестандартный ход 2. Реванш (СИ) - De Ojos Verdes
Самойлов тяжело вздохнул. Гордеев — сжал челюсть, уставившись на Элизу с плохо скрываемой злобой. Коршунов — улыбался. Так, будто пытался этой улыбкой что-то сказать, напомнить девушке.
— Беспрецедентный случай в нашем дружном коллективе, требующий моего непосредственного вмешательства, — флегматично протянул он и театрально вскинул брови. — Две фирмы участвовали в тендере, и одна украла у второй проект, представив почти идентичную заявку с немного заниженной ценой, что впоследствии помогло выиграть. Что ты на это скажешь, Элиза? Против тебя выставлены серьезные обвинения по ряду статей.
Она шокировано развернулась к Алексу, ища поддержки, но мужчина на неё не смотрел. Тогда девушка перевела взгляд на сидящего рядом с ним Рому и… дернулась. От исходящего от него обидного пренебрежения… Многоговорящего. Хлесткого. Как пощечина.
Резко отвернувшись, Элиза снова наткнулась на дьявольский блеск прозрачных глаз Федора Алексеевича.
И чуть не расхохоталась. Неожиданно пронзительно и четко увидев всю ситуацию со стороны. И себя, которую развели, как последнюю идиотку.
Пазл мгновенно сошелся.
Девушка опустила голову и тихо произнесла:
— Мне нечего сказать.
Гордеев, пострадавшая сторона, чей проект украли, выругался себе под нос, а Самойлов, выигравшая сторона, многозначительно хмыкнул.
— Ясно, — Коршунов вдруг встал. — Победителей не судят в рамках одной команды. Завтра к обеду жду от каждой фирмы своё видение решения. Одно точно — данный инцидент не должен просочиться за пределы этих стен. Поэтому, Елена, Вы, безусловно, молодец, что так бдительны, но пусть информация не распространяется.
А когда проходил мимо Элизы, иронично ухмыльнулся:
— Жаль, что придется весьма некрасиво расстаться с таким ценным кадром.
Затем помещение покинули его «приспешники» — оба главы. За ними — начбез.
Дальше — Разумовский. Бесшумно. В своей манере. Но при этом словно оставляя на душе девушки грязные следы, пачкая всё самое светлое, что в ней было.
— Элиза, — позвал Алекс, поднимаясь. — Пойдем, поговорим.
— Иди-ка ты нах*р, Дашков. Чтоб после всего я еще с тобой говорила о чем-то? — процедила, вскакивая и испепеляя его уничтожающим взглядом. — Одно скажу: только попробуй допустить, чтобы в моей трудовой появилась запись об увольнении по любой из выдвинутых статей. Только попробуй…
Мужчина промолчал.
— А ты, путанка местного розлива, — зло хохотнув, надвинулась она на Лену, удовлетворенно и чересчур безмятежно собирающую свои манатки, и ничуть не впечатлившуюся гневом Элизы. — Что, и нашим, и вашим — отсосём и спляшем?
Как же хотелось свернуть шею этой продажной выскочке, но её сдерживал один существенный факт.
Девушка отошла на пару шагов назад, будто не доверяя себе, и на ходу бросила:
— Радуйся, что мне известно о твоем положении, иначе размазала бы… сука. Просто невинный ребенок не должен пострадать, он не виноват, что его мать — тварь-тихушница. Вообще, вы оба… — она обдала их презрением в прощальном взгляде, всматриваясь в вытянувшиеся от последних фраз лица. Лена явно не ожидала, что Элиза знает о её беременности, а Алекс лишь был удивлен. — Оба… падаль. Редкостная.
И вылетела из помещения, стремительно спустившись по лестнице в свой отдел. Бывший отдел. Накинула пальто, схватила сумку с телефоном и кинулась на выход.
Распадаясь на жалкие куски.
Глава 30
«Если что-то гаснет между людьми, это означает, что что-то горело. Что-то ушло — но его можно поискать. Жизнь — это упражнение во внимательности». Aгнeтa Плeйeль «Пережить зиму в Стокгольме»
Сутки. Ровно сутки Элиза лежала пластом на кровати, устремив стеклянные глаза в потолок. Чувства под стать — стеклянные. Только разбитые. Царапающие острыми краями каждый сантиметр кожи. И то, что под ней. Не оставляя живого места. Методично и беззвучно.
Вчера откат от вспыхнувшей истерии произошел мгновенно, стоило только войти в квартиру. Складывалось впечатление, что всё это случилось не с ней. В другой параллели. С другими людьми. Осталось за дверью.
Когда информации и разочарования так много, сознание не успевает зацепиться за все ниточки и по умолчанию уходит в штиль. Копит ресурсы. Наступившая апатия — передышка перед чем-то весомым и грандиозным. Болезненным и неизбежным.
Она смотрела на свою жизнь со стороны, пытаясь понять, в какой момент та превратилась в фарс. Почему уподобилась банальному сценарию среднестатистического фильма?.. Который смотришь без энтузиазма и со скепсисом Станиславского.
Может, потому что именно банальности нас и окружают? Но, став неотъемлемой частью повседневности, игнорируются мозгом ровно до той секунды, как произойдет нечто из ряда вон выходящее, что наконец-то обратит на них внимание.
Алекс никогда не был ей другом. Он всегда пользовался людьми в своих интересах, и девушка это знала. Продолжая считать себя неприкосновенной. Вот она — банальная ошибка. Думать, будто ты чем-то отличаешься от других и настолько особенный, что с тобой никогда не произойдет подобных глупостей. Эта формула так не работает. Если ты готов обмануться, тебя обманут. Будь ты хоть самым умным и дальновидным стратегом.
Лена никогда ей не нравилась, в ней изначально Элиза видела скрытую угрозу, но отмахивалась, не придавая значения. Даже предупреждения девушки для неё прошли боком, потому как казалось, они пусты и звучат бравадой уязвленной женщины. Ещё одна банальная ошибка — недооценивать ближнего, приписывая ему свои личные качества, рассчитывая, что долю совестливости и человечности никто не отменял. А это не так. Поэтому и получаешь удар под дых. И в этой истории больше всего удручает тот факт, что Разумовский выбрал себе такую спутницу. Так непохоже на него — быть слепым.
Рома… На нём мысли Элизы путались, клубясь в хаотичный комок. Банальные ошибки по отношению к нему — надежда, недосказанность, отсутствие объективности. Он был лучшим в её глазах. Но глазах — влюбленных. А так ли это на самом деле?.. Увы.
Так чему удивляться? Если сплошные банальности вокруг накладываются друг на друга, итог и будет таким — до оскомины на зубах банальным.
Ею воспользовались. Играючи и умело, хитро и подло. И девушка позволила этому произойти.
В ней не было вопросов: как и почему. Только анализ цепочки произошедшего и принятие такого исхода как результата своих опрометчивых шагов.
Изначально её преследовали звоночки, так и повисшие в зоне игнора. А ведь всё так просто. Нельзя было доверять Алексу. Нельзя было оставаться в корпорации, узнав, что там работает и Рома. Нельзя было думать, что Лена пойдет честными путями к своей цели. И еще много таких «нельзя».
С ума сойти, как дешево всё вышло. И оттого — только больнее.
Да, Элиза могла доказать свою невиновность в два счета. Это даже не потребовало бы никаких усилий. Но… смысл? Снова кому-то что-то доказывать? Эти люди сами затеяли данную игру, они и так владеют правдой, а трепыхаться на пустом месте — унизительно и ниже достоинства любого уважающего себя человека.
Разве Коршунов не знал, что это — подстава? Знал и даже завуалированно предупреждал ее, дурочку, по «доброте душевной», но всё же вчера устроил представление, с прискорбием прощаясь с ней. Будучи где-то там наверху и являясь кукловодом, он умело предугадывал развитие событий и был осведомлен в каждой мелочи. Не было никакой честной борьбы между конкурентами. А ему в команду нужен был подобный нечестивец — Дашков идеально подходил. Впору задуматься, почему нельзя было просто сразу продать акции Алексу. Но, вспоминая о сущности Федора Алексеевича, понимаешь — так мужчине гораздо интереснее. Через интриги. Деструктивность. И снова ступор: неужели Рома этого не видит?!
Он же настолько проницательный! До чертиков! И именно Рома пытался в самом начале предостеречь её, подразумевая, что не всё так просто, надо быть очень осторожной. Тогда вопрос про новичка, который «чудесным» образом обнаружил подлог там, где его не увидела целая команда юристов, показался Элизе обидным, задевал намеком на то, что ей подсобили. И намек действительно был. Только посыл оказался иным. За этим подлогом тоже стоял Алекс. Сам Дашков и привел данного партнера к ним, несомненно, получив приличные откаты, а когда она нашла несостыковку, подыграл и запустил судебное разбирательство. Он позволил ей наивно поверить в собственную значимость, чтобы привязать к себе девушку сильнее, а в будущем использовать еще выгоднее. Это стало очевидным, когда — как это бывает, вдруг и будто невовремя — память в ночи яркой вспышкой подкинула ей воспоминание о первых делах в корпорации, и среди прочих флешбэков было и имя того самого партнера. Имя человека, который постоянно звонил Алексу, и не раз это вгоняло её в смутное предчувствие. Не подвело, значит…
