Нестандартный ход 2. Реванш (СИ) - De Ojos Verdes
Да уж… поговорили.
Этот день должен был завершиться не так.
Дождавшись, пока её силуэт исчезнет в подъезде, Рома тронулся с места. Еще через полтора часа, принявший душ и переодевшийся, он был в клинике у Лены. Потерянная, бледная, с опухшими красными глазами, девушка выглядела невероятно напуганной и беззащитной. Она обняла его с отчаянием и надрывно всхлипнула, а мужчина прижал хрупкое тело к себе и поморщился, учуяв характерный больничный запах, который не переносил.
Разумовский очень хорошо понимал страх Лены. Более того — непроизвольно перед глазами возникали сцены из его собственный прошлой жизни, где в течение почти трех лет они пытались спасти маму, прибегая ко всем возможным вмешательствам.
К счастью, Элиза не понимает. И дай Бог, чтобы еще очень долго не понимала, что это за эмоции. Он не винил её за такую реакцию, она закономерна. Но и сам поступить иначе не мог.
Точку в истории с Леной Разумовский поставил чуть больше недели назад, честно признавшись девушке, что их взаимоотношения себя исчерпали. Поблагодарил за теплоту на протяжении всего времени и предложил ей два варианта: остаться и попробовать работать, как раньше, поскольку в качестве помощницы она его устраивала, либо дать ей хорошие рекомендации и поспособствовать устройству в другую престижную фирму. Та на удивление спокойно и без романтических излияний приняла его позицию, но выбрала первое, то есть, ничего не менялось, кроме прерывания их связи. И несмотря на это, мужчина не считал правильным в трудную минуту отвернуться от неё и сказать, что больше не обязан возиться с её личными проблемами, к которым и относится здоровье матери. Для него такой исход был дикостью, и всё естество противилось этому. Нельзя взять и перечеркнуть совместные годы — вот так по щелчку.
Даже в ситуации, когда разговор с Элизой стоит в приоритете.
С валькирией будет сложно. Но Рома верил, что найдет правильные слова для неё. Чуть позже, когда она немного отойдет от губительной волны обиды. Быть может, даже поймет и примет его позицию. Девушка ведь верно почувствовала, что в прошлой истории поставлена точка, в противном случае он не осмелился бы сегодня прикоснуться к ней. Хотелось надеяться, что и всё остальное она почувствует и не станет противиться, как в последние две недели, избегая его после той ночи, когда он остался у неё.
К сожалению, эти надежды не оправдались.
На следующий день Элиза ушла с работы раньше. Разумовский не застал её, а на звонок она не ответила. Через день — девушка, наоборот, покинула здание в числе последних поздним вечером и снова проигнорировала его приглашение уехать вместе и поговорить.
Откладывать дальше Рома не видел смысла. Да и желания были противоположными — вжать в себя строптивицу, привязать крепко-накрепко и объясниться. За всё, что произошло в эти годы с ними. Поэтому он нашел простое решение: увезти её в тот же дом в пятницу вечером и не выпускать все выходные, чтобы оба получили ответы на накопившиеся вопросы и… насытились друг другом. Если понадобится, даже прикует наручниками. Но они должны поговорить как можно скорее.
* * *
Элиза вышла из здания, беседуя с Дашковым. И, когда он с лукавым любопытством о чем-то ее спросил, девушка рассмеялась, покачав головой. Оба побрели в сторону парковки. А Рома, стоявший у машины, удостоился лишь убийственно равнодушного взгляда, когда она проходила рядом с ним.
Разумовский поймал её запястье и вынудил остановиться, за что получил еще один взгляд, но уже — просто убийственный.
— Пожалуйста, перестань упрямиться. Нам обоим это нужно. Поехали.
Он говорил тихо, чтобы никто их больше не слышал. Заглядывая в её искрящие негодованием глаза. Элиза же прищурилась и вырвала руку, ядовито бросая:
— Увы, наши графики не совпадают. Ты свободен от своих «я должен» перед другими, а у меня как раз сегодня грандиозные планы. Пошли, Лёш, разграбим твой домашний бар, как и собирались, — она с широкой улыбкой обернулась к Дашкову, самодовольно ухмыляющемуся себе под нос.
И действительно исчезла с ним за углом.
Когда спустя минуту мимо Ромы проехал их автомобиль, он выдохнул с дичайшим раздражением, пытаясь взять себя в руки. И помнить, что она имеет основания обижаться. Но… неужели обязательно делать это всё ему назло? Уезжать с мерзким типом к нему домой? И объявлять об этом с таким упоением.
Если Элиза таким образом стремилась вызвать ревность и отомстить, то у неё явно получилось.
Всегда рассудительный и уравновешенный, последующий час Разумовский на бешеной скорости бесцельно колесил по улицам, собирая всевозможные штрафы. В нем клокотала злость. Лезла наружу, отравляла мысли, заставляла скрипеть зубами.
Его приводила в ярость мысль, что они снова теряют время. Снова идут по порочному кругу. И снова не находят точку соприкосновения.
Какого черта?..
На одном из перекрестков мужчина вжал ногу в педаль газа и развернулся в обратную сторону с оглушающим визгом шин. На ходу набрал нужному человеку и узнал адрес Дашкова. А через двадцать минут парковался в его дворе.
Алекс с нескрываем удивлением открыл дверь и скривился, увидев Рому. Но он, наплевав на хозяина квартиры, оттеснил того и прошел вглубь, найдя Элизу сидящей на диване в гостиной. Девушка полулежала, прикрыв веки. И эта поза сразу показалась неестественной. Слишком странной.
Подойдя ближе, мужчина коснулся её щеки, наблюдая, как затрепетали черные ресницы, а затем медленно приподнялись веки. Она в немом удивлении уставилась на него, вздернув брови. А Рома, опешив, изучал стеклянные глаза перед собой.
— Ты, кажется, переходишь границы, — довольно угрожающе послышалось сзади.
Разумовский развернулся и оглядел журнальный стол, на котором действительно была бутылка вина и полупустые бокалы.
— Что ты ей подсыпал? — спросил жестко, двинувшись на Дашкова и хватая его за грудки.
— Подсыпал? Ты ох*ел, бл*ть?! — он агрессивно сжал челюсть и толкнул Рому в ответ. — Пошел вон отсюда, если не хочешь последствий!
Поняв, что тратить время на выяснение причин состояния Элизы бессмысленно, мужчина просто подошел к девушке и взял её на руки, намереваясь покинуть квартиру. Она слабо запротестовала, заторможенно выдав:
— Ты с ума сошел, Разумовский?
— Помолчи, пожалуйста.
Алекс преградил ему путь, практически зарычав:
— Оставь её и катись отсюда! Девушка немного опьянела от вина, а тебе надо подлечить нервы, параноик!
— Эта девушка не могла опьянеть от бокала вина, ты её явно не знаешь. Неужели не видно, что ей плохо?! — рявкнул Рома так громко и грозно, что тот опешил и внимательно уставился на его драгоценную ношу.
Воспользовавшись замешательством Дашкова, мужчина оттолкнул его и кинулся к выходу.
— Он ничего не делал, Рома, — тихо прошептала ему в ухо Элиза, а потом легла щекой на плечо, застонав. — Просто усталость, голова болит.
— Да, я так и понял.
Дальше он уже не слушал её вялых причитаний и пресек все протесты, устраивая на переднем сидении. Ближайшая частная клиника находилась в десяти минутах езды. Весь путь девушка шумно дышала, явно борясь с тошнотой.
А Рома сжимал руль, злясь на себя за то, что позволил ей уйти с этим ублюдком…
В медцентре Элизу оперативно приняли и увезли.
Разумовский предупредил врача, что, скорее всего, ей подмешали какие-то препараты в вино, и у неё интоксикация. Тот заверил, что они разберутся и примут меры, после чего мужчина отправился к стойке ресепшна, чтобы оформить девушку.
Долгий час Рома не находил себе места, постоянно меняя локацию — то вышагивал по коридору, то выходил покурить, то садился в кресло для посетителей, бессодержательным взором уставившись на настенные часы. Пока к нему не подошла медсестра, объяснив, что Элизе сделали промывание желудка, теперь нужно прокапать, а потом можно забрать.
Причиной состояния они посчитали возможную индивидуальную непереносимость обезболивающего, которое девушка приняла без приема пищи за короткое время до распития алкоголя. Одно наложилось на другое, поэтому организм дал такой сбой.
