Макунаима, герой, у которого нет характера - Мариу Раул Морайс ди Андради
Только они успели спрятать Макунаиму в пустой горшок, и тут старуха каапора на своем тапире верхом прискакала:
– Батюшки мои, здесь внучок мой на коне не проезжал?
– Да вот только что ушел, бабусь.
Услышав это, старуха слезла с тапира и оседлала изабелловую лошадь, которая бежать не бежит, как ее ни попросишь. На ней и продолжила свой путь. Когда она перешла перевал Паранакуара, святые отцы достали героя из горшка, дали ему коня светло-солового – самого красивого и скорого. Макунаима поблагодарил их, сел на коня и поехал. Вот вскоре доехал он до забора с колючей проволокой; но ведь герой был настоящий кабальеро, а посему сделал так: разогнал коня, подвернул ему ноги, так что он упал наземь и прошел под забором; а сам перепрыгнул через забор и снова оседлал светло-солового по ту сторону забора. И ехал еще долго-долго. Проезжая по штату Сеара, в Аратанье, он мимоходом расшифровал индейские таблички; когда ехал по Риу-Гранди-ду-Норти, нашел на Лысой горе еще одну и расшифровал заодно. А уж сколько было табличек в Параибе, в Педре-Лавраде, на пути из Мангуапе в Бакамарте – на целый роман хватит! Но из-за спешки он не смог прочесть ни надписи в Баре-ду-Поти, что в Пиауи, ни в Пажеу, что в Пернамбуку, ни в Апертадус-ду-Иньямун – ведь уже три дня он бродил по раскопкам, и вот уже близко-близко услышал крик: «Бибип! Бибип!» Старуха Сеюси, значит, подбирается к нему. Макунаима ноги в руки – и в эвкалиптовую рощу; но птичка не отставала, уже вот-вот схватит старуха героя. В корнях эвкалипта герой бухнулся в нору, где кобра сурукуку делила ложе с нечистым.
– Сурукуку, спрячь меня!
Сурукуку едва успела запрятать героя под очко нужника, а старуха Сеюси уже тут как тут.
– Тетушка змея, здесь внучок мой на коне не проезжал?
– Только что ушел, бабусь.
Делать нечего, старая обжора оставила у норы свою изабелловую лошадь – которая бежать не бежит, как ее ни попросишь, – оседлала коня-альбиноса, который не видит дальше своего носа, и поскакала вперед.
А Макунаима тем временем услышал из своего убежища, как змея со своим дружком обсуждали, как они будут героя жарить – с кореньями или без. Он стрелой выскочил из норы и бросил внутрь кольцо с брильянтом, которое носил на мизинце. Брильянт обернулся четырьмя фунтами кукурузы, кучей удобрений марки «Полизу» и б/у фордом. Пока кобра сурукуку восхищенно взирала на это богатство, Макунаима думал – сесть ему на своего коня светло-солового, самого красивого и скорого, или выбрать другого. Что поделать – конь ведь тоже человек живой, ему отдыхать надо, решил Макунаима, и оседлал пегого, который на месте стоять не умеет, а только быстро бегает, и поскакал по полям и садам. В один миг он достиг песчаного моря на плоскогорье Паресиз, откуда по обрывам и утесам спустился в степь, где у Натала распугал всех кур с золотыми цыплятами Камутенгу. Через полторы лиги, покинув изгаженные берега реки Сан-Франсиску, он стал подниматься в гору. И тут, продираясь сквозь кусты, он услышал женский голос: «Тсс, сюда!» Герой остановился как вкопанный, а из-за кустов показалась высокая некрасивая женщина с косой до пят. Она спросила героя:
– Ну что, они ушли?
– Кто еще ушел?
– Да голландцы же!
– Да ты что, тетушка, с баобаба рухнула! Какие еще голландцы! Никаких таких голландцев нет, вот что!
А тетушка та была Мария Перейра, португалка, что живет в той быльем поросшей дыре с самой войны с голландцами. Макунаима уже забыл, где сам оказался, и решил уточнить:
– Скажи-ка мне, добрая женщина, как это место зовется?
Женщина гордо выпрямила стан и торжественно произнесла:
– Это Дыра Марии Перейры!
Макунаима чуть животики не надорвал, пока смеялся, а женщина тем временем снова ретировалась. Герой снова пустился в путь и дошел наконец до реки Шуи. На берегу этой реки рыбачила птица туйюйю, огромная, как самолет.
– Братец туйюйю, не отвезешь ли ты меня домой?
– Пассажирам просьба занять места в салоне!
Птица туйюйю обернулась машиной-самолетом, Макунаима сел между крыльями, и они взмыли в воздух. Они пролетели над холмами Урукуйи, сделали круг над Итапесерикой и направились в сторону северо-востока. Когда они пролетали над песчаными барханами Моссорó, Макунаима выглянул вниз из-за крыла птицы и увидел внизу Бартоломеу Лоуренсу де Гусмана, который пытался в развевающемся халате идти по пустыне.
– Полетели с нами, господин изобретатель!
Но тот лишь махнул рукой и ответил:
– Сами летите!
Они полетели дальше – туйюйю едва не задел брюхом камни плоскогорья Томбадор в Мату-Гроссу, – приняли влево, на холмы Сантаны-ду-Ливраменту, поднялись на Крышу Мира, испили студеной воды в ключах, дающих жизнь Реке Солнца – Вилканоте, и, наконец пролетев над Амаргозой, над Гурупа и над заколдованным городом Гурупи, прилетели к благородному поселению на берегах потока Тьете. Вот они уже у дверей пансиона. Макунаима поблагодарил туйюйю и уж было потянулся в карман за кошельком, но вовремя вспомнил, что надо бы вести строгую экономию, а потому просто сказал:
– Слушай, друг, заплатить я тебе не могу, но дам тебе заместо платы совет. Есть на свете три бара, от которых мужчинам погибель: бар-отмель вдоль берега, стойка бара и женские тары-бары; ну, будь здоров!
Однако герой так привык транжирить, что забыл об экономии и дал туйюйю десять конту, поднялся в комнату и рассказал о своем путешествии братьям, которые уж было собрались его искать. В путешествии Макунаима, как выяснилось, потратил много денег. Выслушав это, Маанапе превратил Жиге в машину-телефон и позвонил в полицию с жалобой на прожорливую старуху, которую тут же выдворили из страны. Но у Пьяймана были связи и за рубежом, так что она вскоре благополучно вернулась домой, а по дороге успела завести новых друзей.
А девушка, которую мать прогнала из дома, в звездном небе с Луной играет в прятки – несется галопом, как выстреленная из рогатки. Она стала кометой.
Глава 12
Коробейник, кукушка
