Рейнские легенды - Екатерина Вячеславовна Балобанова
Гертруда осталась на монастырской стене, узнала она всадника и при его приближении легче серны соскочила к нему. Ловко подхватил ее Гильден, посадил перед собой на седло и благополучно спустились они в долину.
К вечеру Гильден и Гертруда были обвенчаны — даже прежде, чем успели хватиться Гертруды сестры-монахини, испугавшиеся появления рыцаря, которого они приняли за нечистого духа. Толковали, спорили, кричали сестры, а тем временем Гертруда Зоннеберг стала законной супругой владетеля Лорха!
Конь, что привез Гильдена, исчез, как только соскочил он на землю; в руках рыцаря осталась одна только уздечка.
Но после свадьбы стала Гертруда чахнуть, и несмотря на все заботы Гильдена, несмотря на всю его любовь к ней через год она тихо скончалась на его руках.
Ему между тем осталось еще жить на свете целых пятьдесят девять лет!
Но не хотел он жить без Гертруды и бросился в Рейн, но волны Рейна вынесли его невредимого на берег; поджег он свой замок и бросился в огонь — пламя его не коснулось. И бродил он, не помня себя, по дороге от Зоннеберга к Лорху, взбирался и по чертовой лестнице в Кёдерих; оброс он волосами, полунагой, скитался, как какое-то чудовище, и люди крестились при виде его и избегали его.
Но вот раз встретился ему молодой рыцарь в блестящем вооружении.
— Гильден, Гильден, — сказал он ему, — бросался ты и в Рейн, кидался и в огонь, ища смерти, и бродишь ты теперь диким зверем, видом своим пугаешь людей. Отчего же не подумал ты идти туда, куда призывает долг рыцаря?
— Куда же? — с удивлением спросил Гильден.
— В Святую Палестину.
— Недостоин я носить крест, великий я грешник! — отвечал Гильден.
— Все мы грешны! — возразил рыцарь, — но каждый должен исполнять свой долг. Едем, Гильден!
Стало вдруг на душе Гильдена как-то легко. Поспешил он в свой замок и, надев власяницу, подвязавшись веревкой и взяв посох, присоединился к рыцарю. Но рыцарь вскоре покинул его: пеший конному не товарищ.
Много великих подвигов христианской любви совершил в Палестине этот смиренный паломник с посохом в руках вместо оружия. Не бился он с врагами, но его видали в самых опасных местах: всюду искал он смерти.
Наконец, при осаде Птолемеи был Гильден ранен, и лежал он в поле и молился, прося себе смерти. Вдруг явился перед ним его спутник, светлый рыцарь; показалось Гильдену, что он спустился к нему откуда-то сверху и, взяв его за руку, сказал ему:
— Пойдем со мной, Гертруда давно ждет тебя!
Любовь погубила Гильдена, любовь и спасла!
— На роду было написано Гильдену не исполнять рыцарского слова! — сказал черт, напрасно прождав его душу.
До сих пор жители Лорха показывают тропу по отвесной скале Кёдериха, по которой Гильден взобрался в монастырь. Это настоящая чертова лестница, как зовут ее в народе, — так крута и узка она, а ступени выбиты в скале сажени на три одна от другой.
В ратуше Лорха, говорят, сохраняется и уздечка адского коня Гильдена, но мы ее не видали.
Башня Гаттона
Тихо течет серебристый Рейн до Бингена; высокие холмы его берегов покрыты виноградниками, красивые города и дачи дышат миром и спокойствием. Но под Бингеном начинает хмуро бурлить серебристый Рейн, волны его мутны и, сердито пенясь, взлетают они на высокие серые утесы, что в этом месте заменяют цветущие зеленые холмы. Вот оттого-то и в песнях разно поется: то серебряный Рейн, то — мутный.
— Где видал ты Рейн? — спрашивали в старину певцы друг у друга, — около Бингена или у Страсбурга?
Ну вот в этом то месте недалеко от Бингена, где особенно бурлит и шумит Рейн, среди реки выдвинулся серый утес, а на нем точно высечена из камня старая черная башня. Башня епископа Гаттона или Крысиная башня, как зовут ее и до сих пор в народе. И до сих пор рыбаки избегают приближаться к ней со своими снастями: «Немало народу погибает здесь в бурные ночи!» — уверяют они.
Кто из нас не знает, как покарал Господь епископа Гаттона? После Соути и нашего великого поэта Жуковского мы не можем взяться рассказать эту легенду. Каждый с детства знает наизусть эту прекрасную балладу[1].
Но мы здесь расскажем другую, более древнюю легенду о той же самой башне, легенду теперь уже совсем забытую.
Выстроена была эта башня Тевтонцами, служила она оплотом против набегов скандинавских пиратов, и звали ее Рейнской башней. Всегда небольшая дружина храбрых героев сторожила в ней пиратов.
Ну вот раз приплыли сюда в великом множестве скандинавы и окружили башню своими узкими ладьями. Всего одиннадцать воинов и тевтонский епископ были тогда в башне. Окруженные врагами, не могли они дать знать об опасности — могли только умереть геройскою смертью.
Долго отбивались они от пиратов, долго осыпали их скандинавы острыми стрелами, долго метали они в башню тараны, давно пробили в ней брешь, но войти не могли: не пускали их храбрые защитники башни.
Но вот ранили уже десятого воина, остались невредимы только епископ да предводитель маленького отряда.
— Прочитай нам отходную, — сказал он епископу, — жить нам осталось недолго: десятеро из нас уже ранены насмерть.
Согласился епископ, и перенесли они своих раненых товарищей в глубокое и темное подземелье Рейнской башни, здесь уложили они их рядом, и епископ прочитал им отходную, обещал им мученический венец на том свете и простился с ними; простились они и друг с другом и остались спокойно ждать смерти.
Епископ же и предводитель отряда взошли на башню, где на высоком ее шпице развевалось еще черно-желтое знамя тевтонцев, и спустили его, чтобы не досталось оно врагам, чтобы не хвастались им после пираты. Убравши знамя, вернулись они на свое место и продолжали битву.
Скоро упал и епископ, пораженный насмерть стрелою.
Перенес и его последний переживший его товарищ в подземелье и положил тело его рядом с другими: десятеро раненых раньше воинов были уже мертвы. Закрыл он тяжелую дверь подземелья и запер ее железным засовом.
— Никто не потревожит вас здесь, —
