Рейнские легенды - Екатерина Вячеславовна Балобанова

Рейнские легенды

Е. В. Балобановой

Замок Трифельс

На одной из крутых вершин Гарца стоит замок Трифельс. Некогда долго томился там в плену английский король, Ричард «Львиное Сердце». Никто не знал у него на родине, где именно был заключен король, и трувер Блондель, преданный друг его, решился наконец отыскать и, если возможно, освободить венценосного узника. К Блонделю присоединились и некоторые доблестные рыцари со своими испытанными вассалами. Маленький отряд переправился из Англии в Дюнкирхен и оттуда наугад повернул на Рейн.

Был прекрасный летний вечер, когда отряд этот проезжал цветущей долиной Гарца. Медленно переступали усталые кони, и молча, понурив головы, ехали рыцари: объездили они уже добрый конец Германии, а все еще не напали на след своего короля. Но вот Блондель вдруг остановился и стал прислушиваться, а затем быстро поскакал вглубь долины. На лугу, окруженный своим стадом, сидел мальчик-пастух и пел.

— Пропой мне еще раз эту песню, и ты получишь золотую монету, — сказал Блондель пастуху.

— С удовольствием пропою я тебе и не одну эту песню за твою золотую монету, — со смехом отвечал ему пастух. Пока они разговаривали, подошел к ним и весь отряд. Пропел мальчик первую строфу песни, вторую подхватил Блондель, а до конца допели ее хором. Все воины знали ее: была то песня, сочиненная Ричардом, так как же было не знать ее его храброму рыцарству?

— Скажи нам, мальчик, кто научил тебя этой песне? Она так хороша и так напоминает нам зеленую Англию!

— Не могу я сказать вам, кто научил меня этой песне, — отвечал пастух, — у нас здесь и трава имеет уши!

— Дам я тебе еще золотую монету, — золотую монету, вдвое больше той, что блестит у тебя в руке, скажи мне только, кто научил тебя этой песне.

— Никто не научил меня этой песне, — отвечал маленький пастух, — сам я выучил ее, слушая трифельского пленника в то время, как я пас своих овец у замка.

Снял Блондель свой тяжелый шлем и обратил лицо на восток.

— Молитесь, рыцари, молитесь вместе со мною! — воскликнул он, — поблагодарим Создателя — мы нашли того, кого искали. Вперед! вперед, в Трифельс!

— Садись со мной на коня, мальчик, и покажи нам дорогу в Трифельс: мы хотим осмотреть его поближе! — сказал один из рыцарей пастуху, — мы дадим тебе за это не одну пригоршню золотых монет!

Вскарабкался пастух на седло к рыцарю, и отряд снова тронулся в путь цветущею долиной Гарца.

Дорогой рассказал мальчик рыцарям, что замок принадлежал хмурому и суровому рыцарю, самому неизменному и преданному другу императора.

— Никогда еще ни для одного чужестранца не опускали здесь подъемного моста замка! — Так кончил рассказ свой мальчик.

— Да мы вовсе и не собираемся проникнуть в замок! — засмеялся Блондель, — нам хочется только поглядеть поближе на эту громаду: не раз слыхали мы об этом замке, а сами и не знали, что были от него так близко!

— Ну, если так, то проведу я вас к нашему торговцу мясом, найдется у него для вас и кров, и вдоволь корму для коней, и еды людям.

— Ну, веди же, и получишь еще золотую монету! — со смехом говорил ему Блондель. И мальчик проводил их на ферму, принадлежавшую торговцу мясом. На другой день утром оделся Блондель трувером и, взяв с собой пажа, который нес за ним арфу, смело затрубил в рог у замкового рва, требуя себе пропуска.

Кто же решился бы не принять трувера в то старое, давнее время!? Сурово встретил его хмурый владетель замка и сказал ему, что рыцарю не нужны ни песни, ни побасенки трувера, но что в замке живет его дочь, так, пожалуй, пускай она послушает его глупых россказней. С такими словами старый воин вышел из зала, а вместо него вошла его дочь, — такой красавицы не видывал еще Блондель. Следом за красавицей вошла ее кормилица.

Забилось сердце Блонделя так, как никогда еще не билось сердце трувера, хотя не раз уже певал он перед прекрасными дамами. Взял он арфу из рук пажа и запел свои лучшие песни о томившемся в плену, несчастном, одиноком короле. Слушала его молодая девушка, и слезы сверкали у нее на глазах, а старая кормилица горько рыдала.

— Пропой нам еще что-нибудь, — просила красавица, — редко заходят сюда певцы и труверы, и, если бы не замковый пленник, мы совсем разучились бы понимать песни.

— А разве есть пленники в замке? — спросил Блондель.

— В замковой башне заключен какой-то преступник, а может быть, и пленный; никто, кроме отца, не входит к нему и никто его не видит. Но ночью, когда все в замке затихает, пленник начинает петь, и так поет он, что иногда мы, слушая его, глаз не смыкаем во всю ночь!

— Ах, как же хотелось бы и мне послушать его пения! — сказал Блондель, — какую чудесную песню сложил бы я о пленном рыцаре, жаждущем любви и свободы!

— Ну, что же? Это нетрудно устроить: мы отведем вам комнату как раз напротив башни пленника — он поет каждую ночь, и вы его непременно услышите.

Долго еще беседовал Блондель с молодою девушкою и расстались они не чужими друг другу. Полюбил трувер красавицу и чувствовал, что на всю жизнь отдал ей свое сердце; что же думала о нем прекрасная дочь рыцаря, так и осталось тайной на этом свете.

Вошел Блондель в отведенную ему комнату — прямо перед ним возвышалась темная, мрачная башня. «Так близко и все же так далеко!» — думал трувер и слезы невольно туманили его глаза.

Долго стоял Блондель у окна своей комнаты и ждал. Наконец, около полуночи услыхал он голос, полный тоски, голос Ричарда «Львиное Сердце»: трувер не сомневался больше. Слезы одна за другой текли по лицу Блонделя, грудь сжималась, как от боли, и сердце его готово было разорваться. Пленник умолк, но затем снова полилась его песня: его поседевшая голова показалась за решеткой узкого окна его башни, и, глядя на небо, пел он:

«Звезды, звезды, зачем несетесь вы так быстро? Подождите, постойте хоть минуту: выслушайте мою