Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Елена Михалёва
– Из тебя выйдет толк, думаю, – продолжал рассуждать он вслух. – А уж если я тебя немного обучу, так и вовсе царицей станешь такой, что о тебе заговорят и в Яви, и в Нави, и у богов в светлом Ирии. Превзойдёшь Добромилу, а может, и Надию.
– Не льсти мне, Волче, – усмехнулась Ярга, которая энергично полоскала рубаху. – Эх, Афрон, дурья твоя голова, теперь это проклятое вино никогда не отстирается, хоть золой его три, хоть кипяти.
– И всё же я возьму на себя смелость и кое-чему тебя научу, – донеслись до неё сквозь плеск слова Волка. – Нам ещё далеко ехать, успеем.
– Именно! – Она оглянулась через плечо и встретилась с ним взглядом. – И задерживаться нельзя: вдруг царевичи Пётр и Василий доберутся до Благоды и смогут раздобыть Жар-птицу иным способом?
Волк зевнул и ухмыльнулся, отчего его морда приняла хитрое выражение.
– Не бойся, Афрон теперь охрану усилит, и мышь в крепость не проберётся. Да и царевичи не знают, где она. Пётр отплыл на Хорсову землю искать мудрого совета у божественного прорицателя, а Василий поехал в Южные княжества – вбил себе в голову, что раз эта тварь огненная, значит, с жаркого юга родом.
– Откуда знаешь? – Ярга прищурилась.
– Сорока принесла на хвосте, откуда ж ещё? – фыркнул зверь.
– Ничего-то у тебя не узнаешь, Волче, ежели сам рассказать не пожелаешь.
Ярга возвратилась к стирке, решив повременить с беседами, да и Волк, кажется, потерял к ней всякий интерес. Когда она немного привела рубаху в порядок и вновь повернулась к берегу, его и след простыл.
Волк исчез на добрых полчаса. За это время Ярга успела обсохнуть и надеть чистую одежду из взятой с собой, а выстиранную рубаху просушить на солнце. Пятна от вина всё ещё выглядели ужасно, но какая разница, если она будет под кольчугой?
Девушка перекусила хлебом с сыром. Подумав, доела солёную рыбу, которая могла испортиться на жаре уже к вечеру, попила воды. Она заплела влажные волосы в тугую косу и закрепила простой верёвочкой, чтобы не расплеталась. Потом с кряхтением и причитанием вздела доспехи. А затем снова подошла к реке, чтобы поблагодарить добрых духов за то, что ласково приютили её на время.
Ярга бросила в воду у берега хлебную корочку. По речной глади побежали круги, и стайка мальков поначалу шарахнулись в стороны, а потом передумали и заспешили к угощению.
Ярга наклонилась, чтобы получше разглядеть их крошечные бледные тела, которые почти не было видно на фоне речного песка, и увидела своё отражение. Увидела разбитую губу, уродливо раздутую и синюю. Увидела длинную ссадину на щеке и синяк на подбородке.
– До свадьбы заживёт, – хриплый голос Волка заставил её подскочить на месте от неожиданности, из-за чего бедные мальки вновь стрельнули в разные стороны.
– Ты куда пропал? – От испуга Ярга схватилась за сердце.
– В дозор ходил. Готова? Собирайся, поехали.
Она послушно поплелась к своим вещам.
– Решил, как будем добираться до Белой Персти? – Ярга засунула в котомку рубаху и остальные вещи, а после перекинула её через плечо.
– Через ханство поедем. Не кривись, всё равно будет как я скажу. – Волк зорко наблюдал за тем, как она пристёгивает к поясу ножны с мечом. – У меня одно дело есть в Ясеневых горах, заглянем по дороге. А там перевалами проберёмся во владения Надии.
– Ну а дальше?
– А дальше видно будет. – Волк опустился, чтобы она могла забраться на его спину.
– Волче?
– М-м-м?
– И всё это ради одного пера из хвоста Жар-птицы?
– Ради него, Ярушка, ради него, окаянного. – Он убедился, что она держится крепко, и вновь поднялся на лапы.
– Должно быть, оно сто́ит таких хлопот с твоей стороны.
– Сто́ит, не сомневайся. Оно для меня любых хлопот сто́ит.
Волк побежал, и Ярга с какой-то смутной тоской оглянулась на осиротевшее место их стоянки под раскидистой сосной.
– Даже в Навь бы спустился? – спросила она без всякой надежды на правдивый ответ. Серый лишь посмеялся над её наивностью.
– В Нави я бывал много раз, там ничего страшного нет, поверь, – сказал он на бегу глубоким низким голосом, который отдавался в теле Ярги, будто эхо в сухом колодце. – Это место мрачноватое и немного неприветливое на первый взгляд, но не столь плохое.
– Там же живут… – Ярга запнулась.
– Такие, как я? – Зверь насмешливо фыркнул. – Ну да, нечистые и неправедные. Все те, кого отверг светлый Ирий с его богами. Те, кого породила Явь, но отказалась принять. Они зачастую злы, это правда, и причины для злобы у каждого свои, но они такие, какие уж есть, и не стремятся казаться лучше.
Девушка промолчала. Спорить со слугой Велеса, владыки Нави, не стоило, покуда она от него зависела – уж точно, а доводы она могла оставить при себе.
С малых лет детей учили остерегаться Нави и её обитателей. То был мир мёртвых, обитель тёмных созданий с тёмными помыслами. Эти существа воровали детей из колыбелей и рвали человеческие души на части. Они обращали людей в упырей, высасывали чужую жизнь, чтобы прожить самим. И Велес был среди них худшим, настолько, что его жена, богиня земли и зимы Морана, ушла от него к его старшему брату Радегасту, богу плодородия и солнца. От бога тьмы к богу света, как говаривали люди. С тех пор зимы стали мягче, а море перестало замерзать вовсе.
Морана и Радегаст поселились в светлом Ирии – небесном мире, где обитали все боги, все внуки Рода и дети Сварога. Род правил ими на правах отца и прародителя. Его старший сын Сварог, бог-кузнец, вместе с женой Ладой, богиней любви и семьи, породили всех прочих наиболее почитаемых богов. Разумеется, они наведывались и в Явь, мир людей, чтобы даровать милость или покарать кого-либо.
Ярга о богах знала не слишком много, но и того ей хватало с лихвой.
Род был верховным божеством, отцом-прародителем всего сущего, богом неба, ветра и воздуха. Род вдыхал в младенца душу при рождении, а после смерти забирал её. Род связывал человека с его предками и потомками. Он носил множество имён, среди которых были Стрибог и Святовит.
Хорс, младший сын Рода, брат Сварога и Лады, был главным богом всех небесных светил, как дневных, так и ночных. Смертные величали его «оком неба».
Детей у Сварога и Лады
