Рейнские легенды - Екатерина Вячеславовна Балобанова
Весть об исчезновении Нотбурги дошла до короля на другое утро. Везде искали принцессу, сам король три недели не сходил с коня, искавши ее, но Нотбурга исчезла, и никто не знал, куда она девалась.
Каждое утро белый олень появлялся у хижины святого отшельника, что жил в соседстве королевского дворца, и отшельник привязывал к его рогам половину припасов, которые приносили ему чтившие его христиане.
Так прошла весна; наступило и прошло лето; наступила, наконец, и золотая осень. Возвращался один раз король с охоты и увидал, что из пещеры в одном утесе протянулась рука к белому оленю, который стоял тут, наклонив голову, и отвязала узелок, что принес он на рогах. Догадался король, что в пещере была его дочь и, схватив протянутую руку, сказал со слезами:
— Дитя мое, моя Нотбурга, выйди к своему старому отцу! Пойдем со мной: одинок я и несчастен в своем дворце без дорогой моей дочери.
— Я не принадлежу уже миру, — отвечала Нотбурга, — недолго осталось мне жить на свете, и этот остаток дней моих проведу я здесь в молитве и прославлении истинного Бога.
Вскипел гневом старый король, услыхав ответ своей дочери, и приказал оруженосцам силой вытащить Нотбургу из пещеры и доставить во дворец, а сам поскакал вперед, чтобы приготовить к встрече ее жениха, брата короля гуннов, все еще жившего при дворе престарелого короля. Грубо схватили оруженосцы Нотбургу за руку, и вдруг рука ее отпала по плечо и осталась в их руках. Ужас овладел ими, и они бежали, не оглядываясь. Нотбурга так и не вышла из пещеры; рука же ее немедленно приросла к плечу.
С этого дня тысячи народа приходили к пещере Нотбурги, и никто не уходил от нее без утешения. Слава о ее святой жизни и чудесах распространялась, а вместе с ней распространялась и вера в истинного Бога.
С последними осенними листьями отлетела и душа Нотбурги.
Последние дни своей жизни провела она, лежа на утесе, окруженная толпою народа, которую поучала она истинной вере и любви к Богу.
В день ее смерти ясно слышен был чудный звон множества колоколов. Нотбурга лежала, глядя на небо, и вдруг, улыбаясь, сказала:
— Ты уже там, ты подаешь мне руку — я иду, иду! — и душа ее отлетела.
В день ее похорон выпал белый пушистый снег. На белой колеснице, запряженной белыми лошадьми, везли гроб; в гробу в царской одежде с короной на голове лежала и улыбалась Нотбурга. Птицы целыми стаями летели за ее гробом и пели; и так пели они, как никогда не поют даже весной. Белый олень шел за гробом, и на том месте, где остановился он, на самом берегу Неккера вырыли могилу и опустили тело Нотбурги.
С этого дня никто никогда больше не видал белого оленя.
Отец Нотбурги принял христианство и провел остаток дней своих в часовне, выстроенной над могилой его дочери. Говорят, что в день смерти его видели Нотбургу: она будто бы с пением носилась над часовней.
Куриный ров
Недалеко от Страсбурга среди холмистых берегов Рейна находится один из старинных замков по имени Виндек.
В старые годы замок этот принадлежал очень гордому рыцарю, пожалуй, что самому гордому из рыцарей его ордена. Давно собирался он жениться, да все не находил принцессы, равной себе по происхождению и достоинствам. Правда, в соседстве жила одна богатая маркграфиня с красавицей дочерью, но слыли они за колдуний, и не лежало к ним сердце гордого рыцаря, как ни старались они приворожить его. К тому же никто не знал, откуда появилась эта маркграфиня, а сердце гордого рыцаря не стерпело бы обмана и фальши.
Жил он себе одиноко в своем великолепном замке, как орел на высоком дубу, редко спускаясь со своей горной вершины, и от нечего делать беспрестанно затевал ссоры с соседями. Чаще всего ссорился рыцарь со страсбургцами. Известно, что горожане этого города были ужасными забияками в старые времена.
Вот в одну из таких ссор захватил рыцарь в плен самого епископа города Страсбурга. Долго не сдавался в плен епископ, но что поделаешь с гордым рыцарем?
Звонили колокола в Виндеке, когда подъезжал страсбургский епископ; замковый капеллан вышел к нему с крестом и кропильницей; сам рыцарь почтительно снял епископа с седла. Но все эти почести, оказанные пленнику, не помешали рыцарю запереть его в высокую башню. Правда, служил епископу замковый капеллан, а владетель замка ежедневно справлялся о желаниях епископа, но пленник отвечал неуклонно:
— Желаю свободы.
— Это единственное, чего не могу я дать вам, — возражал рыцарь, почтительно наклоняя голову.
Между тем в Страсбурге ходили слухи, что почтенный епископ заперт в глубоких подземельях Виндека и обречен на голодную смерть. Решились старшины освободить его, но пока собирались они на советы, спорили, решали, собирали войско, епископ давно умер бы с голоду — хорошо только, что не грозила ему эта лютая смерть! Во дворце епископа остались двое сирот, дети сестры его, — шестнадцатилетняя Эмма и двенадцатилетний Куно. Решились они спасти дядю из плена — пробраться в Виндек и предложить себя вместо него. Казался юным детям такой обмен удобным для владетеля замка: двое врагов погибнут вместо одного, юноши — вместо старика. Задумали и стали приводить в исполнение свой прекрасный план: Эмма достала для себя платье пажа, и утром на заре вышли дети тихонько из города.
Запыленные и усталые дошли они до леса, где начались уже владения Виндека. На полянке у ручья поели они, напились, и Эмма, сняв платье пажа, улеглась и заснула. В это время в лесу охотился владетель замка. Набрел он на юных странников и залюбовался спящей красавицей — в первый раз сердце его забилось так, что забыл он даже подумать о происхождении, богатстве и знатности незнакомки. Спрятался он в кусты и стал ждать.
Вскоре вскочил на ноги мальчик и стал будить спящую девушку:
— Эмма, Эмма, проснись! Солнце уже низко и не дойти нам, пожалуй, до замка!
Вскочила девушка. Надела снова костюм пажа и, взяв брата за руку, пошла она по тропинке, ведущей к замку.
