Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - де Гонгора Луис
Позднейшей вставкой (лет за сто до Оксфордского списка) признается и эпизод с Оливье (безудержная отвага Роланда — благоразумие Оливье, ставшее вскорости одним из пунктов рыцарского кодекса). Однако появление в поэме Оливье, как, впрочем, и красавицы Альды, внесло отсутствовавшую в более старых редакциях лирическую струю. По мнению Менендеса Пидаля, Оливье и Альду внесла одна и та же рука (где-то около 1000 года).
Но вот все связанное с личностью самого Роланда, его отвагой, непоколебимой верностью и любовью к Франции, все связанное с осуждением своекорыстия отдельных крупных феодалов (Ганелон) — все это, по-видимому, с некоторыми частными потерями и приобретениями, идет еще от первоначального текста. Роланд — идеальный рыцарь, патриот и правдолюбец, герой, заданный народным воображением. Отсюда его чрезвычайная популярность, отсюда устойчивость изначальных характеристик. Удивительна, кстати, сопротивляемость материала. Поэт, который так счастливо (по намерению) ввел в поэму Альду, так и не смог реализовать свой замысел. Для этого потребовалось бы изменить характер Роланда, придать ему несвойственную чувствительность. Умирая, он думает только о выполненном долге и перечисляет товарищей по оружию. Любимую свою он даже не вспоминает. Иначе произошло бы нарушение цельности того Роланда, к которому слушатель, видно, уже привык и которого полюбил. Сказители, создавшие новые редакции, очень чутко улавливали вкусы и пристрастия своей аудитории.
Первоначальная редакция поэмы была, по всей вероятности, сдержаннее, суше, информативнее, с течением времени она обрастала новыми подробностями и деталями, идущими уже не от событий, а от поэтического воображения, вкусов и духа времени авторов последующих редакций.
Согласно распространенной еще с XIII века классификации, французские героические сказания подразделяют по тематическому признаку на три цикла: поэмы о короле Франции (величайшей из которых является «Песнь о Роланде»), поэмы о Гарене де Монглане и поэмы о Дооне де Майанс.
Помещенные в томе сказания «Коронование Людовика» и «Нимская телега» входят в цикл Гарена де Монглана, который вернее было бы назвать но имени главного героя цикла Гильома д'Оранжа. Цикл объединяет несколько поэм, воспевающих доблесть мужественного рыцаря Гильома д'Оранжа, который вынужден служить слабому и неблагодарному королю Людовику. Замечательным качеством Гильома и других представителей его рода является то, что все свои владения они приобрели только силой собственной руки, а не монаршими милостями. Поэмы «Коронование Людовика», «Взятие Оранжа», «Подвиги Гильома», «Алисканс», «Нимская телега» и другие образуют как бы «биографический» цикл о Гильоме. Следует, однако, иметь в виду, что «биографический» порядок поэм не всегда соответствует хронологии их создания (XII–XIV вв.). Гильом — лицо историческое. Он жил при Карле Великом, который сделал барона Гильома (790 г.) графом Тулузским и наставником своего сына Людовика. Умер он в 812 году монахом в монастыре Желлоны. В поэмах отразились не столько факты, сколько общие печальные настроения современников и создателей поэм. Правление бездарного и слабого Людовика Благочестивого вошло в историю Франции как время усиления феодальных междоусобиц. Сочинители поэм противопоставляют честного, неподкупного Гильома хищникам феодалам, готовым разодрать Францию на куски. Гильом становится чуть ли не единственной опорой ничтожного короля, которого, однако, он оберегает от врагов, видя в нем защитника, хоть и немощного, общих интересов.
Если согласиться с Дамасом Инаром, видевшим в «Песни о Роланде» как бы предварение театра французского классицизма XVII века (в «Сиде» Менендес Пидаль усматривал предварение испанского национального театра Золотогo века), то поэмы о Гильоме предваряют другую струю французской литературы, скорее бурлескно-прозаическую. Сам облик Гильома, здоровяка, любящего застолье, не гнушающегося орудовать колом вместо меча, чем-то сродни персонажам Рабле и его последователей.
«Коронование Людовика» как бы открывает цикл сказаний о Гильоме д'Оранж. В ней возникает облик совершенного вассала, бескорыстно служащего своему сюзерену и своей родине. Сюжет поэмы вращается вокруг обстоятельств, связанных с восшествием на престол пятнадцатилетнего Людовика. Гильом расстраивает козни своевольных феодалов, своей рукой карает изменников, побеждает врагов Франции, коронует в Риме Людовика императором и, в апофеозе, женит его на своей сестре. Главная тема поэмы — поддержание целостности страны.
В «Нимской телеге» возникает тема монаршей неблагодарности. В ней повествуется о том, как Людовик награждает своих вассалов наделами. Забыт только Гильом. Гильом упрекает короля. Тот, пытаясь задобрить разгневанного вассала, предлагает ему четверть Франции. Гильом отказывается и требует города Ним и Оранж, находящиеся под властью сарацин. Он-де освободит эти города от неверных, освободит страдающих под их игом христиан. Король соглашается. Гильом собирает дружину и выступает в поход. Неприступный Ним он берет хитростью: переодевшись торговцем, он ввозит в Ним огромную бочку, в которую спрятаны его воины. Ночью они выходят из бочки и открывают городские ворота. Отдельные эпизоды поэмы написаны очень живо, с лукавым юмором. Если собрать поэмы о Гильоме воедино, то получится пространный стихотворный роман со сквозным героем. Поэмы о Гильоме, не сравнимые по своему значению с «Песней о Роланде», интересны тем не менее и как литературный памятник, и как поэтическое свидетельство о времени.
«Песнь о Роланде» и «Песнь о Сиде» называют «величественными вратами» в литературы Франции и Испании. Эпические поэмы и романсы, некоторые образцы которых читатель найдет в книге, свидетельствуют о том, что врата эти не стояли в чистом поле. Бурно зачиналась могучая многообразная литература.
Н. Томашевский
Песнь о Роланде [7]
Перевод со старофранцузского Ю. Корнеева.
I 1Король наш Карл [8], великий император, Провоевал семь лет в стране испанской [9]. Весь этот горный край до моря занял [10], Взял приступом все города и замки, 5Поверг их стены и разрушил башни, Не сдали только Сарагосу мавры. Марсилий [11]‑нехристь там царит всевластно, Чтит Магомета, Аполлона славит [12], Но не уйдет он от господней кары. Аой! [13] II 10Однажды в зной Марсилий Сарагосский Пошел искать прохлады в сад плодовый И там прилег на мраморное ложе. Вкруг — мавры: тысяч двадцать их и больше. Он герцогам своим и графам молвит: 15«Узнайте, господа, о нашем горе: Карл‑император нам грозит разгромом. Пришел из милой Франции он с войском [14]. А у меня нет силы для отпора, И не хватает мне людей для боя. 20Совет подайте, мудрые вельможи, Как избежать мне смерти и позора». В ответ ему язычники — ни слова. Не промолчал лишь Бланкандрен Вальфондский [15].
