Томас Мэлори - Смерть Артура

И тогда рыцари Круглого Стола, поймав коней, как смогли отступили.

– А, спаси нас Иисус! – сказал сэр Гавейн. – Что это за рыцарь, являющий на турнирном поле такие чудеса?

– Я знаю, кто он, – отвечал король, – но покамест еще его имени не назову.

– Сэр, – сказал сэр Гавейн, – по посадке и по ударам, которые он наносит, я бы сказал, что это сэр Ланселот. Но мне думается, что это все-таки не он, ибо этот рыцарь носит на шлеме красный рукав, а я никогда не видел, чтобы сэр Ланселот носил на турнире знак какой-либо дамы или девицы.

– Оставим его, – молвил король, – ибо, прежде чем он уедет, он еще не так отличится и выкажет себя.

Между тем та сторона, что выступала против короля Артура, ободрилась, и рыцари, недавно отступавшие, снова сплотились и бросились в бой. Тогда сэр Борс, сэр Эктор Окраинный и сэр Лионель стали скликать рыцарей – своих родичей, как сэр Бламур Ганский, сэр Блеоберис, сэр Алидук, сэр Галихуд, сэр Галиходин и сэр Белингер Жестокий. И вот эти девять рыцарей Ланселотова рода стали мощно теснить противную сторону, ибо они все были славные рыцари, и, пылая жаждой мести, они с великой яростью устремились против сэра Ланселота и сэра Лавейна, ибо они не догадывались, кто это.

И вот сшиблись они с разгона, и было повержено наземь немало рыцарей Нортумберландии и Северного Уэльса. И, видя все это, успел сэр Ланселот схватить большое копье, и в тот же миг налетели они на него разом все трое: и сэр Борс, и сэр Эктор, и сэр Лионель. Они ударили на него в три копья и силой своею опрокинули Ланселотова коня на землю. И, на беду, сэр Борс пробил сэру Ланселоту щит и ранил его в бок, и копье его при этом сломалось, и наконечник остался у сэра Ланселота в боку.

Когда увидел сэр Лавейн своего покровителя поверженным, он ринулся на короля скоттов и выбил его из седла; а коня изловил и подвел к сэру Ланселоту и, хотя кругом его теснили противники, сумел подсадить сэра Ланселота в седло. И тогда сэр Ланселот взял в руку копье и сшиб наземь сэра Борса, и коня и всадника; так же обошелся он и с сэром Эктором, и с сэром Лионелем. А сэр Лавейн поверг наземь сэра Бламура Ганского. Сэр же Ланселот между тем обнажил меч свой, ибо он испытывал такую боль от своей раны, что уж думал, настал его смертный час. И нанес он сэру Блеоберису по шлему удар такой силы, что тот рухнул на землю в беспамятстве, и так же обошелся он с сэром Алидуком и с сэром Галихудом. А сэр Лавейн сокрушил сэра Белингера, который был сыном Александра-Сироты.

И к этому времени сэр Борс уже снова сидел на коне, и он вместе с сэром Эктором и с сэром Лионелем опять напал на сэра Ланселота, и ударили они в три меча по шлему сэра Ланселота. Почувствовал он их тройной удар, и рана его тоже причиняла ему жестокую боль, и тогда он решил поспешить и успеть побольше, покуда силы не оставили его вовсе. Обрушил он на шлем сэра Борса такой удар, от которого низко поникла у того голова, а он сорвал с него шлем и мог бы убить его, но, увидев его лицо, только стащил его с коня. И так же обошелся он с сэром Эктором и сэром Лионелем; ибо, как повествуется в Книге, он мог бы их зарубить насмерть, но, когда он взглянул в их лица, сердце его не позволило это сделать, и он их оставил.

А после этого он устремился в самую гущу сражения и свершил там много чудеснейших бранных подвигов, когда-либо виданных на земле. С мечом в руках сэр Ланселот сшиб и стянул на землю, как говорит Французская Книга, более тридцати рыцарей, и почти все – рыцари Круглого Стола. И сэр Лавейн тоже немало отличился в тот день, сокрушив десятерых рыцарей Круглого Стола.

– Иисусе милосердный, – сказал сэр Гавейн королю Артуру, – я диву даюсь, кто бы мог быть этот рыцарь с красным рукавом?

– Сэр, – отвечал король Артур, – вы его узнаете, прежде чем он успеет покинуть турнирное поле.

И с тем протрубил король конец сраженью, и глашатаи объявили, что первенство присуждается рыцарю с белым щитом и с красным рукавом на шлеме. И вот подъехали король Северного Уэльса, и король Нортумберландский, и Король-с-Сотней-Рыцарей, и сэр Галахальт Высокородный Принц и так сказали сэру Ланселоту:

– Любезный рыцарь, да благословит вас Бог, ибо вы немало сделали для нас сегодня. И потому мы просим вас поехать с нами и принять все почести первенства, которое вы с честью завоевали.

– Любезные лорды, – отвечал сэр Ланселот, – знайте, если я и заслуживаю благодарности, то я купил ее дорогой ценой и очень в этом раскаиваюсь, ибо мне уже, видно, не быть более в живых. И потому, любезные мои лорды, прошу вас, позвольте мне уехать, куда я пожелаю, ибо я ранен жестоко. И мне дела нет до всех ваших почестей, ибо я предпочту сейчас отдых владычеству над целым миром.

И с тем он застонал жалостно и быстрым галопом ускакал прочь и мчался, покуда не достиг опушки леса. Когда же он увидел, что отъехал от турнирного поля без малого на милю и что теперь его наверняка оттуда не видно, тогда воскликнул он громким голосом с жалобным стоном:

– О любезный рыцарь сэр Лавейн! Помогите мне извлечь этот обломок копья из моего бока, ибо он язвит меня столь жестоко, что жизнь вот-вот покинет меня.

– Ах, дорогой мой господин, – отвечал сэр Лавейн, – я бы с радостью исполнил ваше желание, но я очень боюсь, как бы мне, вытащив этот обломок, не подвергнуть самую жизнь вашу опасности смерти.

– Велю вам, если вы любите меня, сей же час его извлечь! И с тем сошел сэр Ланселот с коня, и сэр Лавейн тоже, и тут же выдернул он наконечник копья из его бока, и сэр Ланселот издал пронзительный крик и ужасный стон, и кровь хлынула из раны большой струей, и вылилась сразу чуть не целая пинта, так что под конец он покачнулся, сел прямо на землю и, лишившись чувств, упал, бледный и безжизненный.

– Увы, – промолвил сэр Лавейн, – что мне делать? Он повернул сэра Ланселота так, чтобы ветер дул ему в лицо, и тот пролежал там замертво целых полчаса. Потом наконец открыл сэр Ланселот глаза и сказал:

– Ax, сэр Лавейн, помогите мне сесть на коня! Ибо здесь поблизости, отсюда в двух милях, живет благородный отшельник, бывший некогда славным рыцарем и владетельным лордом. Теперь он, из добродетели, принял нищенство и отказался от богатых своих земель. Имя его – сэр Бодуин Бретонский, и он славится как искусный лекарь и добрый врачеватель. Посмотрим же, не удастся ли мне туда добраться, ибо сердце мое говорит мне, что на руках моего доброго кузена я не умру.

И с великой мукой поднял его сэр Лавейн в седло, и они быстро поскакали вдвоем, а кровь все бежала у сэра Ланселота из раны и стекала прямо на землю. И привел их путь к жилищу отшельника под сенью леса, а напротив высилась большая скала, и под нею бил чистый источник. Сэр Лавейн постучал в ворота древком копья и громко крикнул:

– Отворите, во имя Иисуса!

Вышел к ним прекрасный отрок и спрашивает, что им угодно.

– Сынок, – отвечал сэр Лавейн, – ступай и попроси твоего господина, во имя Бога, пустить себе раненого рыцаря. И скажи твоему господину, что сегодня у меня на глазах этот рыцарь свершил столько бранных подвигов, что я никогда и не слышал такого.

Отрок быстро ушел и вернулся с отшельником, благообразным старцем.

Лишь только увидел его сэр Лавейн, он стал просить его, во имя Господа, о помощи.

– А что он за рыцарь? – спросил отшельник. – Он из Артурова дома или же нет?

– Я не знаю, – отвечал сэр Лавейн, – ни кто он, ни как его зовут, я только знаю, что сегодня у меня на глазах он совершил чудесные подвиги.

– На чьей же стороне он выступал? – спросил отшельник.

– Сэр, – отвечал сэр Лавейн, – сегодня он выступал против дружины короля Артура, но завоевал первенство среди всех рыцарей Круглого Стола.

– Я видел этот турнир, – сказал отшельник. – В прежние времена я бы не мог его любить, раз он дрался против господина моего короля Артура, ведь я сам некогда состоял в той дружине. Но теперь, благодарение Богу, я сужу иначе. Но где же он? Отведите меня к нему.

Сэр Лавейн привел отшельника к сэру Ланселоту. Увидел его отшельник склоненного к самой седельной луке и жестоко истекающего кровью, и показалось рыцарю-отшельнику, что прежде он его уже встречал. Но вспомнить, кто это, он не смог, потому что сэр Ланселот был очень бледен и обескровлен.

– Что вы за рыцарь? – спросил отшельник. – Откуда вы родом?

– Любезный мой господин, – отвечал сэр Ланселот, – я чужеземец и странствущий рыцарь, который путешествует из страны в страну, добывая себе славу.

Но тут отшельник присмотрелся получше и по шраму на щеке узнал в нем сэра Ланселота.

– Увы, господин мой! – сказал отшельник. – Почему скрываете вы от меня ваше имя? Клянусь Богом, мне следовало бы узнать вас раньше, ведь вы – славнейший из рыцарей мира. Теперь-то я знаю, что вы – сэр Ланселот.

– Сэр, – он отвечал, – раз уж вы меня знаете, то помогите мне, если можете, ради Господа! Ибо жить мне или умереть, но я не могу больше терпеть эту боль.