Томас Мэлори - Смерть Артура

Королева же, когда король уехал, призвала к себе сэра Ланселота и сказала ему так:

– Сэр, вы дурно поступили, что не последовали за королем, моим супругом. Ведь что теперь подумают и скажут ваши недруги и мои? «Посмотрите, как сэр Ланселот постоянно норовит отстать от короля, и королева тоже, и все затем, что они хотят насладиться любовью друг с другом». Вот что они станут говорить, – сказала королева.

– Это верно, госпожа, – отвечал сэр Ланселот, – я признаю вашу правоту. Но давно ли вы сделались столь рассудительны? Теперь, госпожа моя, согласен поступить по вашему совету: нынешней ночью я отдохну и завтра чуть свет поскачу в Винчестер. Но только знайте, – сказал сэр Ланселот королеве, – я на этом турнире буду выступать против короля Артура и против всей его дружины.

– Сэр, поступайте там, как вам будет угодно, – сказала королева, – но мой вам совет, не сражайтесь против вашего короля и против ваших товарищей, ведь среди них будет немало стойких бойцов, будут и ваши родичи.

– Госпожа, – отвечал сэр Ланселот, – я готов встретить любые опасности, какие ни пошлет мне Бог.

И вот рано поутру он отслушал обедню, утолил голод, простился с королевой и отправился в путь. И он скакал во весь опор, и как раз случилось, что к ночи он достиг Астолата и подъехал к замку старого барона по имени Барнард Астолатский. Когда въезжал сэр Ланселот в замок на ночлег, его заметил король Артур, гулявший в то время в саду под стеной замка, и сразу же его узнал.

– Ну, сэры, – сказал король Артур своим рыцарям, которые гуляли с ним у стен замка, – сейчас я видел рыцаря, – сказал он, – который на турнире, могу поручиться, покажет чудеса.

– Кто же он? – спросили рыцари.

– Пока еще вы этого от меня не узнаете, – отвечал король.

И, улыбнувшись, он удалился в свой покой. Когда сэр Ланселот стал в отведенном ему покое располагаться на ночь и снял с себя доспехи, к нему явился старый барон сэр Барнард и приветствовал его любезнейшим образом. Однако он не узнал сэра Ланселота.

– Любезный сэр, – сказал сэр Ланселот своему хозяину, – прошу вас, не ссудите ли вы меня щитом, который не был бы известен повсеместно, ибо мой щит знаком всем?

– Сэр, – отвечал его хозяин, – ваше желание будет исполнено, ибо вы кажетесь мне одним из достойнейших рыцарей, каких мне случалось видеть, и потому я готов оказать вам дружеское расположение. – И еще он сказал: – Сэр, знайте, что у меня есть два сына, и они лишь недавно получили посвящение в рыцари. Старшего зовут сэр Тиррей, и он был ранен в тот самый день, как принял рыцарское посвящение, и по сей час не может сесть на коня; его щит вы и получите, ибо, ручаюсь, он известен только здесь, и больше нигде. А второго моего сына зовут сэр Лавейн. И, с вашего изволения, он поедет вместе с вами на турнир, ибо для своего возраста он крепок и силен. Мое сердце сразу расположилось к вам, так что вы, должно быть, рыцарь благородный. И потому я прошу вас, назовите мне ваше имя, – сказал сэр Барнард.

– Что до этого, – отвечал сэр Ланселот, – то вы должны меня покамест извинить. Если, с милостью Божией, я преуспею на турнире, тогда я возвращусь и назову вам мое имя. Но я прошу вас, как бы ни обернулось дело, все равно послать вместе со мною вашего сына сэра Лавейна и позволить мне воспользоваться щитом его брата.

– Сэр, все это будет исполнено, – отвечал сэр Барнард.

А у этого старого барона была дочь, которую в то время все называли Прекрасной Девой из Астолата, и она, не отрываясь, глядела на сэра Ланселота с великим восхищением. (И, как рассказывается в Книге, она воспылала к сэру Ланселоту столь сильной любовью, что так и не смогла его никогда разлюбить, и от этого умерла. Имя же ее было Элейна Белокурая.)

Она входила туда и выходила много раз, и так разгорелась ее любовь, что под конец она попросила сэра Ланселота, чтобы он на турнире носил ее знак.

– Девица, – сказал сэр Ланселот, – если бы я согласился на эту вашу просьбу, вы смогли бы сказать, что ради вас я сделал больше, нежели ради какой-либо другой дамы или девицы за всю мою жизнь.

Но тут он вспомнил, что едет на турнир в чужом обличии, и, оттого что прежде он никогда не надевал знаков ни одной дамы, он решил надеть теперь ее знак, чтобы никто из его родичей не заподозрил, что это он. И тогда он сказал:

– Прекрасная девица, я согласен носить ваш знак на шлеме. И потому покажите мне, каков он.

– Сэр, – она отвечала, – это мой красный рукав из тонкой ткани127, шитый крупным жемчугом.

И она принесла его сэру Ланселоту. Сэр Ланселот принял его и сказал:

– Никогда еще я не делал этого ни для одной девицы. И он передал этой прекрасной деве на хранение свой щит и просил ее сберечь его, пока он, сэр Ланселот, не возвратится. И в тот вечер сэра Ланселота принимали там с особым радушием и веселием, ибо девица Элейна все время, пока ей дозволено было, находилась подле сэра Ланселота.

А назавтра поутру король Артур и все его рыцари снова пустились в путь, ибо король и так провел там целых три дня, поджидая, пока соберутся все его благородные рыцари. Когда же король отъехал, сэр Ланселот и сэр Лавейн тоже собрались в дорогу, и у обоих у них были белые щиты, и еще сэр Ланселот вез с собою красный рукав девицы Элейны.

И вот они простились с сэром Барнардом, старым бароном, и с его дочерью, Прекрасной Девой из Астолата, и пустились в путь и скакали до тех пор, покуда не достигли Камелота, как звался в те времена Винчестер. А там собралось уже великое множество королей, герцогов, графов и баронов и всевозможных благородных рыцарей. Но сэр Ланселот с помощью сэра Лавейна нашел себе тайно пристанище у одного богатого горожанина, так что никто в городе не знал, где они остановились. И там они отдыхали, пока не настал наконец праздник Успенья Богородицы, на который назначен был турнир.

И вот проиграли на поле трубы, и король Артур уселся на высоких подмостьях, дабы лучше видеть, кто выкажет себя лучшим изо всех рыцарей (но, как рассказывает Французская Книга, король не отпустил от себя сэра Гавейна, потому что сэр Гавейн никогда не одерживал верх, если на поле боя был сэр Ланселот, и много раз терпел сэр Гавейн поражения, когда сэр Ланселот вот так появлялся под чужим обличием), – и тогда иные из королей, как король Ангвисанс Ирландский и король скоттов, изготовились к бою на стороне короля Артура. А на другой стороне были король Северного Уэльса, и Король-с-Сотней-Рыцарей, и король Нортумберландский, и сэр Галахальт Высокородный Принц. Но эти три короля и один барон были слишком слабы против Артуровой стороны, ибо с теми были благороднейшие рыцари мира.

И вот когда они разъехались в противоположные концы поля и каждый рыцарь изготовился сделать все, что ему под силу, тогда снарядился к бою и сэр Ланселот и прикрепил себе на шлем красный рукав. И с тем сэр Ланселот и сэр Лавейн тайно выехали из Винчестера и укрылись в зеленом леске позади той партии, что должна была биться против рыцарей короля Артура. Там выждали они, покуда не сошлись обе стороны в сражении. И вот выехали с Артуровой стороны король скоттов и король Ирландии, а против них – король Нортумберландский и Король-с-Сотней-Рыцарей. И началась тут жаркая схватка. Король скоттов поверг наземь короля Нортумберландии, а Король-с-Сотней-Рыцарей сокрушил короля Ангвисанса Ирландского. Потом сэр Паломид, выступивший на стороне короля Артура, встретился с сэром Галахальтом, и они сокрушили наземь один другого, каждая сторона поспешила на подмогу своему рыцарю, и снова подсадили их на коней. И бросились тут в бой обе стороны.

Выехали сэр Брандель, сэр Саграмур Желанный, сэр Додинас Свирепый, сэр Кэй-Сенешаль, сэр Грифлет Божий Сын, сэр Лукан-Дворецкий, сэр Бедивер, сэр Агравейн, сэр Гахерис, сэр Мордред, сэр Мелиот Логрский, сэр Озанна Храброе Сердце, сэр Сафир, сэр Эпиногрис, сэр Галерон Галовейский. Все эти пятнадцать рыцарей были рыцарями Круглого Стола, и они вместе с другими набросились на противную сторону и потеснили короля Нортумберландского и короля Северного Уэльса.

Видит это сэр Ланселот, укрывшийся поблизости в зеленом лесу, и говорит он сэру Лавейну так:

– Взгляните, вон добрая рыцарская дружина, и они держатся сплоченно, точно вепри, преследуемые гончими псами.

– Это правда, – отвечал сэр Лавейн.

– А теперь, – сказал сэр Ланселот, – если вы мне поможете немного, вы увидите, как вся эта дружина, что сейчас так теснит рыцарей нашей стороны, столь же быстро откатится назад, как сейчас продвигалась вперед.

– Сэр, не мешкайте из-за меня, – отвечал сэр Лавейн, – ибо я сделаю что смогу.

И вот сэр Ланселот с сэром Лавейном выехали на поле и вмешались в самую гущу схватки, и сэр Ланселот поверг наземь сэра Бранделя, сэра Саграмура, сэра Додинаса, сэра Кэя и сэра Грифлета, всех – одним копьем. А сэр Лавейн сокрушил сэра Лукана-Дворецкого и сэра Бедивера. Потом сэр Ланселот взял другое копье, потяжелее, и им сокрушил сэра Агравейна и сэра Гахериса, сэра Мордреда и сэра Мелиота Логрского, а сэр Лавейн сокрушил сэра Озанну Храброе Сердце. Затем сэр Ланселот извлек из ножен меч и стал рубить направо и налево и мощью своею вышиб из седла сэра Сафира, сэра Эпиногриса и сэра Галерона.