Томас Мэлори - Смерть Артура

– Ах, любезные девицы, – он сказал, – передайте поклон мой Прекрасной Изольде и расскажите ей. что я умираю за нее и за сэра Тристрама.

И он поведал тем девицам, как король Марк подло погубил его и сэра Берсуля, его товарища.

– За это его предательство я обвинил его перед королем Артуром, и вот я убит, хоть правда на моей стороне. А все потому, что мы с сэром Берсулем отказались убить предательски сэра Тристрама.

Заплакали тут громкими голосами обе девушки, так что весь двор их услышал, и говорили так:

– О милостивый Иисусе, ведающий все, что сокрыто! Отчего попускаешь ты столь коварному предателю одолеть и убить этого верного рыцаря, сражавшегося за правду?

Так узнали король и королева и все бароны, что рыцарь, убивший сэра Аманта, – это король Марк и он же еще раньше убил сэра Берсуля, за что и был обвинен сэром Амантом. И король разгневался безмерно, и все другие рыцари тоже.

Сэр же Тристрам когда узнал обо всем, то горько оплакал гибель сэра Берсуля и сэра Аманта. И тогда сэр Ланселот, увидев сэра Тристрама плачущим, поспешил к королю Артуру и сказал ему так:

– Сэр, прошу вас, дозвольте мне воротить назад этого недостойного рыцаря и короля.

– Да, я прошу вас, – молвил король, – доставьте его сюда, но исполните мою волю и, блюдя мою честь, сохраните ему жизнь.

И вот сэр Ланселот со всей поспешностью облачился в доспехи, сел верхом на могучего коня, взял в руку копье и поскакал вдогонку за королем Марком. Через три английских мили нагнал его сэр Ланселот и крикнул, чтобы он поворачивал коня:

– Вернись, трусливый рыцарь и король! Ибо, хочешь ты того или нет, ты все равно возвратишься вместе со мною ко двору короля Артура!

Король Марк оборотился, увидел сэра Ланселота и спросил:

– Любезный сэр, как ваше имя?

– Знай, мое имя – сэр Ланселот, а потому – защищайся! Услышав, что это сам сэр Ланселот скачет на него во весь опор с копьем в руке, король Марк вскричал громким голосом:

– Я сдаюсь тебе, сэр Ланселот, благородный рыцарь! Но сэр Ланселот, ничего не желая слышать, продолжал скакать прямо на него. И когда они сблизились, король Марк, не защищаясь, вывалился, словно мешок, наземь из седла – лежит недвижимо и кричит:

– Пощади, сэр Ланселот!

– Встань и защищайся, трусливый рыцарь и король!

– Сэр, я не хочу сражаться, – отвечал король Марк, – но готов последовать за вами, куда вы ни повелите.

– Увы, – сказал сэр Ланселот, – мне жаль, что я не могу и одного удара нанести тебе за сэра Тристрама, и за Прекрасную Изольду, и за тех двух рыцарей, столь коварно тобою убитых!

И, подсадив его на коня, он привез его к королю Артуру. А как въехали они в ворота, король Марк тут же спешился, не сходя с места, бросил шлем свой и меч оземь и, распростершись ниц у ног короля Артура, поручил себя его милости и власти.

– Да поможет мне Бог, – молвил король Артур, – мы и рады и не рады вас видеть у себя при дворе. Радует нас, что вы здесь, хоть, как видно, и против вашей воли.

– Это правда, – отвечал король Марк, – а иначе меня сейчас бы здесь не было, ибо господин мой сэр Ланселот доставил меня сюда силой.

– Что ж, – сказал король Артур, – вы обязаны мне службой, верностью и подчинением, я же от вас ничего этого не видел, вы во всем были мне противник и моих рыцарей погубитель. Как же думаете вы предо мной оправдаться?

– Сэр, – отвечал король Марк, – что только ваше величество от меня ни пожелает и сколько в моих силах, я все готов возместить.

Ибо он был скор на сладкие речи, но слова своего не держал. Но король Артур, к радости сэра Тристрама, дабы установить между ними согласие, велел королю Марку там еще остаться и назначил им срок примириться100.

А теперь мы обратимся к сэру Паломиду и поведем речь о том, как сэр Динадан утешал его в его великой печали.

– Кто вы? – спрашивает его сэр Паломид.

– Сэр, я такой же странствующий рыцарь, как и вы, и давно разыскиваю вас по вашему щиту.

– Вот мой щит, – отвечал тот. – Но если вы желаете им завладеть, то знайте, что я буду его защищать.

– Ну нет, – отвечал сэр Динадан, – я желаю дружбы с вами.

– Как угодно, но если вы хотите поединка, то я не заставлю себя просить и ждать.

– Сэр, – спросил его сэр Динадан, – куда же держите вы путь?

– Клянусь головой, – отвечал сэр Паломид, – сам не знаю. Я еду туда, куда влечет меня судьба.

– А не встречался ли вам сэр Тристрам или, быть может, вы слышали о нем?

– Да поможет мне Бог, я и слышал о сэре Тристраме, и встречался с ним, и хоть в душе мы не любим друг друга, однако в мой трудный час сэр Тристрам спас меня от смерти. А потом, прежде чем нам расстаться, мы по взаимному уговору назначили день, чтобы нам съехаться у каменной гробницы, что возвел некогда под Камелотом Мерлин. И там должны мы были с ним сразиться. Но случилось так, что мне помешали, – сказал сэр Паломид, – и я не смог выполнить уговора, и это меня жестоко печалит. Но у меня есть веское оправдание, ибо вместе со многими другими рыцарями я находился в плену, так что сэр Тристрам поймет, что я не из трусости и малодушия не явился к месту нашей встречи.

И сэр Паломид назвал сэру Динадану день, когда должен был состояться между ними поединок.

– Да поможет мне Бог, – сказал сэр Динадан. – в этот самый день у этой самой гробницы был поединок между сэром Тристрамом и сэром Ланселотом – самый богатырский бой, какой когда-либо вели между собой два рыцаря в этой стране, ибо они бились кряду более пяти часов и оба так истекли кровью, что все кругом дивились, как могли они так долю выстоять. А потом с обоюдного согласия заключили они между собою дружбу и поклялись в братстве навечно. И никто там не мог бы сказать, который из них одержал верх. А теперь сэр Тристрам возведен в рыцари Круглого Стола и сидит на месте благородного рыцаря сэра Мархальта.

– Клянусь головой, – сказал сэр Паломид, – сэр Тристрам куда сильнее, чем сэр Ланселот, и гораздо отважнее.

– Сэр, а вы разве мерились силами с ними обоими? – спросил сэр Динадан.

– Я испытал силу сэра Тристрама, – отвечал сэр Паломид, – но с сэром Ланселотом в бою не встречался, разве только сам того не ведая. Но один раз я застал сэра Ланселота спящим у ручья. Он в тот раз одним копьем сокрушил сэра Тристрама и меня. Но они тогда еще не знали друг друга.

– Ну, любезный рыцарь, – сказал сэр Динадан, – что до сэра Ланселота и сэра Тристрама, то лучше их не трогать, ведь даже со слабейшим из них двоих едва ли справится хоть кто-нибудь из ныне живущих рыцарей.

– Боже избави, это все так, – отвечал сэр Паломид. – Но только, если они меня оскорбят, я так же готов принять бой с любым из них, как и с вами.

– Сэр, прошу вас, – сказал сэр Динадан, – назовите мне ваше имя, и я буду вам верным товарищем на всем пути в Камелот. А когда мы прибудем туда, там сможете вы отличиться на большом турнире, на котором будут присутствовать королева Гвиневера и прекрасная Изольда Корнуэльская.

– Знайте же, сэр рыцарь, что я отправлюсь в Камелот ради того, чтобы лицезреть Изольду Прекрасную, а иначе бы меня там не увидели. Но выступать на турнире при дворе короля

Артура я не стану.

– Сэр, – сказал сэр Динадан, – я готов ехать вместе с вами и буду к вашим услугам, если вы назовете мне ваше имя.

– Сэр, узнайте, что имя мое – Паломид, я брат сэру Сафиру, доброму рыцарю, и сэру Сегвариду. И мы все трое – урожденные сарацины.

– Сэр, я вас благодарю, – сказал сэр Динадан, – ибо я рад с вами познакомиться. Клянусь, через меня вам не будет зла, но только выгода, насколько у меня достанет сил. Вы завоюете славу при дворе короля Артура, и вас ждет там сердечный прием.

И с тем они пристегнули свои шлемы, вскинули на плечи щиты, сели на коней и поскакали широкой дорогой в Камелот. Едут они и видят по пути прекрасный и богатый замок за стенами крепкими, каких крепче не найти в здешнем краю. И сказал сэр Паломид сэру Динадану:

– Вот замок, мне отлично знакомый, ибо в этом замке обитает королева Фея Моргана, сестра короля Артура. Король Артур сам ей подарил этот замок, в чем с тех пор раскаялся тысячу раз, ибо с тех пор между ним и ею не прекращались раздор и несогласие; но уж отнять у нее этот замок он не мог ни силою, ни уговорами и никакими ухищрениями. Она же по всякому поводу затевает войну против короля Артура, и она содержит при себе всевозможных отчаянных рыцарей, дабы губить тех рыцарей, которых любит король Артур. Так что никто здесь не может проехать, покуда не сразится с каким-нибудь рыцарем, а то и с двумя или даже тремя. И если случается, что рыцарь короля Артура терпит поражение, то он лишается коня и доспехов и всего, что при нем, да еще, того гляди, и сам окажется пленником.

– Да поможет мне Бог, – сказал сэр Паломид, – это жестокий и позорный для королевы обычай – враждовать с родным братом и государем, который почитается цветом рыцарства и христианского, и языческого. И я всем сердцем желал бы уничтожить этот обычай. Пусть свет узнает, что ей я служить не стану. Если же она вышлет против меня своих рыцарей, как, я полагаю, она не преминет сделать, то им будет со мною немало забот.