Приключения десяти принцев - Дандин
Тогда я спросил его: «Любезный друг! То, что ты тут делаешь, дает мне повод подумать, что ты в отчаянии и хочешь покончить с собой. Если это не тайна, расскажи мне, я хотел бы знать о причине твоих страданий».
Он заметил, что я отношусь к нему с сочувствием, и потому сказал: «Беды от этого не будет! Я расскажу, слушай!»
Тогда мы отошли в сторону, уселись под олеандровым деревом, и он начал свой рассказ.
Рассказ Пурнабадра
«Уважаемый господин! Меня зовут Пурнабадр, я сын уважаемого гражданина, но дома я жил недолго и скитался по Востоку, и жил где вздумается. Хотя отец и дал мне хорошее воспитание, однако, повинуясь капризу судьбы своей, я стал добывать себе средства путем воровства. Раз как-то здесь, в Бенаресе, я обокрал одного богатого купца, был затем пойман с крадеными вещами, взят под стражу и посажен в тюрьму. Мне предстояла смертная казнь. Первый министр Камапал, распоряжавшийся казнью, приказал выпустить на меня злого, разъяренного дикого слона, который имел кличку «Смерть-Победа». Сам он наблюдал за казнью со стен цитадели, расположившись в башне под главными воротами. Увидев меня, слон свернул свой толстый хобот в кольцо, затрубил в него, и рев его был подхвачен присутствовавшей толпой народа, клики которого удваивали шум. Слон бросился на меня, но я не испугался. Как только он со мною поровнялся, я закричал на него, а когда он стал поворачивать голову, чтобы нанести мне боковой удар клыком, я отскочил в противоположную сторону, очутился между его клыками, как бы между двумя деревянными брусьями, и яростно хватил его обеими своими крепкими руками в голову, пониже висков. Тогда он оторопел и повернул обратно. Не ожидавший этого погонщик заволновался, стал нещадно ругаться и изо всех сил бить слона дротиком и ногами по голове. Наконец погонщику удалось снова повернуть его на меня. Я же закричал на него с удвоенною яростью, и, когда я опять таким же образом его ударил, он повернулся и стал удирать. Тогда я побежал быстро вслед и начал издеваться над погонщиком. Он же, в свою очередь рассерженный, закричал на слона: «Дрянь ты этакая! Пропащая скотина! Куда бежишь!» При этом он снова и снова вбивал в голову слона острый дротик. Наконец у самого выхода с площади ему кое-как удалось остановить животное и повернуть его на меня. Тогда я закричал: «Уберите этого никуда не годного слона, приведите другого, лучшего, с которым я бы мог некоторое время помериться силами и затем подвергнуться участи, мне судьбою уготованной!» Но как только слон увидел меня, рассвирепевшего, и услышал мои громкие проклятия, он перестал повиноваться самым свирепым понуждениям погонщика и окончательно убежал.
Тогда министр призвал меня к себе и сказал: «Молодец! Ведь этот слон, прозванный «Смерть-Победа», был воплощением бога смерти, убийство было его любимой забавой. А ты вот как его обработал! Послушай меня, брось свое грязное ремесло. Разве ты не способен, устроившись при мне, вести порядочный образ жизни?» — «Как прикажешь», — отвечал я почтительно, и с этих пор он стал обращаться со мной, как с другом. Когда же он проникся полным ко мне доверием, я однажды стал расспрашивать его о прежней его жизни, и он рассказал мне следующее.
Рассказ министра Камапала о своей жизни
«В городе Паталилутре у царя Рипунджая был некогда министр, славившийся своим умом и ученостью, по имени Дармапал. Не уступал отцу в уме и достоинствах сын его Сумитр, которому я прихожусь младшим братом от другой матери. Наклонности у нас были не одинаковы. Я предавался веселому образу жизни в обществе продажных женщин, а он предпочитал нравственную, добропорядочную жизнь и старался удержать в ней также и меня. Но я оказался неисправим. В конце концов я покинул родительский дом и стал скитаться по белу свету, пока случайно не очутился в Бенаресе и не влюбился в дочь тамошнего царя Чандасинха, по имени Кантимати, увидав ее на прогулке, когда она, выйдя из дворца, чтобы помолиться богу Шиве, задержалась в саду, прилегавшем к женской половине (дворца), и играла там в мяч со своими подругами. Кончилось тем, что между нами установилась связь, я стал тайком бывать на женской половине, и она забеременела. У нее родился сынишка. Боясь огласки, придворные скрыли его в саду, в искусственном гроте, выдав его приближенным за мертворожденного. Затем одна из служанок ночью снесла его на кладбище и там бросила. Когда она возвращалась домой в глухую ночь, то была на главной улице схвачена ночною стражею и подвергнута допросу со всякими угрозами. Испугавшись строгости наказания, она выдала всю тайну. По ее указанию я был найден спокойно спящим в саду в искусственном гроте. По приказанию царя я был тут же связан первыми попавшимися веревками и сведен на кладбище для казни. Уже палач, презренный парий[88], занес надо мною свой меч, и я был бы казнен, если бы судьба не решила иначе. Веревки, связывавшие меня, в этот самый момент сдали под моим усилием, я высвободился, выхватил меч из рук палача и убил его тут же, а также еще и несколько других людей из числа присутствовавших и поспешил скрыться. Не имея никакого пристанища, я бродил по лесам, и вот однажды передо мной в лесу предстала божественная дева, вся в слезах, окруженная свитой. Она сложила вместе нежные свои ладони, поднесла их ко лбу и поклонилась мне, причем вьющиеся ее волосы откинулись вперед и, колыхаясь, окружили прелестное лицо. Мы уселись рядом в прохладном месте, под тенью большой лесной смоковницы. «Кто ты, дорогая? Откуда ты явилась? По какой причине так ласково обратила на меня свое внимание?» — так я промолвил с глубоким чувством. От нее же в ответ полился медовый дождь сладостных речей.
Рассказ феи[89] Таравали
«О благородный! Я дочь Манибадра, предводителя гениев, населяющих Гималай[90], мое имя Таравали. Однажды я возвращалась (домой на Гималай) из Малабара, куда я ходила на паломничество к Лопамудре, супруге святого мудреца Агастьи[91]. Пролетая мимо Бенареса, я увидела рыдающего младенца, лежавшего на кладбище. Я взяла его с собой, страшно полюбила и принесла его к родителям моим, а отец мой отнес его к Кувере, божественному владыке нашего города Алаки[92].
Тогда этот друг бога Шивы призвал меня и сказал: «Что же ты думаешь делать с этим ребенком, о дочь моя?» Я
