Приключения десяти принцев - Дандин

Дандин

Приключения десяти принцев

Переводчик — Ф. И. Щербатской

Глава первая

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЦАРЕВИЧА РАДЖАВАХАНЫ

Услышав от своего возлюбленного рассказы о всем том, как происходили на свете (знаменитые случаи похищения жен), дивная женщина эта широко раскрыла от удивления глаза, улыбнулась и сказала: «Милый! Благодарю тебя! Наслушалась я от тебя сегодня о многом! Ты осветил сегодня мою душу светом знания, от которого исчезнет мой грех! Постой, (я должна возблагодарить тебя), ибо назрел плод твоей ко мне любви. Но чем же я могу быть тебе полезна, чтоб достойным образом ответить на твое внимание? Ведь я вся твоя. У меня нет ничего такого, что бы уже не принадлежало тебе! Однако нет! Существует еще нечто такое, что от меня всецело зависит. Например, (я могу поцеловать тебя!). Конечно, эти твои губы только что использовала богиня красноречия[1], но кое-что от них осталось, и если я не пожелаю, то я их и не поцелую! Богиня красоты[2], восседающая на лотосе, прижималась своим крутым бюстом к твоей высокой груди, но никто не может помешать и мне тоже ее обнять».

При этих словах ее роскошные округлые груди прильнули и покрыли собою его грудь: так тяжелые весенние облака покрывают собою небосклон в дождливый день. Глаза ее заблистали глубокой страстью: так на роскошно растущей банановой пальме чернеется вверху раскрывающийся плод. Она страстно поцеловала розовые, как рубин, его губы. По лицу его рассыпались ее густые волосы, которые (своим темным отливом) и пестротою заплетенных в них букетиков напоминали расцветку павлиньих перьев. Подобно тому как розовый цветок кадамба[3], над которым кружит рой черных пчел, светится через них своими раскрытыми сверкающими красными тычинками, (так розовые губы его, как лучи рубина, блестели среди ее черных волос). Но стоило только начать! Любовь вспыхнула, (и нельзя уже было ее остановить). Снова и снова возобновляли они сладостную длительность взаимного упоения после бесконечно разнообразных ухищрений любовной ласки. Наконец они устали наслаждаться друг другом и заснули. И вот им обоим приснился какой-то старый лебедь, лапы которого были, как веревками, связаны волокнами лотоса. Тогда они оба проснулись, и вот что им представилось! Ноги молодого царевича были обвиты серебряной цепочкой. Казалось, это луна, приняв его ступни (с раздвинутыми пальцами) за цветы лотоса (с распущенными лепестками), сделала из своих белых лучей веревочки, чтобы связать их.

Как только царевна это заметила, она вскрикнула: «Что это такое?» — и, вся дрожа от сильного страха, принялась кричать изо всех сил. Взволновался весь терем[4]. Сенные девушки, спавшие рядом, задрожали от страха, как будто бы весь дом был объят пожаром или как будто на терем напали людоеды. Не разбирая, что следовало делать сейчас и что потом, забыв про уговор хранения тайн терема, они попадали на пол, били себя в грудь, рыданиями раздирали горло, а ручьи слез текли по их щекам. Услышав этот шум, служители терема, имевшие при таких обстоятельствах свободный вход в него (и ночью), немедленно поднялись с криками: «Что, что такое?!» — вошли и увидели царевича в вышеописанном положении. Первое их желание было примерно наказать (смельчака), но из почтения к его царскому величию они остановились и сразу, немедля доложили обо всем наместнику царя Чандаварману. Тот пришел, разгневанный. И, когда он осмотрел всех присутствующих, в глазах его загорелся огонь, которым он, казалось, готов был всех сжечь.

Опомнившись и сообразив, что произошло, он стал браниться, говоря: «Как! Это тот самый друг купеческого сына Пушподбавы[5], иностранца, который так гордился своим богатством, мужа зловредной Балачандрики, из-за которой был убит мой младший брат. Он называет себя брамином![6] Он просто преступник, умеющий скрыть свои злые намерения. Он невесть что воображает о своей красоте, гордится своими познаниями во всех искусствах, разными обманами и ловкими фокусами он привлек на свою сторону глупых горожан и заставил их верить в то, что он пользуется покровительством богов! Но это ложь и обман! Его волшебная кольчуга — миф. Как могла эта преступная Авантисундари[7] полюбить такого человека?! Ведь она с презрением отвергала даже мне равных выдающихся людей. Она поступила нечестно! Она осквернила свой род! Пусть же не далее как сегодня ее любовник на ее же глазах будет посажен на кол».

Когда он произносил эти слова, вид его был ужасен, брови сдвинулись и лоб был обезображен морщинами. Он стал похож на бога смерти[8]. Его грубые руки, крепкие, как железный жезл в руках бога смерти, схватили нежные, как лотос, руки царевича, и он насильно потащил его вон, не обращая внимания на знаки царского происхождения, колесо и лотос, которые были изображены на его руках. Царевич же, хотя и обладал сверхъестественным мужеством, но, будучи умен и сдержан по природе, решил, что единственное средство в данном положении — терпение. В несчастий своем он увидел судьбу, (которая наказывала его за насмешку над святыми отшельниками). На прощание он крикнул: «Помни, что я тебе рассказывал о лебеде, о ты, обладающая лебединой походкой...[9] Потерпи, дорогая, два месяца!» Этими словами он заронил надежду в душу той, которая полюбила его так, что готова была отдать за него жизнь, той, которая и для него была столь же дорога, как жизнь. Затем он предал себя в руки врага.

Когда весть о случившемся дошла до старых царя и царицы Малавийских[10], они были очень опечалены. Догадываясь по намекам врага, что тот хочет казнить царевича, и сочувствуя ему, как будущему зятю и вследствие его необычайной красоты, они решили взять его под свою защиту. Однако совершенно выручить его из беды они не могли, так как их власть не простиралась столь далеко. Чандаварман же, отличаясь необузданностью характера, (поступил таким образом): о всем случившемся он послал извещение царю Дарпасаре, который в то время был в отъезде на Гималай[11], где он предавался религиозному подвижничеству. Затем он распорядился неожиданно отобрать имущество у всей семьи купца Пушподбавы и бросить их всех в тюрьму. Царевича же, как молодого царственного льва, он посадил, связанного, в деревянную клетку, лишив его пищи и питья. Однако благодаря чудодейственному талисману, спрятанному в его пышных волосах, тот не страдал ни от голода, ни от жажды, ни от других неудобств. Затем Чандаварман стал