О милосердии - Луций Анней Сенека
Природа говорит нам всем: «Я никого не обманываю; если ты рождаешь сыновей, можешь получить как красивых, так и безобразных. Если у тебя их много, среди них может найтись как изменник, так и спаситель отечества. Ты можешь надеяться, что они достигнут такого уважения, что никто не сможет выбранить тебя за них; но знай, что их может постигнуть и такой позор, что их имя станет для тебя поношением. Ничто не препятствует тому, что они окажут тебе последнюю честь, что твои дети скажут тебе надгробное слово; но готовься к тому, что тебе придется возложить на костер мальчика, юношу или пожилого человека. Годы в этом смысле ничего не меняют: для родителей одинакова тяжела всякая похоронная процессия. Рождая на подобных условиях детей, ты не имеешь права обвинять богов в злом умысле, ибо они не обещали тебе ничего определенного».
18
Сравни теперь этот образ со вступлением в жизнь. Ты раздумывал, хочешь ли посетить Сиракузы. Я представил тебе, что тебя там порадует и что опечалит. Теперь подумай, что я пришел дать тебе совет при твоем рождении. Ты готов вступить в город, принадлежащий богам и людям. Он заключает в себе все, связан определенными вечными законами, в нем неустанно вращаются небесные тела. Там ты увидишь мерцание бесчисленных звезд, увидишь, что одна звезда наполняет все своим светом, что ежедневно бег солнца отделяет день от ночи и каждый год еще равномернее отграничивает лето от зимы. Ты будешь смотреть на луну, сменяющую солнце ночью и заимствующую от братской встречи свой мягкий и матовый свет, то скрытую, то вполне обращенную к земле, всегда изменчивую в своих появлениях и несходную с предыдущим образом. Ты заметишь пять звезд, блуждающих по разным путям и бегущих в обратную сторону от устремляющейся к ним небесной тверди; от малейших их движений зависит судьба народов, по ним слагается великое и малое в зависимости от благоприятного или неблагоприятного хода светил. Ты будешь наблюдать нагроможденные дождевые тучи, устремляющиеся вниз потоки воды, сверкающие зигзаги молний и разверзающиеся в громовых раскатах небеса. Когда ты, насытившись созерцанием горних чудес, опустишь взгляд на землю, тебя ожидает иное и по-иному замечательное состояние вещей. Здесь растянувшаяся равнина и уходящие в бесконечность поля, там вздымающиеся к небу вершины гор с могучими, покрытыми снегом склонами; водопады и потоки, изливающиеся из одного и того же места на восток и на запад; шумящие на горных вершинах, дубравы и чащи лесов с их животными и разнообразным пением птиц. Затем города, различно расположенные, и народы, стесненные природными условиями: одни живут на склонах высоких гор, других, поселившихся в долинах, устрашают бурные реки и выходящие из берегов озера. Увидишь требующие культивации поля и плодоносящие без ухода кустарники, мягкий змееподобный бег ручьев сквозь долины, приветливые бухты, берега, отступающие, чтобы образовать гавани, большое число разбросанных островов, нарушающих однообразие широкого моря. Далее — блеск камней и гемм, золото, плывущее в песке быстрых лесных ручьев, огонь небесной природы, вырывающийся из земли и даже из моря, и, наконец, сам океан, который связывает земли, разделяет своими тремя заливами народы и бурлит, поднимая гигантские валы. В этих неспокойных, без ветра вздымающихся водах ты увидишь животных, пугающих своей невероятной величиной. Многие из них тяжеловесны и нуждаются в лоцманах, направляющих их движение, другие мчатся скорее и проворнее быстро несущихся кораблей. Иные умеют втягивать в себя волны и выбрасывать их к великой опасности проходящих судов. Ты увидишь корабли, отыскивающие неизвестные им местности; увидишь, что человеческая смелость ничего не оставляет неисследованным, и будешь не только зрителем, но и сам примешь близкое участие в этих предприятиях. Ты будешь изучать разнообразные искусства; одни, сохраняющие жизнь, другие — ее украшающие, и третьи — ею управляющие. Но ты также найдешь там тысячи губящих тело и душу вещей — войну, разбой, яд, кораблекрушение, неравномерность погоды и телесных состояний, горькую потерю дорогих людей и смерть, относительно которой мы не знаем, будет ли она легкой или отягощенной наказанием и мукой. Обдумай же это и реши, чего ты хочешь, Чтобы достигнуть одного, придется пройти через другое. Ты ответишь, что хочешь жить? Почему нет? Что ж, я таком случае, думаю, ты не вступишь во владение имуществом, лишение части которого доставляет тебе боль. Итак, живи по соглашению, Ты скажешь; «Меня не спрашивали». Да, но о нас спросили наших родителей, которые, хотя и знали условия, какие ставит жизнь, все же создали нас для жизни.
19
Прежде чем перейти собственно к утешениям, мы должны сперва рассмотреть, что́ нужно лечить, и затем — каким способом. Печалящихся огорчает утрата тех, кого они любили. Очевидно, что само по себе это можно перенести. Ведь пока они живы, мы не плачем об отсутствующих или о тех, кто уедет, пусть даже мы лишены общения с ними и их лицезрения. Таким образом, нас терзают только представления, и все зло велико лишь постольку, поскольку мы его себе представляем. Средства против этого в нашей власти. Будем думать, что они отсутствуют и, таким образом, обманывать себя. Мы их отослали, послали вперед, чтобы нагнать впоследствии. Печалящегося огорчает также следующая мысль: «Не будет больше никого, кто меня защитит, обережет от презрения». Я должен тут воспользоваться малоправдоподобным и все же истинным утешением; в нашем государстве потерять сына означает скорее приобрести влияние, чем его лишиться. Можно даже сказать, что одиночество в старости, которое вообще является губительным, у нас ведет стариков к власти,так что некоторые из них, прикинувшись, будто поссорились с сыновьями, клятвенно от них отрекаются, собственной рукой лишая себя детей.
Я знаю, что ты ответишь: «Меня не беспокоят мои потери. Не стоит и утешать того, кто скорбит о сыне так же, как о рабе, и кто видит в нем что-то, кроме его самого». Что же удручает тебя, Марция? То, что он умер или что мало пожил? Если то, что он умер, тебе следовало бы всю его жизнь печалиться, ибо ты знала, что он умрет. Подумай только о том, что умершего не трогает никакое зло. Ибо одна пустая выдумка — рассказы про то, что делает страшным подземный мир. Мертвым не угрожают ни мрак, ни темница, ни огненные
