Афонский инок - Русский скит на Афоне. Новая Фиваида
Отец Савл был очень простой, тихий и кроткий, до самой смерти он ни с кем не имел близкого знакомства, был молчалив, редко с кем входил в разговоры. Жил он в каливке вблизи скита, около верхнего кипера. Правило и образ жизни держал пустынный: пять дней в седмицу безмолвствовал (но к Литургии ежедневно ходил), в субботу приобщался Святых Таин, выстаивал бдения и участвовал в эти два дня в братской трапезе. При кротком и тихом характере отец Савл был очень терпелив и нестяжателен, одежду носил старую, заплатанную. После его смерти оставшееся его имущество составляли никуда негодные тряпки и его съестные продукты, которыми он питался, – квашеная капуста из братской трапезы и грибы, лично им собранные и приготовленные. Келья его была сырой и весьма тяжелой для дыхания, как можно полагать, от зловонного запаха съестных припасов. Обстановка ее была вполне подвижническая.
Вполне возможно было ему и жить в чистой и здоровой келье, и употреблять вкусную и приятную пищу, но он ради спасения души принуждал себя к терпению такого произвольного мученичества и за сие удостоился такой тихой и мирной кончины.
О болящем схимонахе Иринархе
Схимонах Иринарх был одарен от Господа добрыми качествами, он поистине был сын мира, примерный послушник и истинный монах. Почти все время своей тринадцатилетней жизни в Фиваиде он страдал болью ног и всего тела от простуды. Болезнь его, от которой он страдал, была ревматизм. Почти за два месяца до кончины он слег на койку в больнице, к болезни ног открылась другая, более жестокая болезнь – на щеке у него образовался большой нарыв с сильным воспалением, от которого вся щека вскорости истлела. Куски гниющего тела при его лежачем положении падали прямо в глотку, необходимо было согнившее тело обрезать, на что он сперва не соглашался, говоря: «Пускай так будет», а затем согласился и дозволил обрезать. Когда счищали ножницами гнилое тело, то больной ни одного слова, ни одного вздоха не испустил, но был спокоен. Удивительно было его терпение, но и смотреть на него нельзя было без содрогания, ибо по очищении сгнившего тела осталась голая челюсть, кость щеки, зубы и все горло были открыты, правда, через некоторое время они закрылись материей.
Добрая, примерная иноческая жизнь отца Иринарха и его доблестное терпение болезни – доказательство того, что он имел дар и умносердечной молитвы. Благодать Божия всегда была при нем и укрепляла его в подвиге терпения. В самый день кончины, 3 января 1901 года, он удостоился приобщения Святых Таин, а после приобщения с молитвой на устах мирно и тихо испустил свой дух.
О болящем монахе Салафииле
тец Салафиил (в миру Степан Никитич Мочанов, житель города Астрахани, из торговцев) нрава был простого, характера тихого, кроткого и молчаливого. Более десяти лет страдал он болезнью ног от простуды, к тому же все сие десятилетнее время даже до смерти терпел от неизлечимой раны на ноге величиной в ладонь, из которой постоянно струилась зловонная жидкость, требующая ежедневной тщательной перевязки и промывки раствором карболовой кислоты. От него всегда отдавало зловонным запахом с примесью карболки, иногда же, когда почему-либо промывка замедлялась, запах около него был особенно невыносимый, но он все терпел и не жаловался на болезнь. Жил он в больничном помещении для слабых, а по временам – в своей пустынной келье, которая находилась пониже источника. Бывали случаи, когда отец Салафиил, удалившись в пустыньку, жил в своей келье по два или по три дня, и рана его все это время была без промывки и без перевязки. Когда он возвращался с пустыньки в больницу, первым долгом ему предлагали перевязку и промывку раны. Здесь замечательно было терпение отца Салафиила, да и служащих больницы, ибо с трудом, и то не все, могли переносить смрадный и зловонный запах от раны, и, что всего удивительнее, всегда после его двух или трехдневной отлучки по открытии раны там было множество червей. Их выбрасывали и затем рану промывали и тщательно перевязывали. Отчего образовалась эта рана, неизвестно, но удивительно то, что на протяжении десяти лет вплоть до смерти она не уменьшалась в размере и около нее всегда было опухшее тело, из самой же раны всегда текла материя с дурным запахом.
Отец Салафиил безропотно и, вероятно, с благодарностью в душе ко Господу нес сей нелегкий крест болезни, за что Господь, изрекший: В терпении вашем стяжите души ваша (Лк. 21, 19) и: Претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22), удостоил его праведнической тихой и мирной кончины. Приобщившись Святых Таин, он почил о Господе, с молитвой на устах испустив дух свой. Было это 29 ноября 1899 года на семидесятом году его жизни и на 14-м году его пребывания в Фиваиде.
О болящем монахе Иларии
Этот старик Божий при всех добрых природных качествах был очень молчалив, замечательно трудолюбив и послушлив. Как о нем выражался духовник иеросхимонах отец Протасий, он за послушание был готов и в огонь, и в воду. В обители отец Иларий жил всего около четырех лет, но, несмотря на то что был уже стариком 65-ти лет, своим трудолюбием и самоотвержением ради святого послушания заслужил любовь и внимание как старцев, так и братства.
Через некоторое время отец Иларий заболел простудой, от которой все его тело было в воспалении, к тому же у него образовался очень большой и опасный нарыв на шее. Нарыв этот был в свое время разрезан и материя испущена, но боль от раны была очень ощутительная для больного до самой его смерти.
Все время болезни отец Иларий нес подвиг и безропотно терпел. В самый день смерти, 4 октября 1900 года, он сам пожелал приобщиться Святых Таин, был приобщен и тотчас же после этого с молитвой на устах тихо и мирно испустил дух свой. Мало пожил он в пустыни, но своей доброй и примерной иноческой жизнью и терпением оставил по себе добрую память. Господь да упокоит душу его со святыми!
Об иеросхимонахе Герасиме
15 сентября 1907 года в два часа утра, после приобщения Святых Таин, мирно скончался иеросхимонах Герасим (в миру Григорий Камышанский, мещанин города Изюма Харьковской губернии), от роду 47 лет. Он поступил в Фиваиду в 1888 году и был усердным исполнителем послушаний, на него возлагаемых. В исполнении церковных служб он был примерным служителем Божиим, отличавшимся благоговейным и самым внимательным отношением к делу Божию. Особенно любил он поминать болящих на молебнах и покойных на панихидах и делал это с особенным усердием, очень много поминал и нисколько не тяготился. За его усердие и особенную любовь к почившим и его самого Господь удостоил весьма тихой и мирной кончины. Приняв в Святых Тайнах Тело и Кровь Христовы, он как будто уснул легким приятным сном в молитвенном устремлении взора горе и с руками, им самим свободно сложенными на груди крестообразно.
Болел отец Герасим почти все время своей жизни в Фиваиде, часто закутывался шалью или шарфом, некоторые даже относились с недоверием к его болезни, но он терпеливо все сносил. В больнице он жил, никуда не выходя, с апреля месяца до смерти, то есть около полугода. За это время болезнь так его истомила, что в нем видны были кожа да кости наподобие скелета, но при всем этом он благодушествовал и на его устах всегда была приятная улыбка. Скончался отец Герасим в день субботний, а похороны были совершены в воскресенье после вечерни при соборном служении всех иеромонахов и при всем братстве, любившем его. Вечная ему память!
О схимонахе Евгении
26 октября 1910 года, в ночь памяти святого великомученика Димитрия Солунского Чудотворца, чудно и дивно скончался 85-летний старец Божий схимонах Евгений (в миру Евдоким Епифанов Козырев, Воронежской губернии). Но прежде чем описать блаженную его кончину, необходимо хотя бы кратко рассказать о его личности и делах. Прибыл сей раб Христов в Фиваиду в 1885 году, будучи уже шестидесяти лет от роду. Первоначально он подвизался в пустынном уединении, потом неутомимо трудился в общежитии, а в 1891 году принял святую схиму и, согласно с великими схимническими обетами, стал проводить строгую, суровую жизнь. Полное нестяжание, пост, ветхая одежда, спание на голом полу в нетопленой келье были спутниками его подвижнической жизни, а главное, глубина смирения, братская любовь, молитвенное настроение и самоуглубление украшали его душу. Подвиги свои он всячески старался скрывать, но были случаи, когда они обнаруживались.
Когда он был на послушании хлебопеком, его иногда заставали свернувшимся на голом полу близ квашни и спящим от переутомления или в молитвенном подвиге в хлебной или келье. Келья у него была наподобие курятника или хлева – кругом щели, дыры, грязь, невыносимый запах, сырость, а зимой леденящий холод, и самая убогая обстановка, состоящая из стола, скамьи, да в углу было несколько икон, вот и все его богатство.
