Пути к Богу: Жизнь по Бхагавадгите - Рам Дасс
«Тот, чья любовь одинакова к врагам и к друзьям, чья душа остаётся неизменной в радости и печали, кто ровно относится к хвале и хуле, чей дом — не в мире сем и чьё сердце полно любовью, тот человек любезен мне».
Когда мы смотрим на других людей с третьего и четвёртого уровней, мы вряд ли станем судить их. Мы видим всё совершенство каждого существа и перестаём предъявлять к ним бесконечные претензии. Мы больше не говорим им: «Ты должен быть вот таким». «Ты не должен быть этаким». «Если бы ты был хорошим отцом, ты бы…» «Мой ребёнок непременно будет тем-то и тем-то». «Надеюсь, моим пациентам придёт в голову…» «Хороший сотрудник никогда не позволит себе…» Слышите, сколько суждений, сколько претензий и ожиданий? «Я думаю, мой муж должен…» «Моей жене следовало бы…» Что может быть фатальнее для отношений?
Если мы идём в лес, то не глядим на деревья оценивающе и не думаем про себя: «Жалко, что вот этот дуб — на самом деле не бук». Деревьям мы почему-то разрешаем быть тем, что они есть; мы сознаём, что каждое дерево совершенно и может быть только таким, как оно есть. Но когда дело доходит до людей, то, если кто-то не соответствует нашим ожиданиям, мы готовы обрушить на его голову весь ад! Мы судим и судим, и на всё имеем своё мнение.
Видите ли, проблема с привычкой судить состоит вот в чём: каждый из нас в любой момент времени делает лучшее, на что он способен. Махарадж-джи всё время говорил мне: «Рам Дасс, неужели ты не видишь, что всё в мире совершенно?» Каждый человек совершенен — именно такой, какой он есть. Прямо сейчас. Всё дело в гунах, в силах мира, вечно переплетающихся и взаимодействующих друг с другом. В каждом конкретном случае эти силы формируют совершенно уникальный рисунок, являющий ещё одно совершенное проявление непроявляемого. Вот к вам приходит человек, напряжённый и раздражённый, а вы видите в нём совершенство. Вы говорите: «Какая красота! Вот Бог в этом разозлённом человеке. Ты странное создание Господа, вот ты кто!» — и даёте каждому его воплощению проявить себя так, как ему это нужно.
Когда мы только начинаем осознавать, что формы нашей личности существуют и на других планах, бывает очень полезно общаться с людьми, которые играют в ту же игру, что и мы. Очень здорово играть с другими созданиями, которые тоже работают над собой, обретают осознание, подобно нам. Мы называем этих людей членами нашего сатсанга, или нашей сангхи, или нашего братства, и они столь важны для каждого, идущего по пути, что в буддизме их считают одной из трёх драгоценностей: «Я нахожу прибежище в Будде, я нахожу прибежище в дхарме, я нахожу прибежище в сангхе[103].
Сатсанг очень важен, он предохраняет нас от возвращения на первый и второй уровни. Когда вы в своём сатсанге, вы можете сколько угодно делать «гррррр!», и ваш оппонент тоже может делать «гррррр!», но при этом вы оба думаете: «Ты там? А я тут! Здорово!» Вот почему так здорово тусоваться со своим сатсангом. Есть мнение, что все мы — в одной лодке и поэтому должны помогать друг другу достичь пробуждения. Мы можем сколько угодно продолжать растрачивать свою жизнь на мелодрамы, главное — помнить о том, что за всем этим кроется вселенская шутка.
Сатсанг — сообщество, основанное на духе и не имеющее привязанности ко времени и пространству. Мы так привыкли думать о своих взаимоотношениях с другими людьми в категориях времени и пространства, что продолжаем зависать на своих старых драмах даже несмотря на то, что они уже отработали своё. Предположим, кто-то уезжает. Мы устраиваем по этому поводу мелодраму: «До свидания! Мы будем так скучать! Это так ужасно, что ты нас покидаешь!» И мы действительно чувствуем всё это и погружены в свои чувства с головой. А через несколько минут мы уже полностью захвачены тем, что делаем в этот момент, и уже не думаем об уехавшем друге. Когда же мы видим его вновь, нам кажется, что прошло всего лишь мгновение.
Как-то ночью я звонил одному парню в Техас. Последний раз я навещал их с женой лет двенадцать назад. Я позвонил ему, мы начали говорить, и уже через пару минут мы оба были там. Все двенадцать лет вдруг куда-то делись. Но парень почему-то продолжал твердить: «Было бы так здорово пообщаться с тобой ещё раз». Я подумал: «Было бы? А 81 чем мы, по-твоему, сейчас занимаемся? Вот же они, мы!» Думаешь, если бы наши тела — наши большие, смешные, смертные тела — подошли друг к другу и крепко обнялись, это было бы более реально, чем то, что происходит сейчас? А что до телефона — был ли он так уж необходим? Он был тут, а я — там, так что…
Я всегда говорю: «Нет никого, по кому я стал бы скучать». Ведь на самом деле никто не может уйти от меня — равно как и я от них. Я больше не живу исключительно на физическом плане, где царствуют пространство и время. Когда мы перестаём идентифицироваться с первым и вторым каналами, то понимаем, что все наши разлуки и расставания больше не являются для нас трагедией. Воспринимая мир с третьего канала и выше, мы больше никогда не сможем оказаться в одиночестве, ибо нигде не сможем его найти. Могу ли я действительно расстаться с Махарадж-джи? Думаете, если я пойду в ванную и закрою за собой дверь, он останется снаружи?
Он всегда не дальше, чем на расстоянии одной мысли от меня. Живой дух, сообщество пробужденных, внутренний гуру — назовите это, как хотите, — всегда на расстоянии одной мысли от вас. Одной-единственной мысли! Если вы чувствуете себя одиноко, просто сядьте и помедитируйте. Одна мысль — и больше нет одиночества. В то мгновение, когда вы перестанете воспринимать себя как отдельного человека — то есть как человека одинокого, — мы соединимся с остальными. А остальные — это другие сущности, такие же, как я. Тем не менее там будет только один человек, потому что четвёртый канал — не последний в списке программ, и если вы захотите пойти дальше и повернёте переключатель ещё раз, то обнаружите, что, глядя в глаза другого, вы на самом деле смотрите на самого себя. Все формы, вся отдельность — лишь игра теней.
