Святые наших дней - Митрополит Иларион
А вот афонская история. Однажды, когда отец Софроний – это было уже после смерти преподобного Силуана – жил на Афоне в затворе, к нему пришел молодой монах, который стал расспрашивать его о том о сем. Чувствовалось, что пришел он для важного разговора, однако не решался его начать. Наконец, он сказал:
– Отец Софроний, ответьте честно, вы масон какой степени?
Отец Софроний был так удивлен вопросом, что двумя руками схватился за голову. Тогда монах выскочил из кельи и сообщил всем, что отец Софроний – масон десятой степени (так как на двух руках, которыми он обхватил голову, десять пальцев).
Почти еженедельно старец проводил в монастыре беседы на духовные темы. К этим беседам он относился как к продолжению литургического служения, как к «литургии после литургии». Однажды старец благословил мне совершить Божественную литургию в монастырском храме: на ней он сам присутствовал и причащался. Когда служба кончилась, он сказал мне:
– Я был за вашей литургией, а вы приходите на мою.
Имелась в виду беседа, которую он проводил в монастырском храме в послеобеденное время.
Такие беседы он вел на протяжении многих лет. В небольшой комнате (она называлась «бюро») обычно собирались монахи и монахини, иногда приглашались и гости. Пели молитву «Царю Небесный», потом старец произносил несколько молитв – Божией Матери, небесному покровителю монастыря Иоанну Предтече и преподобному Силуану. Все рассаживались, и старец начинал говорить, но не сразу, а после долгой молитвенной паузы.
Он говорил неспешно, сосредоточенно, без заранее подготовленных записей. В беседах он раскрывал разные темы, в основном касающиеся монашеской жизни: говорил о покаянии, о молитве, о послушании, о смирении, на другие аскетические темы, иногда затрагивал богословскую тематику. Часто в беседах он обращался к наследию преподобного Силуана Афонского, цитируя по памяти его изречения или целые фрагменты его сочинений. Иногда рассказывал о своей жизни, делился воспоминаниями об Афоне, о встречах с подвижниками.
Отец Софроний
Одна из бесед того периода целиком посвящена теме «прелести». Славянское слово «прелесть» в переводе на русский означает «прельщение», «обольщение». В аскетической литературе этим термином обозначают ложный духовный опыт. Отец Софроний знал, что некоторые обвиняли его в прелести, включая упомянутого выше московского профессора. Последний на основании отдельных выражений из книг отца Софрония, произвольно выдернутых из контекста и сопоставленных с высказываниями святых Отцов, тоже выдернутыми из контекста, приходил к мысли о несовместимости опыта отца Софрония со святоотеческим опытом.
Так, например, отец Софроний рассказывает о старце Силуане: «В момент явления ему Бога он всем своим существом был “извещен”, что грехи ему прощены. Исчезло адское пламя, что гудело вокруг него, прекратилась адская мука, которую он испытывал в течение полугода. Теперь ему было дано переживать особую радость и великий покой примирения с Богом; его душой овладело новое сладостное чувство любви к Богу и к людям, ко всякому человеку. Прекратилась молитва покаяния, ушло то неудержимое горячее искание прощения, которое не давало ему смежить очей сном».
Прп. Сисой Великий.
Фреска. Церовь Св. Иоанна Предтечи в Кастории, Греция. XVIII в.
Это свидетельство профессор сравнивает с рассказом о преподобном Сисое Великом, который, когда лежал на смертном одре, говорил, что видит святых пророков и апостолов, а потом сказал, что ему явились ангелы, но он просил их дать ему еще хоть краткое время на покаяние. «Тебе, отче, нет нужды в покаянии», – возразили ученики. Но преподобный Сисой ответил: «Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего». После этих слов лицо святого просияло, и он успел сказать ученикам, что видит Самого Господа. И тотчас его душа отошла в Царство Небесное.
Из этих двух историй извлекаются только два изречения: слова отца Софрония о том, что у Силуана в какой-то момент «прекратилась молитва покаяния», и слова Сисоя о том, что он не знает, сотворил ли даже начало покаяния.
Нет необходимости говорить о том, насколько поверхностны данные сравнения. Духовный опыт, описанный в книгах отца Софрония, не может быть должным образом оценен человеком, непричастным такому опыту. В действительности отец Софроний вовсе не говорит о полном прекращении молитвы покаяния у Силуана, он лишь говорит о временной смене духовных состояний, связанной с тем, что Силуан увидел живого Христа. Умалчивает профессор и о том, что преподобный Сисой перед кончиной видел святых, ангелов и Самого Господа.
О превращении покаянного плача в плач умиления говорит преподобный Исаак Сирин: «Бывают слезы сожигающие, и бывают слезы укрепляющие… И сперва человек по принуждению вступает на эту степень слез, и ими отверзается ему дверь для входа на вторую ступень, лучшую первой: и это есть страна радости, из которой человек приемлет милость. Это уже слезы, проливаемые по благоразумию: они и украшают, и укрепляют тело, и исходят без принуждения сами собою; и не только, как сказано, укрепляют тело человеческое, но и вид человека изменяется. Ибо сказано: веселое сердце делает лицо веселым, а при сердечной скорби дух унывает. Пока помышление человека безмолвствует, эти слезы льются по всему лицу. Тело получает от них некое насыщение, и радость отпечатлевается на лице. Кто имеет опыт этих изменений – поймет».
Переход от горьких слез покаяния к сладким слезам умиления – очень традиционная для святоотеческой литературы тема, как и вообще тема смены молитвенных состояний. Именно о таких переменах в молитвенном опыте человека отец Софроний говорит в своих книгах. Но, действительно, понять это может только тот, кто сам имеет подобный опыт. И если в какой-то момент на смену слезам покаяния приходят слезы умиления, то это вовсе не значит, что человек раз и навсегда отказывается от подвига покаяния.
Тема покаяния проходит красной нитью через все творчество отца Софрония – от книги «Старец Силуан» до его последних бесед. И он нигде и никогда не говорит о том, что покаяние в какой-то момент перестает быть необходимым. На самом деле, он говорит о старце Силуане прямо противоположное: «И до явления ему Господа, и тем более после явления, во всю свою последующую жизнь, грех он переживал чрезвычайно глубоко и сильно: сердце его болело от греха невыносимо, и потому покаяние бывало неудержимо-устремленным, с плачем, неотступное…»
Митрополит Антоний (Храповицкий
В своей беседе о «прелести» отец Софроний рассказывает, что это слово впервые услышал в Париже из уст известного церковного иерарха:
– Митрополит Антоний Храповицкий говорил о том, что даже на Афоне некоторые старцы – в прелести. Это было, когда во мне уже появилось желание покинуть институт и уехать в монастырь: или на Валаам, или на Афон. В то время это слово имело какое-то мистическое значение. Действительно, люди боялись впасть в прелесть, и этот страх послужил для многих причиною отклонения от правильного мышления. Люди спокойны, когда кто-нибудь напьется допьяна и делает глупости – это не значит, что он «в прелести»; но если сказать, что Нетварный Свет посетил тебя, то моментально ответят: «Ах, это прелесть!» И это был очень серьезный момент в моей парижской жизни, и не только для меня, но для многих. Вопреки тому, что говорил этот замечательный иерарх Антоний Храповицкий, по прибытии на Афон я поцеловал землю и сказал: «Все, чему меня будут учить отцы, я приемлю. Я оставляю свой ум в положении воспринимающего и никак не судьи».
Где же тот критерий, по которому можно определить, находится ли человек в прелести или он на истинном пути? Во-первых, отвечал
