В Высшем Мире. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер
Директриса спокойно поразмышляла над моей прогулкой через прошлое и сказала:
— У нас мало времени; а так как больному невозможно сопровождать нас, его уже сейчас надо поместить здесь же в хоспис.
Несмотря на радость, которую он испытал, узнав меня, дед всё же не обладал разумным равновесием духа; он произносил отрывочные фразы, в которых имя Исмения повторялось многократно.
— Мы не можем забывать, что наш брат Клаудио нуждается в уходе и внимании, — подчеркнула уважаемая директриса. — Невозможно предусмотреть, когда он будет в состоянии дышать более возвышенной атмосферой.
Говоря это, щедрая и нежная, она выслушивала наполовину сумасшедшего старика, по-матерински осматривая его.
Прошло несколько секунд, и она сказала:
— Андрэ, для того, чтобы улучшение состояния нашего увечного проходило более быстро и эффективно, ему надо бы вернуться в опыт физической жизни.
— А в этом случае, — скромно спросил я, — заслуживаем ли мы вашей помощи, сестра моя?
— Почему бы вам не заслуживать её? Когда речь идёт о перевоплощении для простой исправительной работы, без более обширной защиты коллективных интересов, наша личная помощь может быть решающей и немедленной. В этих учреждениях у нас есть многочисленные благодетели, которые и занимаются перевоплощениями в больших количествах в обновительных кругах. Посмотрим, как можно изучить будущую ситуацию этого брата.
С чувством любви она стала задавать больному вопросы.
Взволнованный, мой предок рассказал, что его отец, когда женился, привёл в дом девушку взрывной молодости, девушку, которую его мать приняла с нежностью. Позже эта сестра станет для него внимательной сиделкой, превратившись в кредитора его заслуженной благодарности. Но, в слепой страсти обладать как можно большим количеством денег, он лишил её всех благ, которые принадлежали ей, по случаю смерти родителей, которые, став жертвами злокачественной лихорадки, покинули мир накануне его свадьбы. Ограбленная, после долгих слёз и напрасных просьб, Исмения была вынуждена найти прибежище в доме одной богатой семьи, где ей предложили, как милостыню, место служанки с ничтожным жалованьем. Изложив своё максимальное отклонение от правильного пути, он принялся рассказывать о недостойных идеалах, которые питали его в области жадности, заставляя трепетать наши сердца.
Выказывая привычку к подобным проблемам, Сиприана объяснила мне:
— Мы уже знаем два основных пункта для его будущего труда: необходимость нового сближения с Исменией, которую мы не знаем, где найти, воплотилась ли она или нет, и императив чрезвычайной бедности, выходящей из интенсивного труда, чтобы он пересмотрел свои собственные чаяния.
Узнав возможный адрес потомков когда-то униженной сестры, Сиприана попросила двоих наших компаньонов быстро всё разузнать на Земле, чтобы мы могли сориентероваться насчёт направлений в этой неожиданной работе.
Посланникам понадобилось всего девяносто минут на всё это. Они принесли добрые вести, которые утешили меня.
Они определили семью, на которую несчастный старик ссылался в своих горьких воспоминаниях, и принесли сенсационную информацию. Друзья из нашей сферы объяснили, что Исмения перевоплотилась и переживает сейчас отроческую фазу своих физических сил. Она получила тело в том же домашнем окружении, где она работала после того, как мой дед изгнал её из нашего дома.
Сиприана растроганно выслушала всё это, и, заинтересовавшись нами, предложила, чтобы мы организовали основу её будущего опыта, не ожидая симпатий девушки.
В этот момент мы уже находились в стенах организации помощи, которая, с блестящей предрасположенностью служить нам, приняла предложение нашей директрисы в пользу увечного.
Окружив моего бывшего кредитора всевозможным вниманием, уважаемая благодетельница, обращаясь ко мне, сказала:
— Наш друг не сможет в течение двух лет покидать этот дом братской помощи. Он всё ещё слишком привязан к атмосфере этих мест. Мы будем регулярно навещать его, помогая ему, пока он не сможет снова дышать воздухом Земли. Надо отметить, что его разуму не так легко будет освободиться от плотной вуали непонимания, и в этом состоянии, его возвращение к плотской школе будет не таким успешным, как предыдущее.
Я высоко ценил эти размышления, следя за течением мер, которые принимались в отношении моего деда.
Сиприана взволнованно взглянула на безумную сущность и благожелательно продолжила:
— Теперь, Андрэ, заканчивая наш недельный труд, мы постараемся привести сюда Исмению для подготовительной работы к новому сближению. Находясь теперь в расцвете своей земной молодости, она, я думаю, поможет нам в нужный момент, принимая больного в своём собственном доме. Но прежде всего нам необходима её симпатия в отношении нашей программы обновления.
— Если только Немения согласится, если примет всё это… — неуверенно добавил я.
— Мы займёмся остальным, — пообещала моя собеседница. — Возвращение Клаудио в физическую сферу будет носить очень личные черты, без отражения какого-либо значения для коллективного разума, и это причина, по которой мы сможем предоставить почти всё.
Передоверив больного благодетельным компаньонам, которые наблюдали за домом христианской любви, где мы находились, мы взяли курс на Рио-де-Жанейро, где должны были встретить Исмению в её скромном доме в местечке Бангу.
Далеко за полночь мы с почтением вошли в скромное жилище.
Сестра моего деда была теперь шестой дочерью женщины, в своём физическом существовании известной как внучка старой Исмении, чья личность, для земной семьи, затерялась во времени, и которая в наших глазах была ни кем иным, как молодой девушкой, вернувшейся к труду по самосовершенствованию в физической борьбе.
Всё здесь дышало достойной бедностью и обворожительной простотой.
Подойдя ближе, Сиприана положила руку на лоб спящей молодой девушки, как бы приглашая её к нам. И действительно, несколько мгновений спустя, она пришла к нам и, заметив, что наша ориенторша, с нимбом интенсивного света, покрывает её благословениями, преклонила колени, освободившись во сне от материи, восклицая сквозь слёзы восторга:
— Матерь Небесная, кто я такая, чтобы принимать милость вашего посещения? Я всего лишь недостойная служанка…
Она закрыла лицо руками, чувствуя, возможно, некоторое ослепление от возвышенного света, и с большим трудом сдерживала потрясение, пылавшее в её груди; но наша благородная благодетельница подошла к ней, возложила свои нежные руки на густую чёрную шевелюру и сочувственно сказала:
— Дочь моя, я просто твоя подруга, твоя сестра в вечности… Послушай меня! Что ты намерена делать в своей жизни?
И так как молодая девушка подняла к ней глаза, полные слёз, благородная посланница добавила:
— Нам нужна твоя помощь, и мы хотим принести тебе пользу. Чем мы можем тебе быть полезны?
Прошли несколько тяжких мгновений ожидания.
— Говори! — ласково сказала Сиприана. — Рассказывай без боязни…
Голосом, прерываемым эмоциями, она заговорила с наивностью и простотой молодости:
— Мать моя, если мне дано попросить вас о чём-либо, то я прошу вашей помощи для Никанора. Мы вот уже четыре года,
