Бхагаван Раджниш (Ошо) - Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов
Я слышал…
Крестьянин вез политика в двуколке. Какое-то насекомое кружилось вокруг головы лошади и вокруг головы политика.
– Дядюшка, что это за насекомое? – спросил политик.
– Слепень, – ответил старик.
– Слепень?
– Ну да, слепень, такая муха, которая летает вокруг лошадей, мулов и ослов.
Так как муха все еще кружилась вокруг него, политик захотел немного подшутить над стариком и спросил:
– Дядюшка, не хочешь ли ты сказать, что я лошадь?
– Нет, конечно, вы не лошадь.
– Значит, ты хочешь сказать, что я мул?
– Нет, вы не мул, – ответил крестьянин, начиная сердиться.
Тогда политик сказал с чувством:
– Неужели, дядюшка, ты считаешь, что я похож на осла? Ты что же, считаешь меня ослом?
– Нет, сэр, я не называю вас ослом и не говорю, что вы на него похожи. Но слепня не проведешь.
Не хитри, не лукавь, потому что существование не проведешь. Ты можешь провести только самого себя. В конечном итоге ты не можешь провести никого, только самого себя. Поэтому внимательно следи за своим умом, наблюдай каждое его движение. Я не говорю: «Следуй мне», я просто говорю: «Следуй». Где угодно, – куда бы тебя ни вело твое сердце, где бы ты ни чувствовал гармонию между собой и мастером, иди туда, следуй. Главное – следуй. Просто думать недостаточно.
Ты не можешь обмануть существование.
Пятый вопрос:
Ошо, иногда за пределами ашрама мне бывает очень трудно, потому что я вижу, как жестоки люди, и как они наступают друг на друга. Это очень больно – иногда даже физически, – и я чувствую себя ранимым, как маленький ребенок. Пожалуйста, скажи мне, что с этим делать.
В мире всегда есть проблемы; мир всегда есть, и мир всегда будет. Если ты начнешь над этим работать – пытаться изменить обстоятельства, изменить людей; думать об утопическом мире и пытаться изменить правительство, социальное устройство, экономику, политику, образование, – ты потеряешься. Это ловушка, известная под названием «политика». Именно так люди тратят свои жизни напрасно.
Пусть это будет тебе абсолютно ясно: единственный человек, которому ты прямо сейчас можешь помочь, – это ты сам. Сейчас ты не можешь помочь никому другому. Это может только отвлечь тебя, это может быть только трюком, уловкой ума. Смотри на свои собственные проблемы, смотри на свои собственные тревоги, смотри на свой собственный ум. И попытайся сначала изменить себя.
Так бывает со многими людьми: как только их начинает интересовать религия, медитация, молитва, ум тут же говорит: «Что ты делаешь! Сидишь в молчании? Ты нужен миру; в нем столько бедных. В нем столько конфликтов, насилия, несправедливости. Что ты делаешь! Молишься в храме? Иди и помогай людям!»
Но как ты можешь помочь этим людям? Ты точно такой же, как и они. Ты можешь сделать так, чтобы им стало еще хуже, – но ты им не поможешь. Именно так терпят поражение все революции. Ни одна революция еще не была успешной, потому что революционеры плывут в той же лодке, что и те, кому они пытаются помочь.
Религиозный человек – это тот, кто понимает: «Я очень мал, я очень ограничен. С такой ограниченной энергией, даже если мне удастся хотя бы изменить самого себя, это будет чудо». И если тебе удалось изменить себя, если теперь ты совершенно иное существо, с новым светом в глазах, с новой песней в сердце, может быть, тогда ты сможешь помочь и другим, потому что тогда тебе будет чем поделиться.
Недавно Шива прислал мне прекрасную историю из жизни Басё. Басё был величайшим поэтом Японии, мастером поэтической формы хайку. Но он был не просто поэтом. Он был мистиком. То, что он выразил в своих прекрасных стихах, он черпал в глубоких слоях своего существа. Он был медитатором.
Говорят, что Басё начал путешествие в ранней юности. Это путешествие было попыткой найти себя. Вскоре после того, как начались его поиски, он услышал, что в лесу плачет заблудившийся ребенок – наверное, Басё сидел под деревом и медитировал, пытался медитировать; и он услышал, что в лесу плачет заблудившийся ребенок. Он долго медитировал, пытаясь почувствовать, что он должен сделать. Потом он взял свою сумку и пошел своей дорогой, оставив ребенка на произвол судьбы.
В своем дневнике он написал: «Прежде чем сделать что-то для другого, человек должен сделать то, что нужно ему самому».
Это кажется жестокостью… плачущий ребенок, один в лесу – а этот человек медитирует и пытается понять, должен ли он что-то сделать, должен ли он помочь или нет, правильно ли будет попытаться помочь. Ребенок, беспомощный ребенок плачет в лесу, он заблудился, он один, ему страшно, а Басё медитирует над этим и, в конце концов, решает для себя: как он может помочь кому-то другому, если он еще не помог самому себе? Он сам заблудился в лесу, ему самому одиноко и страшно, он сам плачущий ребенок. Как он может помочь кому-то другому?
Эта история кажется жестокой, но в ней скрыт глубокий смысл. Я не говорю, что ты должен пройти мимо, если ты найдешь в лесу плачущего ребенка. Но попытайся понять: твой собственный свет еще не зажжен, а ты хочешь помогать другим. Ты сам живешь в страдании, а хочешь служить другим людям. Ты не пережил внутренний бунт, а уже готов стать революционером. Это полный абсурд, но эта идея возникает в каждом уме.
Кажется, это так просто – помогать другим. На самом деле, изменить других стремятся именно те люди, которым следовало бы изменить себя. Это дает им возможность чем-то занять себя, забыться.
Таково мое наблюдение. Я видел много социальных работников, реформаторов, сарводай, и никогда не встречал среди них ни одного человека, который обладал бы внутренним светом, чтобы кому-то помогать. Но они изо всех сил стараются помочь всем. Они помешаны на том, чтобы трансформировать общество и умы людей; и они совершенно упускают из виду, что еще не сделали этого сами для себя. Но это дает им возможность оставаться занятыми.
Когда-то у меня в гостях был старый революционер и реформатор. Я сказал ему:
– Ты совершенно поглощен своей работой. А ты никогда не думал, что будет, если все, чего ты хочешь, исполнится? Если каким-нибудь чудом это действительно случится, и за одну ночь мир изменится, что ты будешь делать на следующее утро? Ты когда-нибудь думал об этом?
Он засмеялся – и это был пустой смех, – потом ему стало грустно. Он сказал:
– Если бы это случилось, я бы растерялся. Если бы мир стал точно таким, каким я хочу его видеть, тогда я не знал бы, что делать дальше… Я мог бы даже покончить жизнь самоубийством.
Эти люди занимают себя; это их одержимость. И они выбрали такую одержимость, которая никогда не осуществится. Вы можете пытаться изменить других, вы можете продолжать делать это много жизней. Но кто вы такие?
Это также определенного рода эго: другие люди жестоки друг с другом, они наступают друг на друга. Сама мысль о том, что другие жестоки, дает тебе ощущение собственной доброты.
Нет, это ощущение обманчиво. Может быть, это твоя собственная амбиция – помогать людям, помогать им стать добрыми, помогать им стать сострадательными.
Халиль Джибран написал небольшой рассказ.
В одном городе жил пес, можно сказать, он был великим революционером, который всегда учил других собак. Он говорил им:
– Мы не растем, не развиваемся из-за вашей глупой привычки лаять. Вы лаете напрасно, вы тратите силы зря.
Идет почтальон – и вдруг… Идет полисмен, идет саньясин… Собаки против униформы, любой униформы! Они революционеры. Они тут же начинают лаять.
Этот собачий лидер говорил им:
– Перестаньте! Не тратьте силы даром, ведь ту же самую энергию можно употребить на что-то полезное и творческое. Собаки могут править миром, а вы тратите энергию бесцельно. Эту привычку нужно бросить. Это единственный грех – первородный грех.
И собаки всегда чувствовали, что он совершенно прав. Логически он был прав: зачем лаять? Столько энергии теряется; собака устает. На следующее утро она снова начинает лаять – и к вечеру снова устает. Какой во всем этом смысл? Собаки понимали, что их лидер прав, но они также понимали, что они простые собаки, бедные собаки. Идеал был велик, и их лидер был настоящий пророк, потому что он практиковал то, что проповедовал. Он сам никогда не лаял. Он проявлял характер: он сам делал все то, чему учил других.
Очень скоро собаки устали от его постоянных проповедей. И однажды они решили – это было в день рождения лидера – они решили сделать ему подарок и хотя бы на один вечер удержаться от искушения полаять. Хотя бы на один вечер они почтят своего лидера и не будут лаять – чтобы сделать ему приятное. Ничто не сделает его счастливее. В этот вечер все собаки перестали лаять. Это было очень трудно, почти невозможно. Им было точно так же тяжело, как вам – перестать думать и начать медитировать! Это была настолько же трудная задача. Они перестали лаять… Они не были великими святыми; они были обычными, простыми собаками. Они сделали все, что могли. Это было очень, очень тяжело. Они закрывали глаза и стискивали зубы, чтобы ничего не видеть, ничего не слышать. Это была великая садхана. Лидер обошел весь город. Он был в недоумении: «Кому проповедовать? Кого учить? Что случилось?» – полная тишина.
