Секс и судьба - Франсиско Кандидо Хавьер
2
Опечаленный, но спокойный, Феликс подошёл к Ногейре, передал ему энергии восстановления и, подняв его с места, распрощался, говоря, что ещё вернётся.
Я не должен волноваться, доброжелательно сказал он мне. Мы будем вместе, он пришлёт сотрудников, предпримет кое-какие меры. Я заверил его, что сильно привязан к малышке, в конечном счёте, она была моей дочерью в духе. Нет, я не оставлю её одну в сложной фазе развоплощения.
Между тем, Клаудио удалился в поисках специалиста.
Морейра, разглядывавший меня с самого моего прибытия, смотрел на меня теперь с симпатией, и я пообещал себе сохранить её.
В какой-то момент он обратился ко мне. Он смягчил тон голоса и сказал, что узнал меня. И стал жаловаться. Он видел, как различные развоплощённые братья подходили к двери и адресовали ему непристойные знаки. Они с презрением показывали на Мариту, ссылались на непристойные образы, чертили в воздухе беспутные жесты, и один из них даже имел наглость затронуть его и спросить, что это за женщина, от которой уже пахнет смертью.
Я принялся утешать его. Всё это пройдёт. Мы ожидали наших спутников, снабжённых необходимыми средствами для изоляции комнаты.
Отвечая на его вопросы, я объяснял ему, что, сам того не желая, участвовал в драме, и разжалобился насчёт этой девушки, выброшенной на асфальт.
Он хотел знать подробности. Но опасаясь осложнений, я обещал ему тотчас же, как будет возможно, собрать всю нужную информацию для нас обоих.
Стараясь сгармонизировать его в соответствии с требованиями службы, выпавшей на мою долю, я попросил у него разрешения на сотрудничество. Я был бы рад, если бы он согласился на мою помощь здесь, у изголовья постели этой девушки, проходившей такое тяжёлое испытание. У меня есть опыт работы в других больницах, и я мог бы быть полезен.
Морейра разволновался и одобрил мою идею. Да, уточнил он, он предан ей всеми своими чувствами, он видел моё совершенное бескорыстие, двигавшее моей волей в деле служения ей. Он будет рассчитывать на меня и сослался на средства, которые ему знакомы, чтобы он мог помогать мне, он будет защищать меня и станет верным моим спутником.
Затем он серьёзным образом проследил за всем процессом, которое помогало дыханию Мариты, и попросил у меня наставлений, желая заменить меня. И он принялся за мою работу с таким рвением и смирением, что за несколько минут он уже занимался уходом за девушкой с уверенностью, большей, чем моя, когда я пытался поддерживать её.
Я старался наставлять его. Он сразу же подчинился мне, взяв на руки это изуродованное тело, превращённое в бремя боли, выпачканное экскрементами. Затронутый в глубине своей души, преследователь вчерашнего дня обнял её с достоинством набожного человека, оказывающего помощь своей сестре, занимаясь работой по нагнетанию энергий и разогреву лёгких своим собственным дыханием.
Взволнованный таким преображением, я пришёл к заключению, что не всегда именно спасатель, в привычном для нас смысле, обеспечивает жизнь потерпевшему крушение, иногда это бывает шершавый ствол дерева, которым мы упорно пренебрегаем.
Я на некоторое время удалился, чтобы броситься на поиски Клаудио, которого нашёл в соседней комнате. Он воспользовался моментом вынужденного ожидания врача, чтобы позвонить.
В трубке, на другом конце провода, был слышен характерный голос «донны» Марсии. Её супруг, жертва очевидной травмы, излагал все факты. Но ответы его жены выходили уже не с таким мысленным проворством, который мы знаем за ней. Она была счастлива узнать, что её дочь ещё жива. И желательно, чтобы они оставили эту тему в покое. Если вмешалась Медицина, то она отказывается преумножать печали, охватившие её дом.
Ногейра перешёл от новостей к просьбам. Было бы хорошо, если бы она приехала, чтобы смягчить ситуацию.
Но его супруга сказал, что не может отложить свои обязанности. Она должна купить шерстяной ткани, предназначенной для различных украшений, которые заказала Марина. Она понимает, что девушка может и не выздороветь, однако она склонна верить, что всё это не что иное, как просто незначительный эпизод в жизни. Марита всегда всё преувеличивала в вопросах чувствительности. Её хвастливый вкус граничил со смешным. Впрочем, если она находится в таком сложном положении, как описывает её муж, то он, как отец, может побыть со своей дочерью, избавив её, «донну» Марсию, от более крупных жертв, чем те, которые уже тяжким грузом висят на её плечах. Она даже пошутила, с оттенком сарказма, сославшись на разочарование, с которым узнала, что её приёмная дочь не умерла, поскольку это стало бы решением всех проблем в семье. Она напомнила мужу, что Рио — это не провинция, и ни один больной не может позволить себе роскошь рассчитывать на помощь более одного человека, который бы бодрствовал у его изголовья, в столице, размеры которого превышают размеры Вавилона. Она заявила, что устала от лжи и капризов молодых влюблённых, и что она предпочитает вязать, а не заискивать перед чужой ей девушкой, всегда выделявшейся безумием и обмороками. В заключение она посоветовала усложнять её существование дополнительными расходами. Пусть он послушает врачей и тотчас же привезёт девушку домой.
Глубоко огорчённый Ногейра настаивал, описывая ситуацию, в которой он оказался, раздавленный нравственной болью. Но его жена оборвала разговор, которая свела на нет его последние надежды:
— Что ж, Клаудио, в конце концов, это твои проблемы.
Ногейра набрал номе телефона резиденции Торресов. Марина ещё не вернулась. Разочарованный, он позвонил своему начальству. Когда тот поднял трубку, он обрисовал ему все факты, а затем попросил дать ему не несколько дней отпуск. Директор успокоил его; он понимает срочность ситуации. Он также является отцом. Он не только удовлетворил его просьбу, но и сказал, что предоставляет себя в его распоряжение в случае надобности.
Вернувшись в комнату, где за всем следил Морейра, он поговорил дежурным врачом. Врач понимал его волнение и сочувствовал ему. Он заявил, что ещё рано говорить что-либо наверняка. Он проведёт исследования, предпишет переливания крови и приём антибиотиков, изучит реакции организма. Несмотря на всё это, он не исключает осмотр и мнение невролога в случае, если возникнут осложнения, поскольку девушка получила сильный удар по голове.
Ногейра дал своё согласие и смиренно попросил разрешения быть рядом с дочерью. Он оплатит все расходы, поскольку желает для неё самого лучшего лечения, какое только может быть.
Врач клиники пообещал сделать всё зависящее от него.
Немногим спустя Марита вновь оказалась в
