Воспоминания старого шамана. Путь волка - Александр Хамархан
Но наступило время, и мастер остарел. Остался навык прежним, но силы нет уже. Пришел его черед покинуть землю. Только не мог уйти так просто, не передав кому-то знаний. Сына, за жизнь свою, он так и не родил, а ученик достойный все не появлялся. Отец, мой, как узнал об этом, дела свои отставил и сразу к мастеру пришел. «Все буду делать, что ты скажешь, возьми к себе в работу в подмастерья», – ему так батя говорил.
«Откуда ты, мил человек, взялся? – интересовался мастер. – Что привело тебя ко мне?»
«Я жизнь прожил и ремесло освоил. О караванах знаю много, ходил с ведущим в дальние походы, бывало, я и сам водил. Все, вроде, как у всех: семья и дети. Сейчас вот денег накопил и на земле осел. Дом свой построил и хозяйством обзавелся. Пока по возрасту не старый, терпения и сил в достатке у меня. Позволь мне в подмастерье к тебе пойти».
«А что же ты умеешь делать?»
«Люблю я с деревом работать, и этим увлекаюсь. Телеги ремонтирую и утварь мелкую для дома. Сломалось ежели чего – исправлю. Однако дом построить не могу – нет навыка и знаний. Других просил, и сам работал на подхвате. И лодки я не делал никогда. Поможешь, навык мне освоить, тогда я буду, как отца родного до конца дней твоих кормить, поить и уважать! В почете будешь и в заботе. А если захвораешь, тогда я лекаря найму».
Подумал старый мастер и согласился взять отца в ученики, – караванщик неожиданно прервал рассказ. Он с места встал, угли пошевелил, чтоб не затухли, достал дрова сухие из-под влажного полога, и подбросил их в костер.
Ночной огонь не сильно торопился, раздумывал: принять дрова и разгореться, или задымить смолистым дымом.
Николай был пошустрей и помоложе. Он опустился на колени и начал раздувать костер. Получив свое почтение от людей, стихия стала разрастаться. Друг Николая подлил воды в котел, придвинул ближе к самому огню. Тот зашипел, разогреваясь закопченным боком. Путники продолжили неспешный разговор.
– И дальше? Что было потом? – интересовался Николай.
– А дальше было так. Мой батя, больше года, у мастера в учениках ходил. Бывало всякое за это время. Мастер на него сердился, бил по рукам, порой ругался, если отец ошибку допускал. Хотя, не выгнал, обучение до конца довел. И дом построили на пару, да не один, а несколько домов. Он показал, как лодки собирают, и хитростям столярным научил. Свой уникальный дар художника резного он бате моему отдал.
Сначала мастер сам все делал, показывая моему отцу. Попозже вместе делали, на равных. А дальше, хорошо поднаторев, отец все делал в одиночку, под руководством своего учителя. Случалось так, хворал наставник. Тогда работа ни на день не прекращалась, а целиком ложилась на отца. И жители довольны, оставались – достойную замену воспитал старик.
Основу хорошо отец освоил. А после мастер так сказал:
«Все, дальше сам! Теперь ты многое умеешь. И инструмент, который нужен, у тебя. Чего-то не понятно – не стесняйся, спроси, – не откажу, – как есть, отвечу. Еще хочу добавить от себя: ты к людям с уважением относись, чего бы в жизни не случилось. Раз человек пришел к тебе – он твой заказчик. Деньги принес в обмен на навыки твои. С ним не ругайся и не спорь – он прав всегда. Запомни эту истину и никогда не забывай. А я, пожалуй, закрываю мастерскую. Достаточно с меня, так Бог мне говорит. Теперь народ к тебе направлю. Со старыми заказами вот поработаю немного».
– И что тот мастер? – спросил уставший Николай.
– Держал он слово, мастер. Стал посылать людей к отцу. Отец, что нужно все собрал, и мастерскую подготовил, работу начал выполнять. Сдержал и он свое – взял старика домой. К мастеру, в отцовском доме, с почитанием относились: кормили и поили дорогого гостя. Во главу стола садили. Мы, дети, его дедом называли! Душевный был и мудрый человек.
– И как потом, что было дальше?
– А было так: здоровье у мастера – не то, что раньше. Он наконец-то успокоился, что ремесло надежно передал, закрылся окончательно, и отошел от дел. Старик заранее все сделал: с друзьями повидался, и попрощался со знакомыми. Однажды теплым ясным утром, старик ушел к далеким предкам. Его душа была чиста, а на лице улыбка, как будто у ребенка, представляешь?! Все выполнил, что нужно было человеку на Земле.
Тут закипел настой из трав. Караванщик котелок убрал с огня, травы туда добавил ароматной. Из глаз его уставших слезы потекли. Он рукавом утерся, – виду не подал, хотя в душе его возникла горечь. Он мастера особо помнил и любил. Возникла пауза в их разговоре. Каждый в это время думал о своем.
– История, однако, у твоего отца… – наконец-то молвил Николай. – Но как ты сам, что было у тебя за это время?
Путник успокоился немного и продолжил:
– Исколесили с караваном всю округу. В селения близкие мы быстро добирались. В дальние селения: дня три, неделю, – в одну сторону ходили, и столько же обратно возвращались.
Вся жизнь в пути, – насколько себя помню. Душа волнуется, а я за ней иду! Так и хожу по свету с караваном. В ней лошади с повозкой для меня, – как дом, а степи, горы и равнины – край родной!
– А в дальних переходах доводилось побывать? – уточнился Николай, потягивая чай из плошки.
– Бывал с большими караванами. Как-то, зимой, мы реку проходили, я для надежности вперед пошел. Продвинулся шагов с десяток, и собирался повернуть назад. Неосторожнонаступил, не услыхал, как лед трещит и провалился. Напарник, благо, рядом оказался, помог и не позволил мне пропасть. Он побежал, потом пошел тихонько, ну а потом пополз до края. Палку протянул, с веревкой на конце, чтоб я мог крепко ухватиться. И постепенно отползая, потянул на крепкий лед. Но лед ломался, и тогда, еще один товарищ нам помог. Они меня тянули, как сома из речки. Там было холодно, и ветер продувал насквозь. Я мокрый весь, замерз и даже льдом покрылся, и до своей телеги еле «дотянул». Залез в нее, переоделся, еще немного выпил для сугрева.
– А как вы переправились?
– Ту реку мы сумели перейти, только в другом месте, неглубоком. До ближнего селения целый день катились. Тогда я простудился и сильно заболел. Укутался в овечьи шкуры. Горел весь, лихорадило меня. Лишь чудом по пути не помер. Отшельник местный, – лекарь, меня спас. Костер развел, воды согрел, добавил трав каких-то, с ног до головы омыл. Потом обтер, укутал в теплую постель. Отвары делал, порошками, чаем травяным поил. Я пропотел всю ночь. Лекарь мне постель менял и снова кутал. Под утро жар прошел. Он день по-своему молился, на каком-то непонятном языке, жег благовония и кровь пускал. На следующее утро мне заметно полегчало. В дорогу, лекарь, оберег заговоренный дал. «Носи всегда с собой!» – так говорил. – «Духи наши местные тебя от смерти охранят. Вот только алкоголь не пей ты никогда». На том мы с лекарем расстались. Я шкурами овечьими его благодарил и подарил еще свой нож.
– Однако... – Николай поднялся, налил горяченького в плошку и немного отхлебнул. – А как грабители, в дороге досаждали?
– Случалось дело, – нападали на обоз. Но мы готовились, удачно отбивались. Как это получалось, сам не знаю, может быть, хранил нас оберег? Мне ночью, накануне, видения являлись. И в правду лекарь говорил, про Духов Родовых. Я как-то начал замечать, опасности предсказывать. С товарищами стал делиться, а после и они за мной заметили. Сам начал будущее видеть. А когда в город с караваном возвратился, ко мне народ пошел, чтобы свою судьбу узнать.
– И как, везло все время?
– Да нет же, к сожалению, не всегда. Один раз тяжело пришлось. На перевале было дело: холодно и ветер, и снег еще кругом. Там места для одной повозки мало, а двум – тем более не развернуться. Уступ, отвесная скала, потом дорога, а по другую сторону обрыв.
Намедни вечером я задремал, когда ко мне пришло видение. Неясное, о том, что сильная опасность впереди. Что там конкретно было, разглядеть уже не смог – заснул. Но неспокойно спал, всю ночь кошмары снились. А поутру разбойники на нас напали. Но я предупредить успел. Так от разбойников отбились. Потом с горы сошла лавина. Дорогу как отрезало назад. Вот мы тогда хлебнули лиха! Часть каравана завалило, а другую – снегом в пропасть унесло. Так, с лучшими двумя товарищами, мы даже и проститься не успели. Теперь они у каждого из нас в душе.
