Воспоминания старого шамана. Путь волка - Александр Хамархан
Пастухи предупреждали, что в предгорье водится опасный хищник – снежный барс. Зверь умный, хитрый и очень осторожный. Увидеть далеко – большая редкость, а увидеть рядом – почти неминуемая смерть. Однако, как и остальные звери, он избегает встречи с человеком. Но, тем не менее, в таких местах держаться надо осторожно. В теплых солнечных районах, среди камней нагретых и песка, путники встречали ящериц и змей.
Телеги их раскачивались мерно, поскрипывали и тяжело скакали, когда колеса наезжали на неровности и камни. Первым проходить – ответственно и не безопасно.
Однообразие в дороге сильно утомляет, так, чтоб не задремать в пути, Коля в полголоса запел. Знакомая с детства песня, та, что мать его когда-то пела. Он управлял умело караваном, ямы обходил, большие камни, торчащие из-под земли. Лошадь слушалась хозяина, предугадывая все команды наперед. Иногда с дороги уходили – путь извилистый и длинный они «срезали» напрямки. Тогда за караваном оставался след примятой, редкой для предгорных мест, травы.
Природа раскрывалась людям, показывала лучшие места. Горы возвышались над долиной своими белоснежными вершинами. Николай смотрел вперед, осознавая красоту и бренность этой жизни на Земле. Бог облаками рисовал на небе, в объеме изменял их и по форме. Картины покрывали небо – большими хлопьями на ярком летнем солнце.
– Насколько себя помню, таких высоких облаков я никогда не видел, – вслух восхищался Николай. Он рассуждал о жизни и удивлялся, как ребенок, а разум был его открыт.
Стихии природы. Легенда о горах
Караван шел по накатанной дороге, удаляясь от высоких гор.
– Красотища-то какая! – воскликнул Колин пожилой товарищ. Вырвал Николая из раздумий. Старший дернулся от неожиданности. Потом увидел караванщика и слез с повозки.
– Ты как-то явно появляйся – напугал меня! Чего пришел-то и повозку свою бросил? – Николай нахмурил лоб.
– Да, молодой остался за меня. Ему полезно, не всю же жизнь отсиживаться за спиной. Когда-то вырастет и наберется сил, сам караваны поведет, – погонщик почесал затылок. Знаешь, давно идем мы вместе, да все никак не познакомимся поближе.
– Ну что ж, давай знакомиться!
– Вот ты, к примеру, караваны водишь. Дорога у тебя своя. И сила есть в тебе, и мудрость, хотя по возрасту ты помоложе будешь. Ребята слушаются, вроде, и уважают. Скажи, что думаешь, какая суть у этих гор? – караванщик посмотрел на Николая, прямо ему в глаза.
Однако тот зашел издалека, не сразу.
– За годы, что хожу, мне горы домом стали. А вот какая суть?.. – тут Николай задумался. – Ты знаешь, старые легенды «ходят», о том, что горы – это древние драконы. Давным-давно существовал особый мир. Там в нем паслись стада с большим драконом во главе. Растительности много было, и пищи всем в избытке. Своей счастливой жизнью, жили великаны, пары создавали, рожали и растили маленьких детей. Шли годы, проходили поколения. Течением рек текли столетия. Так длилось очень долго. Пока однажды не случилось... Климат жестче стал и холодней. Растительность почти исчезла, животный мир весь изменился – приспособился и сильно обмельчал. Гиганты – те без корма выживали, но голод убивал драконов. Они все дальше уходили с побережий и равнин, покидали свои родимые места. Там, далеко, последние драконы замерли и погрузились в медленное созерцательное состояние. Спрятали свои большие крылья под панцири камней и ледников. Они во сне застыли, омываемые водами дождей, лавинами терзаемые, селями и камнепадами, и разрываемые шквальным ураганом. Я их такими вижу, такими их показывает мне Природа. – Николай на караванщика смотрел.
Большие «горные драконы» отдыхали, нежились на летнем солнце, изредка пуская пар своих глубоких недр. Застывшие «живые горы» прожили долгую, размеренную жизнь. Они хранили тайны мироздания, лишь избранным слегка приоткрывались и позволяли прикоснуться к сокровенным знаниям.
Николай остановился, осмотрелся и движение продолжил. Вершины облаками застилались, скрывая так свою божественную суть. Они притягивают взгляды паломников и одиноких странников, идущих по своей дороге. Одни живут в долине, другие же пришли издалека.
Господь позволил всем узреть свои просторы, открыл для них величие Природы.
– А что драконы? – произнес товарищ, восхищаясь видами и красотой.
– Драконы те окаменели и погрузились в глубину времен. Они остались в памяти, в сказаниях, передаваемых из уст в уста – от стариков к своим потомкам, – Николай остановился и посмотрел на своего товарища.
Тот рядом шел и слушал всё внимательно. Ему хотелось поделиться с Николаем собственными чувствами и пониманием мира.
– О чем ты говоришь – я где-то раньше слышал, но что-то для меня впервой. Однако хотел бы про себя сказать.
– Давай! – отозвался Николай.
Караванщик потер руками друг об дружку и продолжил.
– Да вроде все сложилось у меня, все, что для жизни нужно человеку: дом, семья, и дети, и внуки подрастают. Только пока хожу, жена переживает, остаться с нею просит: «находился, – говорит, – накараванился, пускай другие, водят караваны, молодые учатся такому ремеслу. Всего за жизнь не заработаешь, пора столбить «гнездо» и с местностью родниться», – караванщик процитировал слова, но сам поежился от этой мысли.
– И что же ты? – Николай его спросил.
– А что я? Для меня ведь дом родной, да пусть хоромы барские, – едино все – темница словно. Как думаю о местной жизни, приземлённой, тоска берет за душу. На месте, без движения, заболеть могу. Тесно моей душе, как телу взаперти.
– И что она тебе подсказывает?
– Душа – она такая… Полет ей нужен! Ты знаешь, много мест на свете, где я ни разу не бывал, да и, наверное, уже не буду! Недавно, на большом привале, думал как-то у костра:
Эх, если бы Господь позволил увидеть все, что есть на свете! Но для того, наверное, трех жизни мало будет. Как я смогу так долго жить?
Как же завидую всем мореходам, путешественникам! Бывают в разных странах, с людьми общаются, и смысл иной находят!
– А в чем тот смысл? – интересовался Николай. – Зачем все время двигаться куда-то, в опасность жизнь свою ввергать? Дом есть, семья и дети у тебя. Ты сам мне только что об этом говорил. Случись чего, тогда что будет с ними?
– Да дети взрослые уже. Спокойно позаботятся и о себе, и о моей семье, и внуков тоже воспитают. Да и причем они вообще? Я пожил ради них, и испытаний натерпелся, и хлеб мне доставался нелегко. Сейчас, вот, для себя немного хочется пожить.
– Ну, так живи, кто тебе мешает? – пытался Николай товарища понять.
– Не могу я жить так, не могу: скотину разводить и землю сеять! И ремесло оседлое – не для меня. Так понимаю, – чтоб оценить оседлость – родиться надо, желательно, оседлым и в ремесленной семье!
– Тогда скажи про ремесло, чего ты знаешь? – Николай спросил товарища.
– Вот землепашец, например, – он землю понимает. По сроку пашет, когда нужно – боронит. Он семя в почву садит, поливает, заботится он своей о земле. А в благодарность, за труды, земля, огромным урожаем, одаривает сына своего! Нет слаще землепашцу, чем своим хозяйством жить. Он от сохи пошел, своих отца и мать, природу, восславляет. Есть мастера ремесленные в поселении. Сапожник – сапоги пошьет, портной – кафтан раскроит. Плотник и кузнец, харчевник, пекарь – каждый ремеслом своим живет!
Другой пример – пастух. Пасет овец с утра до вечера и ночи. Везде исходит на ногах, – округу поизучит. Нравится ему все настоящее, все то, что от природы: цветы, трава и знойная жара, и запахи приятные, и испарения от земли. Ручьи и речки, горные, бурлят на летнем солнце, они по всей долине жизнь свою несут!
Колодец сделал человек, где есть вода для стада. Он с овцами свой ищет путь и, как ни странно, различает каждую в лицо. Собаки, от волков предупреждают, его животных берегут.… Не жизнь, а красота! – Ну что ты тут еще добавишь! – караванщик улыбнулся.
