Проводник по невыдуманному Зазеркалью. Мастер О́ЭМНИ: Приближение к подлинной реальности - Всеволод Сергеевич Шмаков
— Как это?..
— Маэстро, не сейчас… Ладно?
— И-эх… Ладно, конечно. Пойду до колонки, воды тебе наберу.
— Пару бутылок, не больше, — привстал, качнувшись. — Я завтра ухожу.
— А то бы задержался…?
— Меня Петушок ждёт, — Миша улыбнулся. — Очень ждёт…
А работа в моей, уже — крохотной, общине тем временем продолжалась. В двухтысячном году наконец-то удалось подвести одного из опекаемых к раскрытию. Ему оставался всего один шаг. Но — барьер… Он никак не мог сделать этого шага! Я решился отправить своего застрявшего брата к Песчаному Цветку… Не дошёл, вернулся. Снова отправил… Снова не дошёл. Барьер.
…С конца 2000 года, с декабря, надо мною (и вокруг меня) завис тёмный, с багровыми прожилками, кокон. Это была сгустившаяся и пять лет отодвигаемая кувалда, вполне способная не только раскроить череп, но и расплющить. Я лихорадочно искал просветы-варианты, в которых нашлось бы решение для всех провисаний сразу…И просвет-вариант возник, высветился: энергия Моря. Если только оно позволит… Если только оно согласится оделить меня от своих изрядно оскудевших капиталов…
Звал к морю и Миша. Настойчиво. Непонятно.
В конце весны 2001 года я уехал. Уехал с тем, чтобы — вернувшись — быть в состоянии разобраться со всеми смутностями-неурядицами.
.. С электрички — на электричку, с электрички — на электричку… Дело известное.
В первом же прогоне, на первой же станции в вагон неожиданно впорхнул Петушок.
— …Вот здорово! — выдохнул он. И кинулся обниматься.
Дальше — до моря — мы добирались вместе.
Зеркальные мистерии
(внеглавье)
Тот год, который я провёл в деревне, — Миша провёл в Саянских пещерах (недалеко от Байкала), у Лина. Он проводил Малую и Большую Зеркальные Мистерии.
Работа эта, требующая огромных сил и неимоверного труда, поначалу не задалась. Ученики Лина в течение полугода никак не могли прошагать первые три ступени Малой Мистерии. Но потом всё пошло на лад: большинство из них — продравшись-таки через первые ступени — легко (в течение трёх недель) преодолели и остальные восемнадцать. Преодолев — это были уже другие люди: люди, похожие на прекрасных новорождённых бабочек… Миша наконец-то смог, вместе с Ади́, приступить к Большой Мистерии.
Такое здорово выматывает, как выматывает любое безоглядное движение в сторону однозначной нужности, однозначно подлинной цели. Ади́ — по завершении мистериальных витков — приходил в себя несколько месяцев, Черноярцев же — две недели отлёживался в Туле (в Долине Тёплых Туманов).
Я попробую (вкратце и бегло) пояснить-рассказать, что же такое Зеркальные Мистерии. Не описать — нет; неописуемое описать невозможно… (Пережить — это другое дело! Мне думается, что пережить подобное было бы необходимо всякому ныне живущему. Всякому, да! Малую Мистерию можно сравнить с чаном, после омовения в котором с человека сходит первый — самый липкий и жирный — слой коросты, а прочие слои — размокают (в той или иной степени). Главное: продолжить очищение, не останавливаться, не дать размокшему засохнуть вновь…)
Зеркальные Мистерии проводились с незапамятных времён, проводятся и поныне (и не только в нашей форме бытия, — во всех). Но, конечно, на пике Железной Эпохи они редки…
Тропинка Малой Зеркальной Мистерии начинается обрушением мостов. Ступивший на тропинку — насовсем (насовсем!) отделяет от себя возвращение (возможность возвращения) к себе прежнему: либо — пройти, либо — сгинуть: нет мостов за спиной, — вспять не развернёшь. Это — решение сильного. Осознание безоговорочной нужности такого решения уже само по себе свидетельствует о пробуждении в человеке прочно встающей на ноги духовной зрелости. Но, разумеется, прохождение состоится только в том случае, если Мастер-Ведущий различит в соискателе явную (стопроцентную) способность дойти до венчающего витка.
Благополучное проведение Малой Мистерии в основном зависит от двух слагаемых: места (во всех отношениях пригодного и — обязательно! — благосклонного к проведению), и — Мастера (его возможностей, желаний, состояния). Впрочем: где нельзя — там и не будет, кто не сможет — тот и не начнёт.
Начинает идущий с прохождения системы коридоров-миражей, пройдя которые — забывает всё: своё прошлое, свои разноцветные многоликие «я» и даже — что он находится в каком-то процессе, что он отважился ступить (и ступил) на тропинку Мистерии… И идёт теперь по тропинке человек как таковой: руки, ноги, голова, туловище, внутренности…, плюс — все пороки, все слабости (но — и достоинства, и сила), — всё что есть и к а к есть, без скорлупы, распахнутый вихрящийся клубок.
А дальше… Каждая ступенька — жизнь, целая жизнь, прожитая острыми пиковыми фрагментами. Как правило, на первых ступенях идущего буквально захлёстывают кошмары, боль, отчаяние. Он всё это принёс с собой, в себе (из прожитости нынешней и из прожитостей предыдущих). Теперь принесённое — раскинувшись, обретя полную свободу — создаёт вокруг него индивидуальную условно-конкретную реальность; страх, безумие, ощущение обречённости — характерные черты первых ступеней.
Следом (невидимо для идущего) скользит по подземному лабиринту Мастер. Он сплетает из коридоров-миражей узоры, и узоры идущего в себя втягивают, заключают в себе, уподобляясь многоходовым бережным руслам. Мастер поддерживает вокруг индивидуальной реальности экран, не позволяя тяжкому и ранящему вырваться на волю, покинуть окольцовку лабиринтов. И, разумеется, — внимательно следит за идущим, позволяя кризису мять его, но — не позволяя смять и раздавить; внимателен, чуток.
Жизнь… жизнь… жизнь… Каково это: прожить десять лет узником Бухенвальда?.. неделю — цветком, срезанным для вазы?., век — застрявшим в ущелье ветерком?.. Все страдания — и те, которым ты был причиной, и те, которые взрастил твой страх — настигают, захлёстывают, окутывают… Но — они больше не пропитывают тебя, они — вокруг, а то, что в тебе сильного и прекрасного — понемножечку заполняет покинутые ими ячейки «тебя». Так, постепенно, омывается и высвечивается подлинное «Я», соединённое тончайшими прозрачными ниточками с БОГОМ.
Шаг идущего становится всё крепче и мелодичней; ёмкость лабиринтов исполняется простором, годным не только для широкого вдоха, но и для взмаха крыльев; отражения — блики Мистерии, — начинают отражать и н о е. И это иное (воистину!) учит тебя летать… — духом, порывами, сердцем, всем-всем-всем…! Вот ты уже и летаешь, летаешь так, будто бы — летал всегда!
Виток за витком, — идущий приближается к венцу, к последней ступеньке. Он вспоминает себя прежнего, но вспоминает как сон…развеивающийся сон… исчезающий За обводом всех ступеней — рядом с Мастером — стоит совсем другой человек:
ЧЕЛОВЕК.
Большая Зеркальная Мистерия — танец-песня Ткачей. И если Малую Мистерию проводят в подземных пещерах, то Большую — на вершинах гор. Изъясняясь предельно строго и
