Олег Гор - Просветленные не ходят на работу

– Ну… – я отвел глаза.

Мне настолько понравилось испытанное в первый раз, что я бы наверняка попробовал еще, несмотря на запрет.

– Возникла привязанность, – продолжил брат Пон. – Самая обычная зависимость. При этом совершенно не важно, что объектом ее является не алкоголь или дорогие вещи, а медитационная практика. И устранить эту зависимость можно точно так же, как и прочие, с помощью твоего собственного осознавания.

– Но ведь чем больше – тем лучше…

– Выкини эту глупость из головы немедленно! – монах погрозил мне пальцем. – Пять минут правильного усилия превосходят десять часов бессмысленного напряжения. Исходом любого упражнения, не промежуточным итогом, а окончательным, должны быть радость и легкость… Если ты ощущаешь нечто иное – утомление, раздражение, напряжение, – значит, делаешь что-то не то или не так. Нужно немедленно остановиться, осмотреться и что-то изменить…

Любой объект (не важно, живой или нет), вызывающий негативные эмоции, будет источником таковых лишь до тех пор, пока мы воспринимаем его, осознаем как единое целое.

Стоит изменить взгляд, разобрать объект на составляющие в попытке выяснить, что именно служит источником гнева, раздражения или страха, как восприятие чудесным образом меняется. Выясняется, что ни одна из частей этого набора элементов не в силах породить в нас ничего даже отдаленно похожего на то, что мы испытывали ранее.

Самое удивительное, что после того, как удается изменить перспективу, сам объект, если он живой, начинает вести себя иначе.

Медитация на объекте состоит из двух этапов.

Сначала выбирается предмет, который постоянно доступен для обозрения, не слишком велик и не слишком мал (дом или коробок спичек не подойдут), и созерцается до тех пор, пока его образ намертво не отпечатается в сознании – в идеале до мельчайших подробностей.

Торопиться, форсировать процесс не стоит, лучше посвящать этому упражнению пятнадцать минут в день в течение месяца, чем по часу в течение недели.

Когда выбранный объект можно представить в деталях, не глядя на него, характер созерцания меняется. Нужно воображать себя на месте этого объекта, в поле восприятия которого находится человеческое существо.

И тут опять же необходима осторожность, а спешка и излишнее напряжение противопоказаны. Если ничего не выходит, то упражнение лучше отложить и вернуться к нему через несколько месяцев.

Критерием правильности любой медитации, всякого упражнения являются чувства радости и легкости после его исполнения.

Нет, в процессе могут возникать совсем иные, не столь приятные ощущения, но если они сопровождают всю процедуру, являются итогом не промежуточным, а окончательным, то что-то идет не так.

В этом случае практику следует немедленно пересмотреть или даже отменить на некоторый период.

Препятствия могут оказаться временными, и тогда после паузы они исчезнут сами собой. Если же их причина коренится в том, что упущен какой-то важный момент, надо начать все сначала, изменив условия выполнения.

Не стоит гнаться за продолжительностью: краткая и эффективная медитация намного полезнее длинной и бестолковой. Умение долго сидеть в одной позе и оставаться в трансе на протяжении многих часов – вовсе не признак больших духовных достижений.

Глава 5. Тенета кармы

Этим утром меня, вопреки обыкновению, разбудил не один из молодых монахов, а сам брат Пон.

– Поднимайся, – велел он, рывком открывая дверь моей хибары. – Пойдем гулять.

Когда я, зевая и потягиваясь, выбрался наружу, было еще темно, но я знал, что светлеет в этих местах мгновенно – чик, словно повернули рубильник, и за каких-то пятнадцать-двадцать минут ночь сменяется днем.

Мы зашагали через лес на запад.

Вопросов я задавать не стал, но недоумевал все сильнее – брат Пон пару раз повернулся, единожды заколебался, точно не зная точно, куда направиться, и что самое удивительное, мы не пересекли дороги, ведущей от деревни к Нонгкхаю, хотя миновать ее не могли.

– Достаточно, – сказал монах, когда мы оказались в окружении деревьев с толстыми стволами и пучками круглых листьев на растопыренных серых ветвях; подлеска тут не имелось вообще, так что через зеленоватый сумрак можно было видеть на добрую сотню метров в каждую сторону.

– Видишь дырку в земле? – продолжил он, указывая на дерево, меж корней которого темнело отверстие размером с кулак. – Попробуй сунуть туда палец, а лучше всю ладонь.

– А меня никто не укусит? – пробормотал я с опаской.

– Вот и узнаем, укусит или нет.

Я сделал шаг в сторону дерева, присел, и тут меня странным образом повело в сторону. Чтобы сохранить равновесие, я вынужден был выпрямиться в полный рост и даже отступить.

Вторая попытка закончилась тем же – опустившись на корточки, я вновь непонятно отчего потерял равновесие. На третий раз я озлился и попытался ухватиться за ствол, но промахнулся и тяжело упал набок.

Подумал о том, чтобы выполнить задачу из лежачего положения, но осознал, что не понимаю, какое именно дерево мне нужно. Я сел, закрутил головой, но дыра в земле исчезла из виду, словно ее и не было никогда.

– Что-то здесь не так, – сердито пробормотал я, бросив взгляд на брата Пона.

Тот улыбался так невинно, что мне немедленно захотелось его придушить.

Едва я поднялся, как немедленно увидел черное отверстие, и сам удивился, как мог его не замечать? Решительно нагнулся, чтобы выполнить задание, на первый взгляд казавшееся таким простым.

– Стоп, хватит, – сказал монах. – Достаточно. Ты этого сделать не сможешь.

– Но почему?

– А потому, что сегодня не тот день, когда тебе предстоит умереть.

Этот ответ заставил меня вздрогнуть, сердце забилось часто-часто.

– Смотри, – брат Пон ткнул в отверстие своей бамбуковой палкой, и из него тут же высунулась змеиная голова, черная, с зеленоватыми и синими чешуйками позади глаз, мелькнул раздвоенный язык. – Ее в наших краях именуют «тихая радость». Укус – и все. Через пару часов ты отправляешься на новое воплощение.

– Но я… но… как же?.. Я мог погибнуть! – выдавил наконец я.

– Не мог, – он покачал головой. – Исходя из твоей кармы, ты не имел возможности тут оказаться. Раз уж оказался, то не имел шанса подставиться под ядовитый укус, хотя и пытался изо всех сил.

– А если бы у меня вдруг получилось? И я сунул туда руку?

– Змея не обратила бы на тебя внимания, или промахнулась бы, или отрава не подействовала бы.

– Но… но… – тут меня накрыло полное осознание того, что произошло, и я вздрогнул.

– Если бы она тебя укусила, то это означало бы, что я ошибся, и ты бы просто умер. Быстро и сравнительно безболезненно. Но ведь этого не произошло? А это значит, я прав, – и брат Пон аккуратно подтолкнул черную змею палкой, так что та с недовольным шипением спряталась.

– Но зачем?

– Теперь ты знаешь, что ничто в этом мире не происходит просто так, внезапно. Случайностей не существует, есть только закономерности, которые мы своим ограниченным умом понять не способны.

– Даже лист не упадет с дерева без воли Божьей? – спросил я, вспомнив, что таким образом высказывался кто-то из христианских мудрецов.

– Можно сказать и так, – согласился монах. – Хотя мы предпочитаем иные термины. Вспомни наружный круг колеса судьбы… и лучше займемся этим на ходу, мы здесь сделали все, что хотели.

В этот момент я с удивлением отметил, что солнце еще не взошло, хотя уже давно должно было вылезти из-за горизонта… Или сегодняшним утром в Таиланд решили заглянуть так хорошо известные в Европе сумерки?

Мы зашагали обратно тем же сложным маршрутом, каким и пришли сюда.

– Я его помню, конечно, – сказал я. – Двенадцать сегментов. Слепой, горшечник…

– Совершенно верно, – подтвердил брат Пон. – Все вместе именуется цепью взаимозависимого происхождения… Именно она определяет содержание событий, происходящих с нами, вплоть до самых мельчайших…

– Даже… – я запнулся о крохотный пенек. – Ой!.. И вот это?

– Конечно. Если бы мы не отправились на прогулку, ты бы споткнулся по пути в туалет, или к источнику, или еще где.

– То есть мы не имеем власти над происходящим? Свободы воли не существует?

– То, что человек может по собственному хотению направлять свою жизнь – величайшая иллюзия.

– Но как же так! Вот я сейчас могу сделать что угодно! Развернуться и уйти! Содрать одежду и голым убежать в лес!

– Правда? – брат Пон посмотрел на меня искоса. – В силах ли ты пожелать того, о чем не знаешь? Или того, о чем ты знаешь, что оно для человека невозможно? Попробуй.

Он остановился, и я сообразил, что мы вышли к той самой крохотной прогалине, где я занимался рисунком. Над внешним кругом я начал работать только вчера и успел лишь сделать наброски.