Кафа Аль-зооби - Лейла, снег и Людмила
– Мне жаль об этом говорить, но мне нечего обдумывать.
– Что ты имеешь в виду?
– Для меня все решено: у нас ничего не получится. Я уверена в этом. Нам лучше вновь остаться друзьями, если возможно, хотя теперь я сомневаюсь в этом.
Рашид молчал. Она говорила уверенным тоном. Слово было за ним. Это означало, что он должен пойти на уступки. Он предпочел промолчать и отложил решение на потом.
Но за месяц отсутствия Рашид так и не пришел к определенному заключению Он вернулся в Питер в том же состоянии: сердце замирало от любовной тоски, а разум требовал невозможного. Он полагал или надеялся, что встреча с Лейлой после горькой разлуки наставит его на правильный путь. Но после возвращения все его надежды неожиданно рухнули. Он был готов к любому повороту событий, любым сюрпризам, кроме одного – появления Андрея.
Встреча
Когда они расстались десять лет назад, Андрей был худощавым парнем, с длинными прямыми светлыми волосами, постоянно спадавшими ему на лоб. Когда Лейла встретила его в ту весеннюю пятницу, он выглядел совсем по-другому: лицо и фигура округлились, волосы были аккуратно пострижены и уложены, одет в дорогое кожаное пальто.
Пожимая руку Лейлы, Андрей радостно воскликнул:
– Какая приятная неожиданность! Меньше всего на свете я ожидал увидеть тебя снова в Петербурге.
– Я тоже, – ответила Лейла, разглядывая его.
Они молчали, глядя друг на друга и не зная, что сказать. Потом Андрей заговорил:
– Слушай! Вместо того чтобы стоять на улице, давай пойдем куда-нибудь. Я приглашаю тебя на обед.
– Я бы не возражала, но, к сожалению, иду на работу. Может быть, в другой раз.
– Ты всегда говоришь «нет» и никогда не соглашаешься. Ну, ладно. Значит, ты работаешь? Скажи, где, и я довезу тебя на машине. Только не вздумай возражать.
– Хорошо. Поскольку я опаздываю на работу, то согласна.
Он с любопытством взглянул на нее. Андрей не ожидал, что Лейла согласится с такой легкостью. И у него появилась надежда. Почти забытая, дремавшая в его душе многие годы надежда возродилась снова, как только он встретил давнюю любовь.
Машина у него оказалась роскошная и дорогая.
– Можно сказать, ты стал богатым? – спросила она, садясь.
– Да, можно сказать, что так.
– И это в результате занятий медициной?
– Конечно, нет. Сейчас в России медициной не прокормишься. Я занимаюсь бизнесом, как и все.
Он взглянул на нее и увидел, что она жмурит глаза от солнечных лучей, падающих ей прямо в лицо. Андрей протянул руку и опустил солнцезащитную шторку. Лейла сказала:
– Солнце не раздражает меня. Наоборот, я сегодня очень рада ему.
– Ты права. Сегодня чудесный день. Я тоже, увидев сегодня солнце, преисполнился непонятным оптимизмом.
– А я была удивлена. Как будто весна наступила только сегодня.
– Она и в самом деле наступила сегодня. Наступила в два часа тридцать пять минут – в том момент, когда я тебя увидел.
И, бросив на нее быстрый взгляд, заметил, как порозовели ее щеки. Точно так, как розовели раньше, когда она испытывала смущение. Боже, как Андрей соскучился по Лейле и по этой ее стыдливости!
– Ты замечательно говоришь по-русски, – сказал он.
– Но я приехала сюда не вчера. Десять лет – немалый срок. Я за это время научилась и русскому языку, и кое-чему еще.
Он с любопытством спросил:
– А чему ты еще научилась?
Лейла засмеялась:
– Кататься на лыжах.
Он улыбнулся и спросил вновь:
– И забыла пустыню?
Она молчала довольно долго, глядя в окно. Потом ответила:
– Пустыню нельзя забыть.
После некоторого молчания Андрей неожиданно сообщил:
– А я был в пустыне.
– Правда? – удивилась она.
– Да. В марокканской.
– Ну и как?
– Очень понравилось.
– Правда?
– А почему ты так удивлена?
– Потому что это странно.
Андрей продолжил:
– Я обнаружил, что пустыня – это нечто совсем иное, чем Россия, да и Европа вообще. Здесь пространство заполнено лесами, городами, и жизнь насыщена до утомления. А в пустыне пустота, бесконечная пустота, в которой человек ощущает себя наедине с Богом. Я представил себя и в самом деле одиноким, и меня охватило ужасное чувство: крикнешь – и не услышишь даже эха, побежишь – и пески тут же скроют твои следы, посмотришь перед собой – везде один мираж. Мне стало страшно. Пустыня молча проглатывает и стирает твое существование, даже если ты находишься в разгаре жизни и на пике бытия. Она говорит тебе: «Ты ничто и никто. Ты часть этой пустоты». И в этом – самый большой вызов, который может быть брошен человеку на земле. Ты вступаешь с пустыней в поединок, в котором либо ты докажешь свою силу, либо она тебя уничтожит. Ее безграничность, вселяющая поначалу чувство абсолютной свободы, сужается все больше, пока не превратится в настоящую тюрьму. Стоя там, посреди моря песка, я понял, почему в древности именно в таком месте человек искал Бога. Скажу даже: это и привело меня в пустыню. Я представил древнего человека, заблудившегося в безлюдной пустыне, одинокого, время от времени глядящего в небо и утешающего себя: «Небо не может быть безжизненным. Небо не может не быть добрым».
Но, с другой стороны, стоя в глубине этой пустоты, я неожиданно осознал сам себя, понял, что нашел необыкновенное внутреннее умиротворение, какого мне не доводилось испытывать прежде. В этом одиноком противостоянии с пустыней я ощутил мир с самим собой и увидел внутри себя горизонт, подобный простиравшемуся передо мной. Эти глубокие и прекрасные чувства ты можешь испытать, лишь оказавшись в глубине пустыни, отрешившись от действительности, погрузившись в себя, став суфием[9], ища Бога. Веришь ли, я не успел вернуться, как понял, что заболел ностальгией. Эта странная тоска будет всегда тянуть меня обратно в пустыню.
Лейла ответила не сразу, а продолжала внимательно рассматривать его.
– Почему ты так смотришь на меня?
– Потому что поначалу подумала, что твои впечатления о пустыне окажутся обычными впечатлениями туриста.
– А теперь?
– Это впечатления, которые раскрывают в тебе философа.
– Я рад такому комплименту. Это внушает мне надежду, тем более что это первый комплимент, который я слышу от тебя в свой адрес.
– Ты еще и хитрый, – сказала она шутя.
– Ладно, скажи теперь, какой работой ты занимаешься в Ленинграде?
– Он теперь называется Санкт-Петербург.
– Действительно. Я и забыл об этом, увидев тебя. Все переменилось.
– Да, – согласилась она. И добавила, отвечая на предыдущий вопрос: – Утром я учусь в ординатуре, а после обеда работаю массажистом в спортивно-оздоровительном центре.
– А ты тоже изменилась, Лейла? – спросил Андрей, словно не услышав ее ответа по поводу работы.
– Думаю, да. Человеку трудно не меняться, особенно если он живет в России.
– Но ты такая же утонченная и красивая.
– Значит, слава Богу, хоть внешне я не изменилась.
– А какие-то другие перемены произошли?
– Какого рода?
– Ну, замужество, например.
Помолчав немного, она ответила:
– Нет. Замуж я не вышла.
Ей показалось, что она услышала его облегченный вздох.
– А ты внешне изменился.
– Но внутри я такой же, как и прежде.
– Не верю. Ты стал более зрелым и глубоким.
– Но я до сих пор люблю тебя. Как любил тогда, а может быть, даже больше.
Андрей заявил об этом легко и просто, со своей очаровательной непосредственностью и спонтанностью. От неожиданности у Лейлы сильно забилось сердце, и слова затерялись на языке. Он тоже молчал после своего признания, словно оно было неожиданным и для него самого, и словно все прошедшие годы эта фраза вертелась у него на языке в ожидании встречи с Лейлой, готовая вылететь с первым выдохом.
Воцарилось долгое молчание. Каждый из них сидел, погрузившись в свои думы.
Вскоре она попросила:
– Пожалуйста, останови здесь.
– Ты работаешь в этом здании?
– Да.
– Хорошо. Я буду иметь это в виду.
– На что ты намекаешь?
– Ты не позволишь заехать к тебе? Или будешь стоять в дверях и преграждать путь, как обычно?
Лейла опустила голову и проговорила смущенно:
– Это место работы, и у меня нет времени принимать здесь кого-либо.
– Понял. Но я могу надеяться на встречу?
– Не знаю, – ответила она нерешительно.
– Почему?
– Потому что я действительно не знаю.
– Значит, я сам приду к тебе.
– Лучше не приходить.
– На этот раз я не подчинюсь.
– Ладно. Дай мне время подумать.
– А как ты дашь ответ?
– У тебя есть телефон?
Андрей дал ей номер телефона, и она открыла дверцу машины, чтобы выйти, но он остановил ее:
– Ты вправду позвонишь, Лейла?
– Да.
– Обещай мне. Потому что я с нетерпением буду ждать этого звонка.
– Обещаю.
Лейла не могла избавиться от потрясения, испытанного ею от неожиданной встречи. С момента расставания она тысячу раз открывала дверь больницы, и тысячу раз распахивалась дверь в весну, и тысячу раз Андрей находился там, в той весне, и тысячу раз выступал оттуда с широкой улыбкой на лице: «Лейла! Какая приятная неожиданность!»
