Саттри - Кормак Маккарти
Саттри улыбнулся. Они по правде моего размера, сказал он. Я их снова заполню.
Сколько намерены заполнять?
Фунтов двадцать.
Портной опять потянул за талию Саттри и покачал головой.
Они нормальные. Давайте только манжеты сделаем.
Когда не растолстеете, приносите обратно, хорошо?
Хорошо. Там сзади еще немного порвано.
Я его вижу, сказал портной, отмечая место мелком.
Саттри подождал на деревянном складном стульчике, пока брюки ему подшивали, и заплатил старику и поблагодарил его, и снова спустился по лестнице.
В «Томе Макане» он купил себе пару ботинок, у которых сбоку имелись молнии, и были они цвета крови. Со свертками взобрался по лестнице в «Комер» и в глубине заведения разделся, и вымылся, и переоделся в новое. Старую свою одежду завернул в бумагу и оставил у Жеребца за буфетной стойкой. Жеребец взял сверток, и посмотрел на него в ответ, и присвистнул, а Джейк схватил его за плечо, и развернул, и оглядел всего, и понюхал ему щеку, и попробовал поцеловать.
Убери от меня свою жопу, сказал Саттри.
Обозреть его подошел Улисс со своей улыбочкой тихого циника. Что ж, сказал он. Смотришься тут довольно зажиточно, Коря. Большим и указательным пальцем пощупал рукав Саттри. Ой-вей, сказал он. Етто катшестфо.
Саттри перешел Веселую улицу в «Фаррагут» и спустился в цирюльню. Миновал поднимавшегося Тарзана Куинна – свеженапудренный, тот помахивал дубинкой туда-сюда, зажав ее в огромной ручище.
Пожилой черный принял у него новую куртку, и он забрался в кресло.
Да, сэр, сказал цирюльник, набрасывая на него тик передника.
Побрить, постричь, навести глянец… Маникюр делаете?
Нет, ответил цирюльник. Маникюрщика у нас нет.
Ладно. Тогда побрить, постричь и глянец. И не жалейте душистого.
Цирюльник принес распаренное полотенце и обернул им его лицо, и запрокинул его вместе с креслом. Саттри лежал в глубокой эйфории, ноги скрещены в лодыжках, новым ботинкам легко на никелированной решетке подножки. Он сонно слушал чпоканье бритвы о ремень.
В кресле он полузадремал, пока цирюльник тянул его лицо туда и сюда, бритва срезала ломтями горячую лавандовую пену. Сквозь кости Саттри сочился мир. Цирюльник приподнял его и взялся постригать ножницами волосы. У ног его со своим деревянным ящиком кремов устроился черный и принялся обрабатывать ему ботинки. Второй цирюльник читал газету. Никто не разговаривал. Темные локоны Саттри беззвучно падали на плитки. Нежный цирюльник. Он отплыл.
Цирюльник припудрил ему тальком загривок и сорвал передник, и отступил на шаг. Саттри открыл глаза. Приподнял сначала один ботинок, за ним другой и посмотрел на них. Слез с кресла и оглядел себя в зеркало.
Старый черный держал его куртку, пока он им платил, а затем помог с курткой и обмел ему плечи метелочкой. Саттри уронил полдоллара ему в ладонь, а старик как бы поклонился и сказал «спасибо, сэр», а цирюльник сказал «приходите еще».
На улицах ветер похолодней у него на бритом загривке. На углу с Черпаком и Бочонком, и еще с двумя мальчишками, которых он не знал, стоял Боббиджон. Все ухватились за него с великой радостью. Боббиджон предложил за куртку два доллара, стал деньгами размахивать.
Где твоя палка? спросил Бочонок. Нельзя в таком виде расхаживать – и без палки, какой от баб отбиваться.
Старина Саттри себе где-то чертовскую рыбку выловил.
С Джейбоном они поужинали в «Ригасе». Бобби, принеся им меню, улыбнулась.
На что метишь, Коря?
Думаю, возьму крупный стейк из филе.
А я, наверно, буду телячью отбивную.
Черт, да возьми стейк.
Отбивная хорошая, Коря.
Бери самый большой, блядь, стейк, что у них только есть.
Стейки принесли на железных тарелках, шипевшие в собственном соку, а еще там были исходившие паром печеные картофелины с мякоткой в сердцевине, на которой сливочное масло растапливать, а еще сметана с резанцом, и горячие булочки, и кофе. Саттри забросил кусок стейка себе в рот, и откинулся на спинку стула, и прикрыл глаза, жуя.
Хорошо, а, Коря?
Джейбон макнул булочку себе в тарелку, и поднял ее, каплющую темной подливой, и загрузил ее себе в челюсти. Господи боженька, проговорил он.
Куда мы сегодня?
Меня устраивает куда угодно. Как насчет клуба «Карнавал»?
А сегодня четверг?
Еще б, ответил Джейбон. Там все кишеть будет прелестными юными мандюшками.
Я за, сказал Саттри.
Проснулся он на «Лесной лужайке» среди менгиров усопших. Приподнялся на локте и обозрел упорядоченный пейзаж полированных надгробий, бледной зимней травы и черных деревьев. Стряхнул сор с рукава. Вверх по его белым носкам ползло пятно цвета бычьей крови от новых ботинок. Он шатко воздвигся на ноги, отряхиваясь. Брюки на коленках оказались заляпаны огромными кляксами грязи, и он промок и замерз. Вдруг он сунул оба кулака в карманы. Глаза его поблуждали в голове, пока он боролся с непроглядной историей предыдущей ночи. Тусклые воспоминания. Слезливый безумец, ковылявший среди камней в поисках давно покойного друга, который тут лежит. Из часового кармашка вытащил мокрую сложенную бумажку. Одна из сотенных купюр как-то прибереглась. Саттри пересек кладбищенскую траву в паутине инея к ограде и дороге.
Солнце было не так высоко, чтоб он не сумел взять по нему азимут, и Саттри направился туда, где, по его прикидкам, лежал городок. В синей вони дизельного выхлопа его миновал автобус, окна полны лиц. Он пригладил волосы и скорчил ездокам рожу. Вскинув костлявую руку, изобразил им вслед проклятие.
Полумилей дальше располагалась придорожная лавка. Саттри вынул из ящика с напитками оранжевую бутылку, открыл ее и выпил. Женщина, державшая лавку, наблюдала за ним из-под морщинистых век.
Я не из цирка сбежал, сказал он.
Что?
Говорю, аспирин у вас есть.
Она повернулась и достала жестяную коробочку пилюль с полки за прилавком. Саттри открыл ее, и высыпал содержимое в руку, и закинул все в рот, как орешки, и запил здоровущим глотком напитка.
Сколько я вам должен?
Пятнадцать центов, ответила она. Старые нервные глаза.
На его брюки налипла кладбищенская трава. Из кармана он вытащил сотенную купюру и расправил ее на прилавке. Она посмотрела на бумажку и посмотрела на него. Сказала: У меня столько сдачи не будет.
У меня больше нет.
Ну а у меня столько сдачи не наберется.
Ну, значит, останусь вам должен.
Он сгреб купюру и сунул обратно в карман.
Надо заплатить, сказала она. Я вас не знаю.
Выпишу вам чек.
Она стояла и всё.
У вас есть каунтер-чек?
Никаких чеков у меня нет.
У вас есть бумажный пакет?
Что есть?
Кулек.
Вам насколько большой надо? Она шарила под
