Падение Эбнера Джойса - Генри Фуллер
Мисс Гиббонс снова покосилась на Маленького О’Грейди. Пресиоза остановилась в своем полете к небесам и, казалось, спрашивала взглядом, как высоко в конце концов она поднялась. Встав с кресла («На сегодня достаточно», — сказал Прочнов), она почувствовала себя так, словно спустилась на землю: сходство, которого так легко добился художник, полностью исчезло. Но Прочнов, по-видимому, был доволен результатами, а Маленький О’Грейди продолжал без умолку превозносить его мастерство.
— Игнас — настоящий вундеркинд! — заявил он охваченной сомнениями Пресиозе. — Я никогда в жизни не видел такой уверенности, такой хватки! Не пройдет и недели, как вы заживете на полотне. Не сойти мне с места, если это не так!
В дверь постучали. О’Грейди бросился открывать.
— Уходите немедленно! — донесся до мисс Гиббонс его возбужденный шепот.
В дверях показалась озадаченная и недовольная Китти Гоуэн. Позади нее стояла Медора Джойс, нагруженная покупками.
— Уходить? — повторила миссис Гоуэн. — Что это значит? Сейчас же пропустите меня!
— Сюда нельзя! — прошипел Маленький О’Грейди. — Мистер Прочнов сегодня не принимает. Приходите завтра.
— Отойдите, О’Грейди, — возмущенно сказала Китти Гоуэн. — Пустите меня!
Она провела полдня в магазинах и пришла усталая и раздраженная.
— Ну, разве как гостью, — смилостивился наконец О’Грейди. — Игнас, ты ведь не возражаешь... — он посматривал то на Прочнова, то на пришедших дам.
Прочнов снял с мольберта холст и поставил его лицевой стороной к стене.
Китти Гоуэн вошла с высоко поднятой головой.
— Привет! — небрежно бросила она, здороваясь со всеми. — Садись сюда, Медора, — предложила она миссис Джойс, указывая стул.
— Нет, сюда, Медора! — решительно заявил О’Грейди, подставляя другой стул. — Прочнов, дорогая Пресиоза, позвольте познакомить вас... — последовали обычные фразы. — А вы садитесь сюда, — предложил он Китти Гоуэн, подставляя третий стул. — Помните, что вы гостья, — яростно зашептал он ей, — и ведите себя соответствующим образом. Сидите, где вас посадили. Не пытайтесь изображать хозяйку. Нам уступили студию на день. Понятно?
Бросив мимолетный взгляд на Китти Гоуэн, Пресиоза нашла ее манеры резкими, а внешность слишком простой, зато Медорой она была очарована, как и в первый раз. Идеализируя и боготворя свою героиню, Пресиоза готова была пасть ниц перед любой молодой дамой, если та своей любезностью и изяществом напоминала Медору.
О’Грейди не отходил от Медоры.
— У нас был интереснейший сеанс, — заметил он, мягко опуская руку ей на плечо. — Вам следовало прийти немного пораньше, моя дорогая.
Пресиоза вздрогнула; на ее глазах осквернили святыню, но Медора спокойно сняла руку О’Грейди, и Пресиоза позавидовала ее самообладанию и выдержке.
— Это еще что? — спросил О’Грейди, с любопытством рассматривая свою руку, словно некий отдельно существующий предмет, отвергнутый и возвращенный ему за ненадобностью. — Разве мы не друзья? Разве мы не старые приятели? Или вы считаете, что я не подхожу к вашим платьям из Лондона и вашим английским манерам? Не вздумайте сказать мне, Додди, что это так!
Пресиоза опять вздрогнула, а Медора беспечно рассмеялась, — о, как она умела смеяться! Китти Гоуэн вскочила и, схватив у Медоры длинный плоский пакет, шутливо ударила им О’Грейди по голове.
— Прочь, дерзкий мальчишка! — вскричала она.
О’Грейди состроил гримасу и потер ухо.
— Так вам и надо! — злорадно заметила Элизабет Гиббонс.
Пресиоза была удовлетворена — возмездие свершилось. Она подавила в себе порыв отважно выступить в роли третьей богини мщения и принялась изучать фасон темно-зеленого костюма Медоры. Ее интересовало, так ли она хороша, как миссис Джойс — о, совершенно в ином духе! — и рада ли она, или огорчена тем, что Медора и ее приятельница немного опоздали и не увидели портрета? А сам портрет? Действительно ли он так удачен, как утверждает этот маленький и беспокойный приятель мистера Прочнова?
Прочнов, убирая палитру и кисти, не удостоил своим вниманием вторгшуюся в студию пошлость. Он взглянул на Пресиозу, и девушка поняла, как Прочнов признателен ей за то, что она предпочла остаться в стороне от подобных пустяков.
Пресиоза возвращалась если не совсем успокоенная, то, во всяком случае, довольная. Она чувствовала, что ее поддерживает сильная и решительная рука. Она открыла новую страну, где не в ходу робкие комплименты и где не добиваются взаимности, прикидываясь влюбленным. Нет, он умен и обладает твердым характером. И подумать только, что Вирджилия Джеффрис пыталась убедить ее в обратном — и как она, Пресиоза, только допустила это! Она должна поскорее встретиться с Вирджилией и отвоевать свои позиции, Уж на этот раз она не позволит взять над собою верх. Хорошо бы сказать что-нибудь язвительное — если придут нужные слова. Да, она моложе Вирджилии и менее опытна. Но разве это дает право играть с ней и лукаво подбивать ее издеваться над...
А ведь Игнас Прочнов совсем неглупый молодой человек, интересный по-своему и, уж разумеется, властный. Была ли она достаточно внимательна к нему, чтобы вознаградить его за ту, первую суровую встречу? Пожалуй, нет. Следовало ли ей быть внимательнее сегодня, если бы не серьезная работа и присутствие всей этой публики? Пожалуй, да. Следует ли быть еще внимательнее в другой раз? Все зависит от него самого. Если Прочнов проявит к ней чуть поменьше профессионального интереса и чуть побольше — личного, тогда — да. Но случится ли так? Пресиоза надеялась, что случится. Ну, а если нет, тогда придется побудить его к этому. Но как? Пресиоза открыла сумочку, чтобы уплатить за проезд, и отложила поиски ответа.
Тем временем в студию вернулся Гоуэн, и Прочнов, перебравшийся обратно к себе, сидел перед прислоненным к сундуку портретом и пристально его рассматривал. Если бы Маленький О’Грейди был сейчас здесь, а не убирал у себя, рядом за стенкой, разбросанные по полу куски гипса, то сказал бы, что Прочнов смотрит на портрет и с профессиональным и с личным интересом и что сейчас мужчина в нем нисколько не уступает художнику.
XIIIВирджилия отпустила Дэффингдона, снабдив его пространными памятными заметками, в которых она изложила подробности своего грандиозного проекта отделки банка. Она поднялась наверх и попыталась уснуть, но тщетно. Голова ее продолжала работать, возникали все новые и новые мысли, дополнения, уточнения. Почему, например, она не
