Падение Эбнера Джойса - Генри Фуллер
За завтраком Вирджилия была сдержанна; она подавила желание рассказать домашним о своем плане — уж слишком они были практичны и расчетливы. Но сразу же после завтрака она оделась и пошла излить душу к тетушке, которая жила неподалеку. Она застала Юдокси наверху; тетушка, облаченная в просторный халат, была занята тем, что своими пухлыми руками пыталась привести в порядок непослушные черные волосы. Вирджилия с воодушевлением рассказала о вчерашнем совещании. Юдокси не спускала с нее пристального взгляда, с трудом скрывая острое любопытство:
— А он не просил твоей...
Вирджилия опустила глаза. Нет, он не просил.
Если бы замечательные предложения были встречены банком благосклонно, то за ними последовало бы еще одно предложение, и тут Юдокси Пенс снова подумала: «Хочу я этого или не хочу? Ясно одно: только в том случае, если банк не отвергнет плана Дэффа, Вирджилия может не отвергнуть самого Дэффа».
Сразу же после визита к директорам Дилл зашел к Вирджилии и показал ей заметки Хилла—Макналти.
— Так вот чего они хотят! — воскликнула Вирджилия. — И они, конечно, настаивают на своем, да? — Она быстро пробежала глазами бумагу и не знала, смеяться ей или плакать. — «Первое пожарное депо», — прочитала она. — «Старый форт Кинзи», «Паром «Грейн Вайн Ферри», «Первая водокачка»... Но это же ужасно!
— Читайте дальше, — жалобно сказал Дилл.
— «Вигвам...»
— Боже мой, это еще что такое?
— По-моему, так называлось помещение, где они проводили собрания. «Секкоташская таверна»...
— А это что?
— Мне кажется, я что-то слыхала о ней, — упавшим голосом ответила Вирджилия. — Она была построена из бревен виргинского тополя там, где разветвляется река. «Молитвенный дом непримиримых баптистов»... — продолжала она читать.
— А о нем вы что-нибудь знаете?
— По-моему, я видела какую-то старую фотографию. Он стоял на Корт-хаус-сквер.
— На молитвенном доме был шпиль? — в изнеможении спросил Дилл.
— Кажется, был, и довольно высокий.
— Ну вот! — простонал Дэффингдон. — И так без конца! Одно строение жмется к земле, а другое задевает облака. И все это нужно изобразить в совершенно одинаковых люнетах.
— Что об этом думает Джайлс? — поинтересовалась Вирджилия.
— Он рвет и мечет.
— А Адамс из Академии?
— Пошел покупать себе веревку.
— А Маленький О’Грейди?
— Упал в обморок и, кажется, до сих пор не пришел в себя. Но прежде чем потерять сознание, он успел сделать одно предложение...
— Какое?
Дилл ответил не сразу.
— Вы слышали о художнике Пр... Прочнове? — спросил он так, словно ему было неприятно произносить эту фамилию. — По-моему, он недавно приехал.
— Нет, как будто не слышала.
— Так вот, он снял студию в «Крольчатнике». О’Грейди хорошо отзывается о его работах.
— Что это за работы?
— Декоративные. Он пишет и портреты, насколько мне известно. Недавно он писал портрет маленькой мисс Макналти.
Вирджилия нахмурилась. «Вот как! — подумала она. — Выходит, она обманула меня — эта змея, эта предательница... Прикидывалась невинным цветочком, а под ним, оказывается, спряталась гадюка. Прочнов! Можно подумать, такое трудное имя, что и не произнести! А ведь совершенно просто выговорить: Прочнов, Прочнов... Пресиоза могла назвать это имя без всякого труда, если бы захотела! Значит, она перебежала в другой лагерь, взяла с собой О’Грейди, а заодно прихватила и деда!»
— Ну и что? — уже вслух спросила Вирджилия.
— О’Грейди утверждает, что у него много... много всяких идей.
— А с какой стати О’Грейди сует нос не в свои дела? — раздраженно воскликнула Вирджилия. — Разве кто-нибудь обращался к нему за помощью? Он-то чего добивается? Если ему так хочется кого-то предложить, пусть предлагает скульпторов, а не художников. Что-то я не слышала, чтобы он предлагал скульпторов!
Дилл устало вздохнул.
— Если О’Грейди решил участвовать в чем-нибудь, разве от него отделаешься? Однако я не ожидал, что мне навяжут еще кого-то из «Крольчатника». Гоуэн больше мешает, чем помогает, а О’Грейди может нас просто подвести. Директорам очень и очень не по вкусу такая развязность, такой язык, такое убожество, такая богема. Одним словом, мне взвалили на плечи непосильную ношу.
— А сейчас они хотят навязать еще одного из своей жалкой компании! Ну нет! Никаких Прочновых с их идеями! — заявила Вирджилия, раненная в самое больное место. — Идеи дадим мы. Уж если на то пошло, примем абсурдное предложение Хилла и немедленно сделаем все, что нужно. Обратим наше поражение в победу. А что если дать все эти вигвамы, таверны и башни: в качестве фона...
— Единственный выход.
— ...а на переднем плане изобразим людей — не могут же Хилл и Макналти настаивать только на «видах»! Покажите торговцев, охотников, индейцев, «первых колонистов», «переселенческие фургоны»...
— Джайлс пытается добиться их согласия на такой вариант.
— Так их действительно не устраивает Генуэзский банк? Они и в самом деле не хотят Фидона из Аргоса?
— Нет. Они даже не выслушали меня толком.
— А где сейчас Роско Орландо Гиббонс?
— Я не мог найти его.
— Но я найду. Тетя Юдокси — крупный акционер этого несчастного банка. Гиббонс — единственный воспитанный человек в правлении, и со вкусом. Если мы потеряли Джеремию, то тем более необходимо заручиться поддержкой Роско Орландо. Я заставлю тетушку немедленно отправиться к нему. Он не может отказать нам. Он будет против этого нелепого предложения Хилла.
Дилл смотрел на Вирджилию с восхищением. Поистине, где найдешь такую изобретательность и гибкость ума, такую преданность и знания! Она так же прекрасно разбирается в истории родного города, как и в работах Грота[42] и Сисмонди. Она знает все о Парфеноне и башне Джотто, о Секкоташской таверне и молитвенном доме непримиримых баптистов. С удивительной быстротой и легкостью она набросала совершенно новый план, взяв только местные сюжеты. И в самом деле, разве не было здесь отца Маркетта[43], сьера Жолие
