Мир в капле дождя. Осень. Зима. Хайку на все времена - Антология
(Классическая литература жанра хайкай. Большая серия. Т. 10. Токио: Сюэйся, 1970. С. 253–293.)
Из «Рассуждений на ночлеге в пути»
(1700)
В сущности, все хайку сосредоточены на одном объекте изображения. Позвольте привести примеры. Прежде всего такой, где все сводится именно к одному объекту:
* * *
В пуховые покровыплотненько укутаныутиные лапки.
Басё
Говорят, что Учитель был очень доволен этим стихотворением и сказал Сико: «Это хайку сложено именно об одном объекте».
Вот еще примеры:
Так идемте же
любоваться снегом,
пока не упадем!
Басё
Свою красивую головку
царапает шпорой
фазан.
Кикаку
Кто-то может сказать, что «утиные лапки» и «пуховые покровы» образуют сочетание или что поэт сопрягает «головку фазана» и «пуховые покровы», но с чем же тогда сопряжено «любование снегом»? Когда Учитель говорил о сопряжении объектов, он проводил различие между объектами внутри одной темы и вне ее. Но в некоторых хайку видно сочетание как внутри единой темы, так и вне ее:
* * *
Вот уж и весна
все вокруг преображает —
луну и цветы.
Басё
Кайбара Иккэн говорил: «В поэзии пейзаж всегда передан в чувстве, а чувство – в пейзаже».
(Классическая литература жанра хайкай. Большая серия. Т. 10. Токио: Сюэйся, 1970. С. 206–207.)
Кагами Сико
Из «Десяти бесед о хайкай»
Старый пруд.
Нырнула лягушка —
всплеск воды.
Басё
Поистине, когда речь идет о современных хайкай, приходит на ум стихотворение о лягушке в старом пруду. Хотя кажется, что в хайку отсутствуют эмоции, Басё удалось вложить в него ощущение грустного одиночества и покоя. Вот что называют послечувствием в поэзии. Не к тому ли сводится и вся поэтика хайкай?
(Сочинения в жанре хайкай. Большая серия = Хайсё тайкэй. Т. 9. Токио: Гундзося, 1976. С. 218.)
Татибана Хокуси
Из «Диалогов на водах в Яманака»
(Опубликовано в 1838 г.)[97]
Тем, кто еще не следует по пути хайкай, проложенному единственно верным стилем школы Басё (Сёмон), безусловно, не следует блуждать в неведении, рискуя утратить все благие возможности, а тем паче цепляться за дурацкие словеса всяких «ворон и цапель». Как говорил Учитель, «нужно лишь, ощущая за собой всю вселенную, землю и небо, не забывая об истинных чувствах, что позволяют постичь все сущее – горы, реки, деревья, травы и человека, – наслаждаться летящими по ветру лепестками цветов и опадающими листьями. Наслаждаясь же этим, нужно следовать своим путем, черпая из Старого и Нового; не утеряв принципа Вечного, переправляться через поток перемен Преходящего. При этом, как бы ни были велики стремления, они не помешают делу. Нужно лишь предоставить переменам идти своим чередом, вносить в мир гармонию и совершенствовать человеческие чувства».
Душа поэзии хайкай единственно верного стиля бродит по бесчисленным путям, погружаясь в сонмы дел, и остановиться ей не дано.
Люди, праздно развлекающиеся рассуждениями о нравственности и теории хайкай, совершить какой-то важный поворот в поэзии не смогут. Путающиеся в одном лишь теоретизировании тоже ничего не изменят. Такими житейскими понятиями, как «умелое-неумелое», путь, именуемый хайкай, ни измерить, ни определить невозможно. Не зря Старец Басё хвалил лучших своих учеников, которые глубоко постигли истинное и ложное при выборе единственно верного стиля.
Учитель говорил:
«Нечего и искать иного пути, кроме чтения древней китайской поэзии и японских песен. Ведь так обычно и бывает в мире: кто путается в текстах хайкай, тот не в силах уразуметь и достоинств мастеров вака. Конечно, многие впадают в пошлую вульгарность, будучи способны запомнить лишь цветистые цитаты из примитивных фарсов. До постижения истины им далеко».
«В постижении пути хайкай само обучение надо лелеять, как цветок. Надо отбросить мудрствование и находить поначалу удовольствие в глупости, невежестве».
«Сущность хайкай в том, что, прибегая к использованию просторечия и обыденного языка, то есть как бы впадая в вульгарность, поэты все же не становятся вульгарны. Надо знать и ощущать эту границу. Начинающим эту границу различать не дано».
«Иным хайкай приносят печали, а не радости. Бьются они над последней строкой, пытаются понять, как лучше повернуть тему, – а ведь всему есть пояснение. Все старания надо прилагать в самой повседневной жизни. Стремление подняться на более высокое место требует безраздельной целостности усилий».
«Вот начинающие путаются с выбором отсекающих восклицательных частиц кирэдзи. Но отсекающая частица (в сцепленных строфах) должна сама приходить на ум сразу же, как только определишься с открывающей строфой хайку. Есть восемь строф, в них четыре излома и соответствующее распределение мелодических ударных фраз. Хайку должно выглядеть как хайку, проходная строфа хираку как хираку».
«Нельзя в хайку забывать об утонченной красоте. Если у вас не будет такой душевной установки, то либо просторечие прозвучит пошло и банально, либо просто бестолково и бессодержательно, либо вся тональность окажется грубой и вульгарной. Если же вы скатитесь в излишне выспреннюю манеру, то потеряете весь сокровенный смысл стихов и ничего хорошего на этом пути не создадите».
«Надо усвоить, что хайкай сродни песнопению. И для создания истинного шедевра надо отбросить все преходящее, проникать в суть вещей, позабыв о собственной выгоде».
(Классическая литература жанра хайкай. Большая серия. Т. 10. Токио: Сюэйся, 1970. С. 21–23.)
Ёса-но Бусон
Из трактата «Прошлое в настоящем»
(1774)
Тем, кто следует по пути хайкай, нет нужды непременно увязать в канонических правилах, завещанных учителем. Подчиняясь порыву, не оглядываясь на то, что было раньше, что будет потом, следует меняться вместе со временем, преображаться вместе с ним. Одного такого «удара палкой», полученного от моего учителя (Соа), оказалось достаточно, чтобы я прозрел и понемногу уразумел, в чем сущность хайкай. А ныне, наставляя учеников в моей школе, я говорю: чем следовать непосредственно указаниям почтенного Соа, лучше обратиться к завещанным старцем Басё саби и сиори, вернувшись к старине. В самом деле, то, что внешне кажется ложным, оказывается по
