Финеас Финн - Энтони Троллоп
– Я надеюсь со временем достичь большего, чем просто выполнять поручения, – сказал Финеас.
– Разумеется, вы достигнете. Я это знаю и потому так рада, что вы заняли пост в правительстве. Полагаю, с Лафтоном никаких затруднений не возникнет.
Финеас рассмеялся:
– Я слышал, что мистер Квинтус Слайд из «Гласа народа» уже отправился туда агитировать избирателей.
– Мистер Квинтус Слайд! Агитировать избирателей Лафтона! – выпрямившись, воскликнула леди Лора с таким возмущением, будто вульгарный проныра не просто пытался вторгнуться в фамильный округ, но ворвался в саму гостиную на Портман-сквер.
В этот момент вошел мистер Кеннеди.
– Послушай, что говорит мистер Финн! – обратилась к нему леди Лора. – Мистер Квинтус Слайд поехал в Лафтон, чтобы соперничать с ним на выборах!
– А почему нет? – пожал плечами мистер Кеннеди.
– Дорогой! – воскликнула его супруга.
– Мистер Квинтус Слайд, без сомнения, потеряет время и деньги, но участие в выборах добавит ему престижа, и его станут больше ценить в «Гласе народа», – проговорил мистер Кеннеди.
– Он добьется, чтобы его кандидатуру выдвинул этот ужасный мистер Веллум, – заметила леди Лора.
– Весьма вероятно, – согласился мистер Кеннеди. – И чем меньше мы все будем говорить об этом, тем лучше. Финн, дорогой друг, примите мои искренние поздравления. Меня давно ничто так не радовало, как известие о вашем назначении. Это честь и для вас, и для мистера Майлдмэя. Вы сделали большой шаг вперед.
Финеас поблагодарил, одновременно задаваясь вопросом, за какие заслуги звание министра досталось мистеру Кеннеди. Сам Финеас за две сессии и полтора года в парламенте успел очень мало, но его собеседник за свои пятнадцать или двадцать лет не сделал и того. Зато мистер Кеннеди обладал баснословным богатством и владел половиной графства, Финеас же был гол как сокол. Конечно, ни один премьер-министр не предложил бы человеку с доходом в тридцать тысяч фунтов в год должность младшего лорда казначейства.
Вскоре наш герой откланялся.
– Полагаю, он добьется успеха, – сказал мистер Кеннеди своей жене.
– Я в этом совершенно уверена, – ответила та почти презрительно.
– Я не считаю его таким феноменом, как ты, но думаю, дела у него пойдут хорошо, если он будет благоразумен. Удивительно, до чего распространилась эта нелепая история о его дуэли с Чилтерном.
– Болтать людям не запретишь.
– У них, верно, случилась какая-то размолвка, но они не хотят тебе об этом рассказывать. Говорят, будто причиной стала мисс Эффингем. Не думаю, чтобы Финн мог питать какие-то надежды в этом отношении.
– Отчего же?
– У него нет ни положения, ни денег, ни происхождения.
– Он джентльмен. И положение у него достаточное. Не вижу причин, почему ему не просить руки любой девицы, какой пожелает.
– Тебя невозможно понять, Лора, – рассердился мистер Кеннеди. – Я считал, у тебя совсем другие надежды на мисс Эффингем.
– Так и есть, но это здесь ни при чем. Ты упомянул о мистере Финне так, словно с его стороны искать брака с Вайолет Эффингем было бы едва ли не преступлением. В этом я с тобой не согласна. Мистер Финн…
– Я уже слышать не могу про мистера Финна.
– Мне жаль, что я оскорбляю твой слух благодарностью к человеку, который спас тебе жизнь.
Мистер Кеннеди покачал головой. Он понимал, что довод ложный, но не знал, как показать жене, что понимает это.
– Быть может, мне лучше вовсе не упоминать его имя, – продолжила леди Лора.
– Вздор!
– Полностью согласна, что это вздор, Роберт.
– Я лишь хочу сказать, что, если ты будешь продолжать в том же духе, ты вскружишь ему голову и избалуешь его. Думаешь, я не знаю, что происходит – в вашем кругу?
– И что же происходит «в нашем кругу», как ты выражаешься?
– Вы взялись возводить этого молодого человека на пьедестал и поклоняться ему – лишь потому, что он хорош собой, и неглуп, и умеет себя вести. Так всегда бывает с женщинами, которые живут в праздности и не понимают, в чем состоит их долг. Они непременно найдут себе какой-нибудь предмет для обожания.
– Разве я не исполняю свой долг перед тобой, Роберт?
– Нет. И ты знаешь, что не исполняешь. Ты ходишь на приемы в дом своего отца по воскресеньям.
– Но при чем тут мистер Финн?
– Ха!
– Я начинаю думать, что лучше мне отказать ему от дома, раз его присутствие стало для тебя неприятным. Конечно, всем это покажется очень странным, учитывая, какую огромную услугу он тебе оказал. Пойдут сплетни. Но лучше уж так, чем слышать, как ты обвиняешь жену, что она обожает молодого человека – потому, что он хорош собой!
– Я не говорил ничего подобного.
– Говорил, Роберт.
– Нет. Я не выделял тебя из прочих.
– Ты обвинил меня лично, сказав, что из-за своего обожания я не исполняю долга. Но, если уж на то пошло, ты так все запутал, примешав сюда и воскресенья, и гостей папаˊ, что мне уж нипочем не понять, к чему ты клонил.
Некоторое время мистер Кеннеди стоял, собираясь с мыслями, чтобы распутать этот клубок, но, обнаружив, что это ему не удается, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Леди Лора осталась в одиночестве, обдумывая обвинения мужа или, скорее, обвинения, которые она вложила в его уста. В душе она понимала, что муж такого не говорил и не думал. Пресловутое обожание было чувством, которое женщина могла испытывать к своей кошке, собаке, картине, фарфору, мебели, карете и лошадям или любимой горничной. Именно эту привязанность имел в виду мистер Кеннеди, но не было ли в ее сердце чувства иного, более пагубного?
Из-за Финеаса она казнила себя очень сурово и вывела в итоге некоторые заключения. Она поняла и призналась себе, что не любит и не может любить мужа – и одновременно любит и не может не любить Финеаса Финна. Леди Лора решила более с ним не видеться и даже сказала об этом нашему герою. После она пришла к выводу, что была неправа, что следует встречаться с ним, как с прочими знакомцами, и побороть свою любовь. Затем, когда это не удалось и в ней стало расти что-то вроде обожания, она решила, что это будет обожание дружбы: она не станет грешить даже в мыслях и не допустит в сердце никаких постыдных чувств, единственной целью и смыслом ее жизни станет благополучие друга. Она едва успела взрастить в себе именно такую любовь, едва убедила себя, что может отчасти наслаждаться обожанием, которое испытывает к своему другу, и одновременно исполнять долг перед мужем, когда Финеас явился к ней, чтобы поведать о своем увлечении Вайолет Эффингем. Полученный урок был жестоким – настолько жестоким, что леди Лора едва смогла его вынести. Негодование, что он влюблен
