Саттри - Кормак Маккарти
Он пересек гравийную площадку перед входом и вошел в лавку. Старые знакомые запахи. Взял пинту шоколадного молока из охладителя и выпил.
Газировки нам возьмешь? спросил мальчишка.
Бери.
Давай еще пару кексов нам возьмем и ничего об этом не скажем.
Саттри посмотрел на него. Он шарил среди бутылок на стеллаже с напитками. Эта «РК» вот холодная? окликнул он. Саттри подошел к мясному прилавку.
Вам чего? спросил лавочник, появляясь за прилавком и снимая с гвоздя фартук.
Нарежьте мне пару фунтов вон той вареной колбасы, сказал Саттри.
Тот повесил фартук обратно.
И потоньше, сказал Саттри.
Он взял сыру и хлеба, жестянку овсяных хлопьев и две кварты молока, а еще луку. Когда лавочник подсчитал общую стоимость, осталось сорок центов. Саттри посмотрел на ряды кофе в мешочках у лавочника над головой. Тот повернулся посмотреть с ним вместе.
Какой у вас самый дешевый?
Ну-ка сейчас глянем. Самый дешевый у меня – «Поджарый Джим».
«Поджарый Джим»?
«Поджарый Джим».
Сколько?
Тридцать девять центов.
Давайте и его.
Торговец снял с полки мешок и поставил на прилавок. Тот был пылен, и он на него подул, и чуть обмахнул, прежде чем поднять и сунуть в бакалейный пакет.
Нормально, сказал Саттри. Сгреб пакет с прилавка и отдал его мальчишке, и они ушли.
Вернулись уже вечером. Саттри спустился и сидел в темноте у реки, пока не сготовился ужин, свет от кухонного костерка сочинял у него за спиной на откосе представление театра теней из первобытной жизни. Он кидал маленькие круглые голыши в реку, словно кормил ее.
Поели сэндвичей с жареной колбасой и белую фасоль. Саттри подошел к костру со своей кружкой и протянул ее. Старуха сняла с котелка крышку и понюхала. Саттри не сводил с нее глаз. Заплетенные перлини волос, стягивавшие ей тощий серый череп. Фартук она подхватила одной рукой, чтобы взяться за котелок и налить из него горячий черный кофе. Саттри вернулся к тому ящику, на котором сидел, и помешал кофе, и сунул ложку себе под манжету для сохранности, и поднес кружку ко рту, и отхлебнул.
Посидел очень спокойно, затем повернулся и выплюнул кофе наземь. Боже правый, сказал он.
Что такое? спросил Рис.
Что случилось с этим кофе?
Я его вообще не пил.
Саттри обмахнул носом обод кружки, а затем выплеснул из нее кофе и продолжал есть.
Рис вытер рот о колено и поднялся. Вернулся с кружкой кофе и встал над Саттри, дуя на нее, а потом отхлебнул.
Что это за срань? спросил он.
Черт его знает. «Поджарый Джим», вот как называется.
Рис сделал еще глоток, а затем вылил все наземь. Не знаю, что это, сказал он, но это не кофе.
Девушка сидела по другую сторону от костра. Откинула черные волосы. Что ты сделала с кофе, мама? крикнула она.
Рис вернулся к огню. Упаковку поднесли поближе, пытаясь прочесть, что там написано. Рис вылил весь кофе. Начали пререкаться.
Саттри, что это за срань?
Да не знаю я. Покупал как кофе.
От нее кофе даже не пахнет.
Они как пить дать высыпали кофе из мешка и набили его сухими листьями или еще чем, сказала женщина, кивая и озираясь.
Принеси-ка мне кружку, Уиллард, позвала девушка.
Рис бросил на нее косой взгляд. Может быть, отрава, сказал он.
Положи туда яичную скорлупу, мама, крикнула девушка. Станет лучше.
Где она скорлупу возьмет, тупица? Яиц-то нету.
Женщина дотянулась и отвесила мальчишке подзатыльник.
Ай, сказал мальчишка.
А ты за языком своим следи, когда с сестрой разговариваешь.
Его разбудило перед самым рассветом. В темноте что-то шевелилось. Он взял фонарик и направил его вдоль деревьев, пока луч не увалился призраком в темные поля ниже по реке. Он покачал им к зарослям и обратно. Наблюдала в ночи дюжина жарких глаз, попарно и случайно. Он подержал свет над головой, чтобы попытаться увидеть очертания за ними, но ничего не показывалось, кроме глаз. Моргали, открываясь и закрываясь, либо закатывались и возникали вновь, когда поворачивались головы. Все они были на разной высоте, и он напряг память, пытаясь вспомнить, что бывает таких случайных размеров. Затем одна пара глаз поднялась вертикально футов на пять, а другая медленно опустилась на землю. Там зловещие карлики с амавротическими глазными яблоками боком сидят на доске-качелях. Подниматься и опускаться начали и другие.
Коровы. Он сам с собой согласился: Это же коровы. Выключил фонарик и снова лег. Теперь он чуял их на прохладном ветерке от речных верховий, сладковатый запах травы и молока. Влажный воздух отягощался всякими ароматами. У пса это видно по глазам, когда он разбирается в таком, проверяя ветер, и Саттри пахло водой в реке, и росой в траве, и влажным глинистым сланцем обрыва. Небо затянуто, и никакие звезды не донимали Саттри своими таинствами пространства и времени. Он закрыл глаза.
Наутро отвезли женщин ниже по реке, чтоб те чистили там ракушки, девчонки хихикали, старуха нервно вцепилась в борта лодки и взирала, прикрыв глаза, на проплывавший мимо берег. Тем вечером после ужина он спустился к реке с куском мыла и сел голый в воду у гравийной косы. Постирал одежду и вымылся, и развесил одежду на дереве, и взял полотенце, и вытерся, и сел в одеялах. Немного погодя через заросли на цыпочках спустился Рис, тихонько зовя его.
Я тут, отозвался Саттри.
Тот присел перед ним. Оглянулся через плечо на лагерь.
Что такое? спросил Саттри.
Нам надо в город.
Ладно.
Я прикинул, что нам лучше просто двинуть утром и развязаться с этим.
Саттри кивнул.
Я было хотел маму с Уондой отпустить, но на женщин в делах полагаться нельзя. Как думаешь?
Меня до чертиков устраивает.
Рис перевел взгляд на костер, потом обратно. Меня тоже до чертиков устраивает, прошипел он. Если я не нажрусь, то в Техасе коровы не водятся. Ты в Ньюпорте бывал?
В последнее время нет.
Господи, да там повсюду дичайшие штучки бегают. На это стоит поглядеть.
Правда, что ли?
А то. Старик еще раз проверил, как там в лагере, и склонился к уху Саттри. Мы туда поедем, Сат, догоним там одну-другую и херов им посунем. Он размашисто
