Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья
«Я доплыву до луны и буду там жить, — подумала девушка. — Одна, на пустой планете. И никто больше не сделает мне больно».
Отчаянно раздвигая воду руками, она отдалялась всё дальше и дальше от берега. И потеряла счёт времени.
Ира даже не думала, что у неё столько сил. Она считала, что ослабеет очень быстро, но всё плыла и плыла, размеренными гребками рассекая мелкую морскую рябь. Пока в какой-то момент не повернула голову, и не увидела рядом с собой небольшую скалу с плоской поверхностью. На скале стоял человек. Ира чётко разглядела в лунном свете его тёмный силуэт и тихо вскрикнула. Человек обернулся на голос. Именно обернулся, хотя нельзя было понять, где у него лицо, а где затылок. И вдруг стал увеличиваться в размерах. Он рос, становился всё выше и выше, его исполинское тело вытягивалось до неба. Он нагнулся и подал Ире огромную руку. Девушка завизжала. Дикий страх парализовал всё тело, небо опрокинулось в глазах, а луна раздробилась на несколько частей. Звёзды что-то зашептали ей, гул их голосов становился всё громче, пока не превратился в рёв. Вода хлынула Ире на голову, захлёстывая нос и рот, не давая дышать. «Вот и хорошо», — молнией пронеслась мысль. Но вдруг её руки наткнулись на что-то гладкое и скользкое. Резкий крик, от которого, казалось, лопнули барабанные перепонки, вернул сознание. Звёзды с луной заплясали в диком хороводе, вращаясь с бешеной скоростью. Ира сделала вдох, и неожиданно в лёгкие попал воздух. Но вокруг всё ещё была вода. «Жить! — безумно застучало в висках. — Господи, дай мне выбраться отсюда! Я хочу жить!»
Ира не знала, сколько прошло времени. Очнулась она оттого, что ощутила под собой камни, которые впивались острыми краями ей в спину. С трудом разлепив веки, девушка ничего не увидела, кроме серого тумана. Издав слабый стон, она попробовала пошевелиться. Свинцовое тело отказывалось слушаться.
— Живая, что ли? — как сквозь вату, прозвучал чей-то голос. — Живая! А ну, поворачивайся на живот!
Сильные мужские руки перевернули Иру и приподняли, слегка потрясывая. «Прямо как мешок с картошкой», — подумала она, ощутив под собой чьё-то колено. Но тут же поперхнулась и закашлялась.
— Вот так, хорошо, хорошо, — приговаривал голос, а руки с силой хлопали её по спине. — Порядок!
Иру снова опустили на камни, и вдруг перед лицом вспыхнул свет. Девушка зажмурилась и попыталась отвернуться.
— Ну, ладно, ладно, не буду тебя мучить. Ты и так нахлебалась, бедная. — Свет погас, а Ира вдруг поняла, что голос говорившего ей знаком.
— Ты как, слышишь меня? — последовал вопрос.
— Угу, — с трудом выдавила из себя девушка.
— Ты здесь полежи пока, а я на «спасалку» сбегаю, «скорую» вызову, там телефон есть. Хорошо? Здесь далековато, но ближе ничего нет. Полчасика подождать придётся.
— Не надо, — произнесла Ира.
— Что? — не понял говоривший.
— Дядя Павел, не надо «скорую». — С этими словами девушка села. Острые камни теперь впились в ягодицы. — Мне уже лучше.
— Что? — Луч света снова вспыхнул, и она почувствовала на себе изучающий взгляд. — Ирка, ты, что ли?
Смотритель маяка ахнул.
— Матерь божья, Ирка! Да… ты что здесь делаешь-то?! Куда тебя чёрт занёс?! Среди ночи в самое гиблое место купаться полезла! Да ты хоть понимаешь, что чуть не утонула?! Ненормальная!
Ира безучастно слушала.
— Не надо «скорую», дядя Павел, — повторила она.
— Да как же не надо! — возмутился мужчина. — Ты еле дышишь!
— Не надо, — упрямо сказала девушка. — Не хочу, чтоб весь посёлок знал.
— Ну не надо так не надо, — покладисто согласился собеседник. — Как хочешь. Идти-то можешь? Давай вставай! На меня обопрись, и пойдём.
— Куда?
— На «спасалку» — куда ж ещё! Первую помощь тебе будем оказывать.
— Не пойду на «спасалку» — там мужики одни.
— Ах ты ж господи — мужики! Нешто ты им нужна? Да и чего бояться — я ж с тобой?!
— Не пойду и всё, — отказалась Ира. — Чем они мне помогут? Небось, пиво пьют, закосели уже.
Её голос был слабым, но решительным.
— Вообще-то точно, — почесал подбородок смотритель маяка. — Куда ж тебя проводить? Домой?
— И домой не пойду…
— А куда?
— Никуда. Здесь буду сидеть.
Девушка обняла свои колени. Мокрая одежда противно липла к телу.
— Нет уж, дорогая, здесь ты сидеть не будешь, — крякнул дядя Павел. — Учудишь опять чего-нибудь — что я твоим родителям скажу? Пошли тогда уж ко мне, на маяк.
Ира молчала.
— Чего молчишь? Пошли, горе луковое!
Мужчина протянул ей руку. Взявшись за неё, девушка с трудом поднялась на ноги.
— Голова болит? Кружится? Тошнит?
— Нет, — прошептала она.
— Ну хорошо, если нет. Тогда дойдём.
Опираясь на подставленную руку и еле передвигая одеревеневшие ноги, Ира пошла.
* * *На маяке она не была уже очень давно, хотя в детстве проводила здесь много времени. Дядя Павел был братом её отца. Летом, во время школьных каникул, он часто забирал маленькую Ирочку к себе — всё-таки и у воды, и под присмотром. Родители, вкалывавшие с утра до вечера, на пляж девочку не возили — некогда было. Такая вот ирония судьбы — люди, живущие в пятнадцати минутах езды до моря, добирались до него редко.
Ирочка любила маяк. Больше всего её забавляла лестница, которая вела высоко вверх и сужалась по мере приближения к самой вершине. А ещё возле маяка всегда кружили чайки. Ирочка брала хлеб, крошила его и подбрасывала маленькие кусочки вверх. Чайки хватали их прямо на лету, моментально заглатывая. Из башенных окон были видны корабли. Дядя Павел давал Ире большой бинокль, она прикладывала его к глазам и видела, как они важно плывут вдалеке. Корабли гудели, девочка слышала их далёкие голоса и радостно махала рукой в ответ.
Смотритель маяка жил здесь один. Ира знала, что когда-то у него была семья — жена и дети, — но что-то у них там не заладилось и он от них ушёл. Дядя Павел оставил квартиру супруге, а сам переехал жить сюда, на маяк. Больше он никогда не женился.
* * *Дядя Павел нажал на выключатель, и под потолком вспыхнула тусклая лампочка. Ира обвела взглядом знакомое помещение. Мало что изменилось с тех пор, как она была здесь в последний раз. Те же самые обои, та же самая мебель, купленная ещё, наверное, во времена её детства. Прибавились лишь электрический чайник да небольшой цветной телевизор.
— Садись на диванчик, — предложил дядя Павел и, кряхтя, полез куда-то в тумбочку. Достав оттуда несколько пузырьков, он повернулся к всё ещё стоящей Ире.
— Садись, говорю! Сейчас лечить тебя будем, купальщица.
Девушка покорно села.
— А ну, повернись к свету! — взял он её за подбородок. — Эк у тебя всё лицо расцарапано! По дну, что ли, носом скребла?
— Не знаю…
— Не знает она! — проворчал дядя Павел. — Что тебя ночью понесло купаться! Да ещё в таком месте! Как ты только в воронку не угодила?!
— Нет там никакой воронки, — произнесла Ира.
— Как это нет? Всю жизнь была, а теперь нет? Куда ж она подевалась?
— Если бы была, я бы в неё попала.
— Интересно! А если не попала, то, значит, и нет её?
— Угу, — кивнула девушка.
— Дурочка ты, — дядя Павел внимательно посмотрел ей в глаза. — Тебе просто повезло.
— Нет, не повезло, — отстранилась Ира. — Лучше бы я утонула.
— Ты чего это такое говоришь?! — пожилой мужчина даже всплеснул руками. — Как у тебя только язык поворачивается! Утонула… Подожди!
Смотритель маяка замер.
— Так ты, что же… топиться ходила, что ли?
Ира прятала глаза.
— Ирусь… — В голосе родственника засквозила растерянность. — Правда?
Он присел на диван рядом с ней и слегка тронул за плечо.
— Правда, — глухо ответила девушка.
— Да как же можно? Из-за чего?
— Жить надоело.
— Нет уж, ты меня так не пугай, — попросил дядя Павел. — Я тебя, как говорится, с пелёнок знаю, вырастил, можно сказать. Столько лет ты тут, у меня, по маяку бегала. А теперь сидит и заявляет, что она жить не хочет. Пошутить решила?
— Только шутка зашла слишком далеко, — произнесла Ира. — Дай мне перекись.
— Ох, — спохватился смотритель, — на вот, держи.
— И вату.
Подойдя к старому зеркалу с почерневшими краями, висевшему на стене, Ира взглянула на своё отражение. Лицо и правда было расцарапано. Виднелись следы и от ногтей Евы, и от острых краёв камней. Раньше девушка бы ужаснулась, увидев себя такую, но в этот момент ей было всё равно. Промокнув царапины на лице, она принялась протирать ссадины на руках и ногах. Дядя Павел наблюдал за ней.
— Давай спину-то помажу! Тоже небось всю содрала.
Обрабатывая глубокие порезы на спине девушки, смотритель маяка шумно вздыхал.
— Эк тебе досталось-то, бедная! Тебя волной на скалы, что ль, бросило?
