Почтовая открытка - Берест Анна
Эмма разворачивает одну из папиросных бумажек, укутывающих плоды, — на ней нарисован красно-синий корабль.
— Видите этот корабль, который везет наши апельсины в Европу? — спрашивает Эмма дочерей. — Так вот, мы тоже поплывем на нем! Вы увидите, как это увлекательно — открывать мир. — Затем Эмма берет в руку один из апельсинов. — Представьте себе, что это глобус! — На глазах у дочерей она отрывает от кожуры небольшие кусочки, и возникают континенты и океаны. — Видите, мы вот здесь. А поедем… вот… сюда! Во Францию! В Париж! — Эмма берет гвоздь и втыкает его в мякоть апельсина: — Смотрите, вот Эйфелева башня!
Мириам слушает маму, впитывает новые слова: Париж, Франция, Эйфелева башня. Но за бодрыми речами угадывает главное.
Надо ехать. Снова куда-то ехать. Такая судьба. Мириам привыкла к этому. Она знает, что, если не хочешь страдать, нужно просто идти вперед и никогда, никогда не оглядываться.
Маленькая Ноэми начинает плакать. Ей кажется ужасным расставание с бабушкой и дедушкой, мифическими богами этого рая, полного олив и финиковых пальм, где днем, примостившись у них в ногах, она дремлет под сенью гранатовых деревьев.
— Все готово, папа, — говорит Эфраим отцу. — Эмма проведет лето в Польше, а затем приедет ко мне в Париж. Она давно не видела родных и хочет показать им Ицаака. А я тем временем приеду во Францию на разведку, подготовлю все к приезду девочек и найду нам жилье.
Нахман качает ватной бородой: этот отъезд — очень плохая идея.
— Что ты выиграешь от переезда в Париж?
— Разбогатею! С помощью хлебной машины.
— Ты никому не будешь нужен.
— Папа… разве не говорят: «Счастлив, как еврей во Франции»? Эта страна всегда была добра к нам.
Дрейфус! Целая страна встала на защиту никому не ведомого маленького еврея!
— Только полстраны, сынок. Вспомни о другой половине…
— Перестань… Как только заработаю денег, перевезу и вас.
— Нет, спасибо. Besser mit un klugn in gehenem eyder mit un nar in ganeydn… Лучше быть мудрецом в аду, чем дураком в раю.
Глава 8
Эмма и Эфраим снова в порту Хайфы — там же, где высадились пять лет назад. У них прибавилось детей и седых волос. Эмма раздалась в бедрах и груди, Эфраим тощий как веревка. Они постарели, одежда поизносилась. И все равно отъезд дает ощущение, что им снова двадцать.
Эфраим отплывает в Марсель, откуда поедет в Париж.
Эмма уезжает в Констанцу, по направлению к Польше.
Родные Эммы ахают и суетятся вокруг маленького Ицаака, которого они видят впервые. Дедушка Морис учит его ходить, водя за ручку по великолепному крыльцу из тесаного камня, увитому плющом. Эмма решает, что теперь Ицаака будут звать Жак — имя звучит шикарно и по-французски.
— Ты должна знать, что все действующие лица этой истории имеют по несколько имен и писаться эти имена могут по-разному. Только со временем, читая письма, я поняла, что Эфраим, Федя, Феденька, Федор и Теодор — это один и тот же человек. Ты можешь себе представить, я только через десять лет поняла, что Боря — это не какая то кузина Рабиновичей. Боря — это Борис! Ну ничего, для тебя я составлю список соответствий, так что ты сориентируешься. Видишь ли, за долгие века евреи России переняли некоторые черты славянской души. Привычка менять имена… и, конечно, неспособность отречься от любви. Славянская душа.
Тем летом 1929 года Вольфов навещает один из братьев Эфраима, дядя Борис. Он приезжает из Чехословакии, чтобы провести несколько дней в Польше с невесткой и племянницами. Ему тоже пришлось бежать от большевиков.
В молодости дядя Борис был настоящим боевиком, то есть бойцом-революционером. В четырнадцать лет он создал в своей школе политический кружок. Он стал руководителем боевой дружины эсеров, возглавил Двенадцатую армию, стал товарищем председателя исполкома Советов солдатских депутатов Северного фронта, членом Совета крестьянских депутатов, делегатом Учредительного собрания от партии эсеров.
И вдруг, отдав двадцать пять лет жизни революции, изведав хмель революционной, полемики и крупных политических собраний, он все бросил. В одночасье. И занялся сельским хозяйством.
Для Мириам и Ноэми Борис — вечный дядя Боря. В смешной соломенной шляпе и с теперь уже гладкой, как яйцо, головой. Он стал фермером, натуралистом, агрономом и коллекционером бабочек. Путешествия позволяют ему глубже изучить растения. Этого чеховского дядю любят все. Девочки подолгу гуляют с ним по лесу, узнают латинские названия цветов и учатся распознавать грибы. Он показал им, как трубить, дуя сквозь зажатую в ладони травинку. Только нужно выбрать широкую и прочную, и тогда звук разносится далеко.
— Посмотри на эти фотографии, — говорит Леля, они сделаны тем летом. Платья на Мириам, Ноэми и их кузинах сшиты одинаково: короткие рукавчики, ситцевая ткань в цветочек и белый фартук.
— Вроде тех, что шила для нас Мириам, когда мы были маленькими.
— Да, она одевала вас в эти забавные, как будто старинные платья и выстраивала по росту, чтобы сделать точно такой же снимок.
— Может быть, глядя на нас, Мириам вспоминала Польшу. Я помню, что иногда она смотрела куда-то мимо нас, взгляд уплывал вдаль.
Глава 9
На лайнере из Хайфы в Марсель Эфраим чувствует себя как-то странно. Впервые за десять лет он предоставлен сам себе. Давно он не спал один, не читал в одиночестве, не ужинал когда вздумается. Первые дни он постоянно оглядывается в поисках детей, ему непривычно без их смеха и даже ссор. И вдруг нежный образ кузины заполняет пустое пространство. Он преследует его на протяжении всего плавания. На палубе, неотрывно глядя на пенный след кильватера, он сочиняет письма, которые мог бы написать ей: «Ан… милая Анюта, дорогая Аннушка, моя букашечка… Пишу тебе с корабля, который везет меня во Францию…»
Прибыв в Париж, Эфраим встречается со своим младшим братом Эммануилом, получившим французское гражданство. В титрах фильмов теперь стоит его новая фамилия. Теперь он Мануэль Рааби, а не Эммануил Рабинович.
— Ты полный дурак, надо было взять французскую фамилию!
— А вот и нет! Мне нужно артистическое имя! Ты можешь произносить «Р-рэ-эбай», на американский манер.
Эфраим хохочет: меньше всего его младший брат похож на американца.
Эммануил работает с Жаном Ренуаром. Сначала эпизод в «Маленькой продавщице спичек», затем одна из трех главных ролей в антивоенной комедии «Лодырь», которая снимается в Алжире. Он появится также в фильме «Ночь на перекрестке» по одному из романов Сименона об инспекторе Мегрэ.
Приход звукового кинематографа заставляет его заняться дикцией, избавиться от русского акцента. Он также берет уроки английского языка и увлекается голливудским кино.
С помощью знакомых Эммануил отыскал для Эфраима домик в Булонь-Бийанкуре, недалеко от киностудии. И вот в конце лета пятеро Рабиновичей — Эфраим, Эмма, Мириам, Ноэми и тот, кого теперь зовут Жаком, — въезжают в дом № 11 по улице Фессар.
В сентябре 1929 года, когда начинается новый учебный год, девочки еще не посещают школу. К ним ходит частный репетитор и учит их французскому языку. Они осваивают его быстрее, чем родители.
Эмма дает уроки игры на фортепиано детям из богатых кварталов. Она пять лет не играла на настоящем инструменте. Эфраиму удается войти в совет директоров инженерного предприятия — компании по производству горюче-смазочных материалов и автозапчастей. Хорошее начало для бизнеса.
Все складывается очень быстро и удачно, как на первых порах в Риге. Так проходят два года. В письме к отцу Эфраим радуется принятому в свое время решению.
Первого апреля 1931 года семья покидает Булонь и переезжает совсем близко к Парижу, в жилой дом № 131 по бульвару Брюн, возле Орлеанских ворот. Дом построен недавно и имеет все удобства: центральное газоснабжение, водопровод и электричество. Эфраим рад, что может обеспечить такую роскошь жене и детям. Он с увлечением следит за перипетиями «Желтого рейда»: автопробег от Бейрута до Китая с официальным названием «Миссия в Центральную Азию» организован семейством Ситроен.
