Джонатан Коу - Номер 11
– Бедненькие, натерпелись страху. Она и впрямь вредина, никогда не знаешь, что она выкинет… – Ба поджала губы. – Если она нарочно напугала вас, значит, мне нужно… кто-то из нас должен пойти и побеседовать с ней, иначе… – Бабушка умолкла, перспектива скандала ее явно не радовала.
Мне стало жаль ее:
– Не волнуйся, ба. Не надо никуда ходить. Правда, Эли?
Я посмотрела на подругу, ожидая поддержки, но Элисон вместо этого поинтересовалась:
– А где она живет?
– В тупичке, – бабушка открыла воду и принялась мыть тарелки, – что примыкает к улице Ньюбегин. Называется Лишний переулок, потому что никуда не ведет. Там когда-то жила миссис Бейтс. После ее смерти дом по завещанию достался мисс Бартон.
– Но почему она завещала ей дом?
– Да, многие этому удивляются. И не только удивляются, но и возмущаются, что довольно глупо с их стороны.
– Конечно, – согласилась я, – ведь это их совершенно не касается.
– То-то и оно. Но люди бывают очень… вздорными.
– А какой номер дома? – допытывалсь Элисон, сохраняя, впрочем, небрежный тон, но я понимала, что расспрашивает она с какой-то тайной целью.
– Так сразу и не вспомню. Но этот дом сразу узнаешь. Он до самой крыши увит плющом, а вокруг лавровые кусты и бог знает что еще. И все накрыто сеткой, под которой живут птицы.
– Птицы?
– Ну да. Настоящий вольер с попугайчиками, канарейками и прочими разными птичками.
– И пустельгой? – с надеждой спросила я.
– Нет, пустельги там больше нет. Не знаю, куда она подевалась.
Так мы выудили из бабушки то немногое, что она знала про дом с птицами, но и эти скудные сведения распалили наше любопытство. Когда мы поднимались к себе в комнату, чтобы обсудить наши дальнейшие планы, я уже точно знала, что предложит Элисон.
– Мы же не будем заходить внутрь, – уговаривала она меня. – Просто интересно глянуть на этот дом. И разве тебе не хочется посмотреть на птиц и все такое?
Она не ошиблась: мне не терпелось увидеть, где живет Бешеная Птичья Женщина, даже вопреки тому, что эта затея пугала меня до смерти. И ближе к вечеру мы с Элисон двинули к Лишнему переулку.
Идти было недалеко. Длинная улица Ньюбегин с односторонним движением тянулась от Вествуда к центру города. Лишний переулок начинался двумя высоченными домами, сжимавшими его с двух сторон, и был таким узким, что, шагая рядом, мы едва не задевали стены. Но постепенно он расширился до короткой мощеной улочки с просторными старинными домами. Дом, что мы искали, сразу бросался в глаза. Он стоял немного на отшибе, от ближайшего соседа его отделяла длинная низкая стена, огораживающая большой, неухоженный, даже запущенный сад. На калитке – поржавевшие цифры. Номер 11.
Вероятно, дом был кирпичный, но со стороны переулка понять это было невозможно. Фасад полностью затянула листва – в основном плющ, но там были и другие вьющиеся растения, не знаю какие. Они наползали друг на друга, сплетались, вились по чужим плетям, образуя густые зеленые джунгли, а в этих зарослях порхали, кружились или сидели на ветках десятки птичек. Среди них мы заметили редких экзотических с ярким оперением, но по большей части это были обычные птицы – воробьи, дрозды и тому подобное. С фасада дом накрыли темно-зеленой сеткой, не позволявшей птицам вырваться на волю. По сути, это была огромная зеленая клетка на свежем воздухе, но птицы выглядели счастливыми, и их звонкий многоголосый щебет резко контрастировал с угрюмым обликом дома, где жила Бешеная Птичья Женщина. Плющ налезал и на окна, некоторые заросли листвой целиком, я подумала, что за этими «шторами» круглые сутки темно. Я была довольна, что мы отправились в эту экспедицию и посмотрели на птиц, но все же от такого дома хотелось бежать куда подальше и надеяться, что он не явится тебе в страшном сне. Только безумец согласится жить здесь, думала я, да что там, даже зайти за ограду не возникало желания, даже подойти на шаг поближе.
Мои размышления прервала Элисон: лихо толкнув калитку, она вошла в сад.
– Ты что делаешь? – зашипела я. – Мы же собирались только посмотреть, и все.
Элисон улыбалась вызывающе:
– Так ты идешь?
– Куда?
– Да ладно тебе, давай хоть заглянем в окна на первом этаже.
– Зачем? Какой в этом смысл? Что тебе здесь нужно?
Но ноги сами понесли меня вперед, и не успела я опомниться, как уже стояла в саду перед домом, а сердце билось в груди с такой силой, что причиняло боль.
– Забыла, что я видела в лесу вчера?
– Может быть, видела, – пробормотала я себе под нос. Сходство между гибелью Дэвида Келли и тем человеком, что так вовремя попался на глаза Элисон, по-прежнему казалось мне подозрительным.
– Проблема в том, – говорила Элисон, пробираясь средь россыпи камней на садовой дорожке, – что твоя Птичья Женщина в этом замешана, голову даю.
– С чего ты взяла? – опешила я. Воображение явно завело Элисон слишком далеко.
– А зачем, по-твоему, ей понадобилось пугать нас? Чтобы прогнать из леса, ясное дело.
Мы были уже почти у входной двери, как Элисон споткнулась о массивный булыжник и едва не упала.
– Вот же блядь, – поморщилась она.
Страшного с ней вроде ничего не случилось, однако она села и принялась растирать ногу.
– Что с тобой?
– Нога после того, как я рухнула с дерева, все болит.
– И сейчас ушибла то же место?
– Ага.
Я беспокойно оглядывалась, меня терзало ощущение, иррациональное, неотвязное, что за нами наблюдают. И тут я кое-что увидела:
– Ты на чем сидишь?
– Что?
Элисон и не заметила, что сидит на металлическом подлокотнике, сквозь который пророс куст, накрепко пристегнув к земле железяку – инвалидное кресло. Элисон вскочила, словно испугавшись, что подцепит какую-нибудь заразу.
– Ни фига себе! Откуда оно тут взялось?
– Наверное, это кресло миссис Бейтс. – Я попыталась вырвать плющ, запутавшийся между колесных спиц. – А когда она умерла, его тут бросили.
– Ну разве это нормально? Ладно, давай глянем одним глазком в окна и сматываемся отсюда.
Мы подкрались к фасаду дома и почти уткнулись носами в сетку. Птицы, те, что посмелее и полюбопытнее, слетели со своих лиственных насестов и кружили перед нами. Наверное, надеялись на хлебные крошки, но мы с собой ничего не прихватили. Сквозь густые заросли плюща удалось все-таки заглянуть в одно из окон первого этажа: за ним находилась вроде бы совершенно пустая комната, но там стоял такой густой сумрак, что толком ничего и не было видно, разве что большую потемневшую от времени картину на стене. За соседним окном открывалась та же комната. Вдоволь наглядевшись, я решила, что мы не осрамились, задуманное исполнили и можем с достоинством ретироваться.
У Элисон, однако, были иные планы.
– И куда ты теперь собралась? – сдавленным от страха голосом спросила я.
– Да брось, здесь никого нет.
– Это еще не факт!
Я поторопилась догнать ее – Элисон как раз сворачивала на тропинку, пролегавшую вдоль боковой стены.
– Что мы здесь ищем, объясни? – потребовала я.
– Не знаю, – ответила Элисон, зорко поглядывая по сторонам. Тропинка была усыпана мусором, сбоку стояли три зеленых мусорных бака, набитых доверху. Я обратила внимание на старые кисти и банки из-под краски. – Просто хочу поразведать… понять, что это за…
Она запнулась и умолкла. А точнее говоря, остолбенела и впилась глазами в длинное узкое окно на тыльной стене дома. Окно располагалось у самой земли, ниже, чем комната, в которую мы прежде заглядывали. Цокольное окно, иными словами. За пыльным стеклом в грязных разводах сияла желтым светом мощная лампа. А чуть поодаль мы явственно увидели человеческую фигуру, словно прятавшуюся от света.
Он (либо она) стоял (или, скорее, сидел) совершенно неподвижно, боком к нам. Лицо терялось в тени, и все же удалось разглядеть короткий приплюснутый нос, острый подбородок с обвисшей кожей, пряди редких нечесаных волос, спускавшиеся почти до плеч. Вот и все, но Элисон и этого хватило, чтобы объявить шепотом, исполненным ужаса:
– Это он! Ну, то есть… она… оно… короче, неважно… – И наконец итоговая фраза, специально для ошалевшей меня: – Этого человека я видела вчера в лесу!
Уставившись друг на друга, мы медленно осознавали ситуацию. Ни Элисон, ни я не находили объяснения увиденному, мы не понимали, в чем тут дело, но не сомневались, что наткнулись на нечто невероятно важное, зловещее, таинственное и потенциально разрушительное. Ничего более поразительного и чрезвычайного ни с одной из нас прежде не случалось.
Внезапно под крышей дома распахнулось окно и раздался женский голос:
