Андрей Портнов - Автово
— Ого, уже что-то близко, — мелькнуло у меня в голове, — но, наверное, это, всё-таки, не то. Вряд ли санаторий-профилакторий и общага — это одно и то же. Она должна быть где-то рядом.
Пройдя чуть-чуть влево, я заглянул за ближайший угол и увидел ужасно длинную непрерывную стену того же здания. Оценив взглядом, что там нет никакой другой двери, я вернулся обратно и решил посмотреть, а что же за правым углом данного сооружения.
Итак, заглянув за правый угол, передо мной предстала странная картина, и опять внутри что-то ёкнуло.
Я увидел эту загадочную букву «П», но план её был почему-то повернут на 90 градусов относительно того, что было изображено на плане Гармашёва.
— Ну, значит, бедненький Гармашёв совсем плохой. Всё перепутал. И, скорее всего, это и есть то самое общежитие. Проверить, всё-таки, можно. И вот, внутренне собравшись, я снова оказался у знакомой таблички, дёрнул изо всех сил массивную дверь и вошёл внутрь.
Там стояла тишина. Я оказался в небольшом вестибюле квадратной формы, в правой стороне которого виднелась дверь с надписью «Медпункт», а слева находилась стеклянная вахта, внутри которой сидела какая-то старуха и с любопытством смотрела на меня.
— Все бабки одинаковые, — подумал я, — все на всё таращатся и всё хотят узнать.
Бабка, не моргая, зыркала на меня, а я, ещё немного поколебавшись, приблизился к ней и спросил:
— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, это — общежитие кораблестроительного института?
— Ага! Да-да-да-да-да!!!
— Спасибо.
Я отошёл и постарался встать так, чтобы не быть в поле её зрения. Но это оказалось невозможно. Вахта была стеклянной, а точнее верхняя часть её, а занавески, которые отделяли бабку от меня, были тут же отдёрнуты. Можно было бы, конечно, спрятаться за колонной, но мне этого не захотелось. В конце-то концов, не такой уж я и страшный, руки, ноги, голова — всё на месте. Так пусть смотрит, сколько ей влезет.
Я встал около стены так, чтобы видеть каждого, кто войдёт в дверь.
Ждал я, наверное, минут 10-ть. И вот дверь распахнулась, и передо мной появился Игорь.
В отличие от меня, он даже не сомневался, что это — общежитие, и довольно быстро его нашёл.
— Ну, может быть, зря я так на Гармашёва думаю, — мелькнуло у меня, — может быть, это я сам немного зациклился? Опять же, мамочка роняла. Вон, у человека и вопросов даже не возникло, сразу нужное здание нашёл.
Болтая с Игорем, мы дождались прихода наших питерских «гидов» — Гармашёва с Тимофеевым.
Те, поздороваясь с нами за руку, не долго думая, повернули к двери с надписью «Медпункт».
— Мама! — подумал я, — наверное, чтобы попасть в общагу нужно пройти медкомиссию.
Совершенно не думая о том, будут ли Гармашёв с Тимофеевым тоже сдавать кровь, анализы, раздеваться до гола и шокировать медсестер, мы в буквальном смысле побежали за идущим в припрыжку Гармашёвым, который шёл (читай — бежал) так быстро, будто от этого зависела его жизнь.
По правой стене промелькнули таблички типа «Процедурная», «Глав. Врач», но мы пробежали дальше.
Слава Богу, комиссию удалось миновать. Оказалось всё намного проще. Дальше по коридору уже на дверях висели таблички «Завхоз», «Паспортный отдел» и т. д. Мы же с разбегу забежали в дверь под табличкой «Комендант».
— Добрый день, Наталья Андреевна, — обратился Гармашёв к миловидной женщине лет сорока, которая и оказалось комендантом этого общежития, — вот, привел вам наших первых астраханцев.
— Здравствуйте, здравствуйте, садитесь.
— Ну, что, всё готово? Мы бы прямо сейчас осмотрели комнаты.
— Да, да, сейчас пойдём. Мы уже им всё приготовили, Сейчас, только возьму ключи.
Она немного порылась в каком-то ящике, выбрала несколько ключей, и мы пошли.
Ещё в поезде мы с Игорем договорились, что комнаты выберем себе самые лучшие. А разве могло быть иначе? Всё-таки, мы самые первые приехали. В Астрахани Владик и Рудик наставляли меня выбрать комнату подальше от лестницы, чтобы не дуло, и народу ходило поменьше, и чтобы подальше от туалета. Ну, тут без комментариев. О, сколько раз я представлял себе, как буду выбирать нам комнату. Опять в моём воображении мне привиделась светлая комната. И сейчас я её сам увижу. Наяву!
Пройдя через вахту, мы поднялись на второй этаж и пошли прямо по коридору.
Но что это? Перед моими глазами предстал бесконечный, окрашенный в грязно-серо-синий цвет коридор, который был ужасно длинным и мрачным. Из первой левой двери повеяло странным душком, до того омерзительным, что приходилось бежать, зажав нос, лишь бы поскорее пройти его. Это был туалет. И в него мне и всем нам предстояло иногда заглядывать в процессе жизнедеятельности.
— Не-а, — в ужасе подумал я, — буду ходить в ведро, ведь это же просто невозможно назвать туалетом.
Чем дальше мы шли, тем резче падало моё настроение. Но это было далеко не всё.
Одному Богу известно, что пережил, какой удар испытал я, когда, остановившись, наконец-то, около какой-то двери и открыв её, мы вошли внутрь.
— А-а-а! Нет! Это невозможно! Судьба не может быть так жестока ко мне!
Мысли переплелись в моей бедной головушке. Я смотрел и отказывался верить в увиденное.
То, что предстало перед моим взором, походило на самый кошмарный сон и никак не походило на картины моего воображения.
В ужасной, грязной комнате с такими же мрачновато-голубыми стенами стояли четыре кровати с основанием на обычной пружине, грязный, пошарканный стол со стульями и какой-то шкаф. Да, ещё виднелись тумбочки. Громадные потолки создавали и без этого мрачноватой обстановке ощущение пустоты и одиночества.
Нет, это была не живая комната, такое мне приходилось видеть лишь в фильмах в тюремных сценах.
А что, идеальное место для снятия сцены в тюремной камере.
Для меня, никогда до этого не знавшего тяготы существования, это было настоящим ударом. Я никак не мог ожидать такого поворота судьбы.
Комендантша что-то болтала, а я не слушал её, не мог. Всё моё сознание было поглощено одной единственной мыслью: «Здесь мне жить два года».
Продолжая болтать, Наталья Андреевна закрыла эту комнату, и мы перешли в следующую. По дороге у меня ещё мелькнула слабая надежда, что остальные комнаты совершенно другие и лучше, а эта была просто каким-то недоразумением.
Но и эта надежда рухнула, как старый сарай. Всё было один к одному.
— Стандарт! Один стандарт! Всё по стандарту! Одинаковые комнаты, одинаковые кровати! Я ненавижу стандарт!!!
Всё это быстро пробежало у меня в голове за какую-то долю секунды.
Комендантша повела нас в следующую комнату. Я успел обратить внимание на её номер — 205-ая.
Разумеется, внутри было всё аналогично другим коморкам, только эта была чуть поменьше.
— А эту мы решили выделить вашим девочкам, — сказала, глядя на меня, комендантша, — только, знаете ли, прошлые жильцы жаловались здесь на шум. Ведь прямо под этой комнатой дискотека. И когда ночью они включают музыку, то здесь создаётся такое впечатление, что ты прямо там.
И она театральным жестом указала на пол.
Я смотрел на неё и думал, а к чему это она всё нам говорит. Ведь ясно же, не для рекламных целей комнаты N 205.
Но самое интересное было то, что, как мы потом выяснили, никакой дискотеки там и в помине не было. Но сейчас мы ни о чём не догадывались и лишь в полном недоумении глазели на комендантшу.
— И поэтому, — продолжала она, — мы, наверное, выделим им комнату где-нибудь в другом месте.
— Дорогая моя, зачем ты нас тогда вообще привела в эту, гм, комнату? — подумал я, но вслух, разумеется, этого не сказал.
Больше комнат мы смотреть не стали, так как все они были идентичны, а это был лишь пробный, так сказать, осмотр.
Возвращавшись обратно в кабинет коменданта, Гармашёв с Тимофеевым сетовали на то, что батареи в комнате чуть тёплые, некоторые стёкла в окнах треснутые, а то и разбитые, а в некоторых комнатах даже не работали розетки. Когда это они всё успели проверить — я не знаю. Но комендантша даже не сопротивлялась и сказала, что сегодня всё будет отремонтировано, а точнее всё, что будет возможно.
— А так ребятки ваши приедут, сами всё сделают или напишут заявки на ремонт или замену стёкол, и всё. А потом придут наши мастера и всё сделают.
Ах, как было всё просто. Наверное, мы должны были расплыться в умилительной улыбке и сделать реверанс.
— Ну, мальчики, — это она уже обращалась к нам, — приходите ко мне завтра. Сегодня я уже окончательно подберу вам комнаты, а завтра дам все ключи, и вы проверите, чтобы в каждой комнате были матрацы, подушки и мебель. Ну, завтра ещё обо всём поговорим. До свидания.
И наша группа в составе четырёх человек направилась к выходу.
Гармашёв предложил нам съездить с ним в институт, чтобы показать, где он находится. Игорь согласился, а я отказался. Сейчас я не мог ехать ни на какие увеселительные прогулки. Мне надо было побыть в одиночестве и переварить всё услышанное и увиденное мною за сегодня.
