Станислав Миронов - Virtuality
Во всяком случае, мне так кажется.
Я взмолилась про себя, попросила Бога, или кто там сидит наверху, чтобы у меня получилось. Я сказала кому-то там, что он же видит, как мне тяжело, как тяжело мне было с самого детства.
Я спросила его: неужели тебе этого недостаточно? Может уже хватит надо мной издеваться, а? А? А-А-А?!
Боль.
Издаю кошмарный рык. Представляю себе, какое у меня сейчас страшное лицо.
Снова остервенело подтягиваю своё тело. И снова вижу, как капли крови орошают асфальт. Капли моей крови. Маленькие частички меня. И вдруг…
Вдруг…
Шок.
Не может быть.
Я чувствую, как у меня пошевелилась нога. Вторая тоже. Ноги, которые с рождения у меня не двигались, вдруг начали жить. Я их почувствовала.
Не может быть.
Детство.
Все эти уроды в новом классе начали меня постоянно дразнить. Из-за того, что я была практически обездвижена, я стала толстеть. Обрастать жиром. У меня были какие-то гормональные нарушения, и у меня стали появляться прыщи, когда я начала взрослеть. Постепенно насмешки одноклассников переросли в насмешки всей школы.
Так я стала уродиной.
Так я стала той, которую все ненавидят.
Так я стала той, которую все презирают.
Сцена.
Директриса говорит:
— Вика по праву может считаться самым быстрым и стремительным инвалидом в нашей школе.
Вот тварь.
Я смотрю на директрису, сидя прямо перед сценой, в самом первом ряду на своей поломанной коляске, которую, видимо, кто-то уже успел собрать. Мир, оказывается, не без добрых людей.
Или мне это просто кажется?
Слушая это, я чувствую, как по моей щеке течёт слеза. Да, я всё же чего-то стою.
И тут я слышу сзади чей-то голос:
— Да она не BMW! Она быстрее всех! Она, — человек сделал небольшую паузу, видимо, думая, как меня назвать, и сказал: — Порш!!! — и я не просто слышу, я чувствую всем телом дикий хохот нескольких парней и девочек.
И вдруг ещё кто-то заорал:
— Тррррррнннннн!!!
На этот раз ржёт вся толпа. И директриса тоже. Мразь.
Порш.
Вот почему меня так называли.
Забег.
И вот, я лежу на асфальте, вся обоссанная и грязная, и вижу, как на него продолжает стекать моя кровь. Я смотрю слева от себя и вижу, как бегун, который пытался меня догнать, добрался до финишной полосы. Я вижу, как он её пересекает.
Он дошёл.
Он смог.
Но поверьте, я не расстроилась.
И не потому, что я, наконец, почувствовала отсутствовавшие все эти годы ноги.
И даже не потому, что я поняла, что, наконец, смогу ходить, как и все люди.
Нормальные люди.
Не инвалиды.
Не уроды.
Не изгои.
Не отщепенцы.
Я не расстроилась, нет.
Ни в коем случае.
Потому что тот бегун финишировал… через две секунды после меня.
* * *К тому моменту, когда я уже был абсолютно уверен, что ты — моя дочь, я уже знал из твоих рассказов о нескольких периодах твоей жизни, и понял, что в некоторых ситуациях сам поступил бы подобным образом. В общем, как говорится, яблоко от яблони недалеко падает.
В любом случае, несмотря на то, что я выяснил, что ты моя дочь, мне нужно было абсолютное подтверждение, поэтому я срочно отвёз ту кровь, которую ты сдавала наркологу в моей клинике, ещё одному своему знакомому, генетику. У него своя собственная фирма, и даже несмотря на то, что попросил я его об этом поздно вечером, он приехал на работу и за ночь сделал анализ ДНК, из которого я уже точно знал, что ты моя дочь.
Дело оставалось за малым: найти в себе силы признаться в этом тебе.
* * *Оставалось одно незавершённое дело.
Диверсант.
И у меня был мой «Серёга».
То, что нужно.
Я быстро накопал в Интернете фотографии из какого-то ночного клуба, находящегося в Санкт-Петербурге, где часто светился какой-то ботаник и парень, по внешним данным похожий на моего Серёгу, только одетый лучше, «чтобы пройти фейс-контроль».
За несколько дней до этого я опубликовал в блоге Добра запись о том, что я собираюсь в Питер по делам, и решаю организовать там оффлайн-встречу.
Естественно, было много людей, кто реально захотел со мной встретиться. Но на самом деле я вовсе не собирался ни в какой Питер. Всё, что я написал, было провокацией.
Точнее, её началом.
Затем, через пару дней после даты предполагаемой встречи, я выложил в блоге Серёги запись о том, что я съездил в Питер и побывал на оффлайн-встрече, организованной одним из пользователей сайта.
И выложил фотографии, которые накопал, в эту запись.
А под фотографиями, где был этот некий ботаник, сделал подписи, что этот ботаник — некий Диверсант с Привета, что я (то есть, Серёга) споил его водярой, что он заблевал весь сортир в клубе, и что когда я решил над ним постебаться и заставить его познакомиться с какой-нибудь девушкой, он сказал мне, что он гей, и что в его вкусе как раз такие брутальные парни, как я (Серёга). Потом написал, что за это я его избил до полусмерти, и дальнейшая судьба этого Диверсанта мне не известна.
Вы не представляете себе, что началось на сайте.
Поскольку Диверсант жёстко протупил, не выложив свои фотографии на «Привет», то никаких доказательств, что он на самом деле не тот самый ботаник, которого напоил Серёга и затем избил, у него не было.
Также у него не было доказательств, что он не заблёвывал этот сортир в этом клубе.
И у него не было доказательств, что его на самом деле вообще не было в этом клубе.
И у него не было доказательств, что на самом деле он не гей. И то, что он постоянно обвинял Добро в том, что Добро — гей, только укрепило людей в этом созданном моим Серёгой мнении, что Диверсант — на самом деле лишь жалкий педик.
Весь сайт узнал об этом.
А я сидел и ржал.
До слёз.
И был доволен собой.
Скажи: моё доверие — моя слабость.
Скажи: моя наивность — моя слабость.
Закрой глаза. Повтори про себя.
В итоге Диверсант, разумеется, куда-то пропал. Скорее всего, перешёл на какую-то другую свою анкету.
А я, создав эти две провокации, в итоге пришёл к выводу, что я опустошён.
И тут как раз устроила бунт моя девушка.
В той квартире, где я нахожусь с того момента и сейчас, нет Интернета.
У меня есть только ноутбук.
Ноутбук, на котором я пишу эту книгу.
Прямо здесь и сейчас.
И в середине марта, то есть почти два месяца назад, я сел за столом и начал думать.
И пришёл к выводу, что у меня интернет-зависимость.
И решил написать эту книгу, основанную на моём собственном опыте.
Я решил излить всё, что наболело, я решил дать чёткое обоснование интернет-зависимости.
И вот, последний итог. Мораль, которая выходит из моих провокаций. Из Добра и Серёги.
Я понял, что всех людей, протирающих штаны и юбки, сидящих за компьютером и зависающих в Интернете, одолевает множество комплексов, проблем психологического характера. Я понял, что все они в большинстве своём ни в коем случае не готовы признать, что у каждого человека может быть своё мнение и своя позиция, и что если она не совпадает с их позицией, то это вовсе не значит, что она не верна, а значит, лишь то, что она другая. Альтернативная.
Я понял, что все люди, проглотившие виртуальную иглу, на самом деле в срочном порядке должны признать это как реальную проблему и начать действовать, стараться избавиться от своей зависимости, порождённой их же комплексами и тараканами в голове.
И избавиться от своих заморочек.
Да, я понял, что Интернет — это не просто венец прогресса мира технологий.
Интернет — это зависимость.
Кстати, моя девушка, она взбунтовалась именно когда узнала о том, что я подсел на Сеть. Когда она это поняла и осознала.
И она сказала мне, что я ей не нужен. Она сказала, что хочет, чтобы я сдох.
А теперь развязочка.
Моей девушки на самом деле нет.
Глава 3.7
Я чувствую, как кто-то теребит меня за плечо.
Начинаю потихоньку приходить в себя. Постепенно покидать своё воспоминание.
Возвращаться к жизни.
И снова у меня такое ощущение, как будто в мой мозг только что закачали кучу информации, такое количество, которое мне сложно переварить.
Вставьте здесь кадр из фильма «Джонни-мнемоник» с Киану Ривзом, где в его мозг закачивают столько информации, что он чувствует, что вот-вот умрёт.
Теперь вы можете визуально представить, каково сейчас мне.
Я только что вспомнила всё своё детство.
И вспомнила, почему меня называли Порш.
И поняла, почему я взорвала свою школу.
Нет комментариев. В очередной раз я убедилась, почему я так не люблю людей. Надо будет попросить Крылова, чтобы он помог мне с этим справиться.
Меня снова теребят за плечо.
А, точно. Дима. Я же стою рядом с ним. Он предложил довезти меня до дома, и я согласилась. А потом узнала, какой марки его джип, и мне в голову пришло это последнее воспоминание.
