Станислав Миронов - Virtuality
Или вы — человек, помешанный на кошечках и собачках, даже состоящий в сообществе, специально посвящённом вашим любимым кошечкам и собачкам.
Все ваши увлечения и всё, что вы любите — это ваша слабость.
И вдруг какой-то гопник заходит в ваше любимое сообщество и публикует в его блоге запись, в которой говорится о том, что однажды в детстве он шёл домой и, увидев, что «собаки поебались и встали в замок», взял какую-то палку и разбил этот «замок», и что он потом долго ржал над тем, что «хуй собаки-пацана остался в пизде собаки-тёлки».
Представьте себе вашу реакцию.
Или вы — ярый поклонник творчества группы «Агата Кристи» и даже состоите в сообществе, специально посвящённом этой группе, и в этом сообществе состоит аж сто тысяч пользователей, до чего популярна эта ваша любимая группа.
Скажи: мои увлечения — моя слабость.
Закрой глаза. Повтори про себя.
И вдруг какой-то гопник заходит в ваше любимое сообщество и публикует в его блоге сообщение о том, что «Ваша Агата Кристи — это полная хуйня», и что «вы должны слушать только шансон», и что «только шансон — правильная музыка».
Или вы — ярый поклонник японского аниме, и вы свято верите в то, что аниме — это не просто мультфильмы, а культура, и даже состоите в сообществе, специально посвящённом аниме, в котором состоит аж пятьдесят тысяч человек, до чего популярно это ваше увлечение.
Скажи: мои увлечения — моя слабость.
Закрой глаза. Повтори про себя.
И вдруг какой-то гопник заходит в ваше любимое сообщество и публикует в его блоге сообщение о том, что «все эти ваши мультики — полная хуйня, слушайте шансон, нет ничего круче шансона».
Представьте себе вашу реакцию.
А теперь представьте себе, что за ночь я, таким образом, затронул сотни тысяч пользователей сайта.
А теперь представьте себе мою реакцию, реакцию человека, создавшего этого гопника, который за ночь хорошо потрудился, засрав весь сайт.
Я ржал.
Долго.
Много.
До слёз.
Я серьёзно.
Ещё больше я ржал над реакцией.
Те люди, которые, на первый взгляд, вовсе безобидны, начинали писать такое, что даже я был в шоке. Они писали, что ту палку, которой я (то есть, Серёга) разбил «замок», я должен вставить себе в жопу. Они писали, что не Агата Кристи — полная хуйня, а как раз таки мой шансон, и что я должен засунуть своё мнение себе глубоко в жопу и прокрутить три раза для достижения наилучшего эффекта. Они писали, что прежде чем засирать чужие фотографии, я должен сам на себя посмотреть, что я сам урод, каких свет ещё не видел, что я чмо, уёбище, выродок, ублюдок, и далее, далее, далее, далее…
А я ржал.
Сидел и ржал, читая всё это дерьмо. Реакцию, вызванную мной.
Скажи: мои увлечения — моя слабость.
Закрой глаза. Повтори про себя.
Прошла ночь, а к вечеру следующего дня Серёга уже стал одним из самых популярных пользователей сайта, а его фотографии и вовсе стали самыми популярными.
О нём трубил весь сайт.
А я сидел и ржал.
Когда люди, отвечая на мои записи, писали мне, что я абсолютно безграмотный, сами при этом делая наитупейшие ошибки, достойные лишь первоклассника, я сидел и ржал.
Скажи: моя агрессия — моя слабость.
Скажи: моя критика — моя слабость.
Скажи: моя негативная реакция на что-либо — моя слабость.
Скажи: всё, что я люблю, — моя слабость.
Закрой глаза. Повтори про себя.
Обо мне трубил весь сайт, а многие даже самые опытные пользователи, изначально упорно твердившие, что я тролль, получавшие затем от меня в ответ что-то крайне тупое и крайне безграмотное, в итоге сходились во мнении, что никакой я не тролль, а на самом деле тупой гопник, которому даже жить не стоит.
Гениальная простая провокация.
Всё гениальное — просто.
Скажи: моя зависимость — моя слабость.
Закрой глаза. Повтори про себя.
Открой глаза.
Повтори всё снова.
Глава 3.6
И вот, я снова вспоминаю, как я что-то вспоминаю.
Мне двенадцать лет. Снова конец учебного года.
На поле за школой оборудована сцена. На ней стоит звуковое оборудование. Возле микрофона — директор школы. Ещё на ногах. Ещё с целой правой рукой. И с целой челюстью. В общем, она вся какая-то ещё целая. Какая-то счастливая.
Люди меняются, меняются и декорации, события вокруг них. Но только память может сохранить их в определённый момент. Зафиксировать. Чтобы не забыть. Никогда.
Я только что вспомнила всё своё детство. Это так забавно, когда что-то вспоминаешь. В это время ты можешь пойти ещё глубже. В то время как ты что-то вспоминаешь, тебе легче вспомнить и то, что было до этого. Или после.
Сейчас, когда я перенеслась в один день из моего прошлого, мне двенадцать, и я копаюсь в своём сознании, вспоминая, что было раньше. Есть в жизни моменты, они фундаментальные. Такие же фундаментальные и важные в твоей жизни, как и всё, что я вспомнила до этого.
И, в принципе, это не так важно, что жизнь моя до определённого момента была хуже, чем прыщи на моём лице в тринадцать. Или чем кидалово Паши в семнадцать. Вся моя жизнь состоит из таких вот моментов. Каждый из них не так сложно пережить, но когда жизнь даёт их тебе раз за разом, удар за ударом, в целом картина меняется. И с каждым разом — в худшую сторону.
И в такие фундаментальные моменты люди могут вспоминать всё, что с ними было в их жизни.
А я могу вспомнить прошлое, вспоминая этот момент из прошлого.
Сцена.
Директриса говорит в микрофон:
— Ценою невероятных усилий Виктория Потапова добралась сегодня до финиша. Она — пример стойкости и целеустремлённости. Она — пример для подражания всей школе. Всем девочкам и мальчикам. Даже, наверное, учителям.
Детство.
Я родилась не такая, как все. Я родилась со спинномозговой грыжей. Опустим медицинские термины, я сама в этом не так хорошо разбираюсь. И не думаю, что разбираетесь и вы. Поэтому попробую описать простым языком, как мне описывали в детстве.
Спинномозговая грыжа — это такой нарост на позвоночнике, уходящий в костный мозг. Из-за неё происходят нарушения опорно-двигательного аппарата. С таким заболеванием люди редко ходят. И я не стала редким исключением. Я не стала вообще никаким исключением. Несколько раз в год я ложилась в больницу, где меня обкалывали всякими лекарствами, брали анализы, выкачивали из меня кровь. Выкачивали частички меня.
Вот почему тогда, у нарколога, когда я сдавала кровь, всё мне показалось таким знакомым. На самом деле я не донор. Я просто инвалид. Бывший.
Или мне это просто показалось?
Сцена.
Директриса продолжает своё выступление:
— За это достижение Вика не только награждается дипломом участника нашей спартакиады.
Забег — это одна из дисциплин, в которой участвовали школьники. В нём участвовала и я. На инвалидной коляске.
Детство.
Сколько себя помню до момента, который я сейчас вспоминаю, я всю свою жизнь ездила на коляске. Через три года после того как я родилась, от нас ушёл папа. Как потом мне рассказала мама, он ушёл именно из-за меня. Так что, говорила мама, это я разрушила её жизнь.
А почему я-то? Что, это я сама себя родила? В чём я-то виновата? Могла бы и не рожать меня. Я же её не просила.
Всем нам нужен кто-то, на кого можно положиться. Возложить на него ответственность, которую мы не можем взять на себя.
Забег.
Примерно за полчаса до его начала, когда регистрировались участники, я подъехала к столу, где сидела учительница, заполнявшая список. В забеге участвовали школьники всех классов с шестого по одиннадцатый, большинство из участников состояло из старшеклассников. И я тоже решила попробовать. Уж если они меня ненавидят, все эти школьники, то у меня хотя бы есть шанс доказать, что я далеко не слабый человек. Что я сильная. Что я смелая. Что я смогу. Справлюсь.
Когда учительница увидела меня, она сказала:
— Здесь таким, как ты, не место.
— Я хочу попробовать, — ответила я, разминая кисти рук, которыми буду крутить колёса на коляске.
— Я вообще не понимаю, что в школе для нормальных детей делает такая, как ты.
Я спрашиваю:
— Какая?
Училка молчит. Похоже, ей нечего сказать. Но я знаю, что она имела в виду.
Сука.
Я говорю:
— Я хочу всего лишь попробовать.
— Тебя же там затопчут, глупая.
— Нет, не затопчут. Забег на десять километров, а я очень выносливая.
— А ещё неповоротливая. Твоё место — в специальной школе.
И в тот момент я поняла: люди боятся не похожих на них. Они боятся этого своеобразного вторжения какой-то чужеродной силы на их территорию. Они одновременно и самоутверждаются за счёт таких, как я, инвалидов, и одновременно на них нападают, пытаясь скрыть свой страх. Стараясь скрыть свой страх, они переходят в наступление. А потом получается такое вот отношение.
