Артур Хейли - Отель
Тем не менее Отмычка мрачно решил: надо продолжать работу. Однажды он где-то прочитал, что, если военный самолет терпит аварию не по вине летчика, этого летчика тут же отправляют в новый полет, чтобы он не потерял уверенности в себе. И он, Отмычка, должен руководствоваться тем же принципом.
Первый ключ, который он здесь добыл, не оправдал его надежд.
Возможно, это — знамение, указывающее на то, что надо изменить порядок и испробовать последний. Девица из стриптиза на Бурбон-стрит продала ему ключ от номера 1062. Вот и еще одна хорошая примета: цифра два приносит ему счастье! Считая про себя лестничные пролеты, Отмычка начал подниматься по служебной лестнице на десятый этаж.
Житель Айовы по имени Стэнли, простак, попавшийся на удочку в кабачке на Бурбон-стрит, наконец уснул. Он долго ждал блондинку с пышными формами, сначала уверенный в том, что она придет, потом, спустя несколько часов, со все убывающей надеждой и неприятным сознанием, что его обвели вокруг пальца, да еще как! Но вот глаза его сами собой закрылись, и он забылся тяжелым пьяным сном.
Он не слышал ни как вошел Отмычка, ни как тот осторожно и методично обшарил комнату. Он продолжал спать, а Отмычка вытащил все деньги из его бумажника и прикарманил часы, перстень, золотой портсигар, зажигалку и бриллиантовые запонки. Не пошевелился он и тогда, когда Отмычка тихонько вышел.
Было уже позднее утро, когда Стэнли из Айовы проснулся. Прошел еще час, прежде чем сознание его продралось сквозь тяжелое похмелье и он понял, что его обокрали. Когда же до него дошли размеры постигшего его несчастья, когда он подсчитал, во что ему обошелся вчерашний, ровно ничего не давший вечер, он бросился в кресло и разрыдался как ребенок.
Отмычка же задолго до этого уже надежно спрятал свою добычу. Выйдя из номера 1062, Отмычка решил, что стало слишком светло — продолжать работу рискованно, и возвратился к себе в номер. Первым делом он пересчитал деньги. Оказалось не так уж мало — девяносто четыре доллара, в основном пятерками и десятками, причем банкноты все замусоленные, так что не опознаешь. Обрадовавшись, Отмычка сунул их к себе в бумажник.
Часы и другие вещи могли доставить больше неприятностей. Он даже вначале усомнился, стоит ли брать их вообще, но жадность не позволяла упустить столь легкую добычу. Это, конечно, означало, что сегодня рано или поздно поднимется шум. Люди могут терять деньги и не вспомнить, где и при каких обстоятельствах это произошло, но пропажа драгоценностей явно указывала на кражу. Теперь уже вмешательство полиции становилось более вероятным, а значит, время, которым Отмычка мог воспользоваться, сокращалось. Впрочем, кто его знает. Он почувствовал, как возрастает его уверенность в себе, а заодно и готовность, если потребуется, идти на риск.
Среди его вещей был небольшой чемоданчик — с таким можно войти в отель и выйти, не привлекая к себе внимания. Отмычка переложил туда украденные вещи, прикинув, что наверняка получит за них у надежного человека не менее ста долларов, хотя стоили они значительно больше.
Потом он подождал, чтобы отель проснулся и вестибюль заполнился людьми. Тогда он спустился на лифте и направился со своим чемоданчиком к стоянке на Канал-стрит, где накануне оставил свою машину. Отсюда он не спеша проехал к мотелю на шоссе Шеф-Мантэр, где заранее снял комнату. По дороге он остановился — вышел из машины и поднял капот, делая вид, будто устраняет неисправность в моторе; на самом же деле ему надо было достать ключ от комнаты в мотеле, спрятанный в карбюраторе. В мотеле он долго не задерживался — лишь переложил ценности в другой чемодан и запер его. На обратном пути он повторил сцену с копаньем в моторе и снова положил ключ от комнаты в карбюратор. Таким образом, когда он поставил машину на стоянку — на этот раз в другом месте, — ни при нем, ни в его номере в отеле уже не было ничего, указывавшего на его причастность к ограблению.
Успех окрылил Отмычку, и он зашел позавтракать в кафе при отеле.
Выходя из него, он и увидел герцогиню Кройдонскую.
Она только что вышла из лифта в вестибюле, бедлингтон-терьеры — три с одной стороны, два с другой — мчались впереди нее, словно вестовые.
Герцогиня крепко и властно держала поводки, однако мысли ее были явно далеко, и смотрела она прямо перед собой, словно что-то видела за толщей гостиничных стен. Она была, как всегда, величественна и надменна. И только внимательный наблюдатель уловил бы на ее лице следы усталости и тревоги, которые не могли окончательно скрыть ни косметика, ни огромная сила воли.
Отмычка остановился как вкопанный, не веря своим глазам. Да нет же, это она, герцогиня Кройдонская. Ошибиться Отмычка не мог: слишком много ее фотографий видел он в газетах и журналах, которые жадно просматривал. И герцогиня, судя по всему, жила в этом отеле.
Мысль у Отмычки стремительно заработала. Герцогиня Кройдонская славилась редчайшими в мире драгоценностями. Где бы она ни появлялась, она была всегда унизана ими. Даже сейчас глаза Отмычки сузились при виде колец и сапфировой броши, которые были на герцогине, — брошь была небрежно приколота, а ведь ей цены нет. Такая любовь к украшениям означала, что, несмотря на все меры предосторожности, герцогиня наверняка возит с собой хотя бы часть своих богатств.
И безрассудный, дерзкий, невозможный замысел — такой ли уж невозможный? — понемногу начал обретать в голове Отмычки вполне определенные очертания.
Он неотрывно смотрел на герцогиню Кройдонскую, пока та, предшествуемая терьерами, не пересекла вестибюль и не исчезла на залитой солнцем улице.
2Херби Чэндлер приехал на работу рано, но из соображений собственной выгоды, а вовсе не в интересах «Сент-Грегори».
Среди побочных доходов старшего посыльного, — как и во многих других отелях, где есть бары, — была статья, именуемая «спиртные остатки».
Гости, останавливающиеся в отеле и предпочитающие питаться в номере или просто любящие выпить в одиночестве, часто, уезжая, оставляют бутылки с недопитым вином. В чемодан открытые бутылки никто не кладет — из опасения, что вино прольется, или из боязни, что в аэропорту получится перевес. Но такова уж человеческая натура, что просто вылить вино невозможно, а потому его обычно оставляют на туалетном столике.
Посыльный, вызванный в номер, чтобы снести вниз багаж, заметив оставленные бутылки, через несколько минут возвращается и забирает их.
Если же гости сами выносят чемоданы, — а теперь многие предпочитают так поступать, — то об оставленном вине горничная по этажу сообщает посыльному, и он делится с ней прибылью.
В «Сент-Грегори» это собранное по капелькам спиртное поступало в один из углов подвальной кладовой — в единоличное владение Херби Чэндлера. И хранилось там до поры до времени под присмотром кладовщика, который, в свою очередь, пользовался помощью Чэндлера в осуществлении собственных махинаций.
Бутылки стаскивали сюда обычно в бельевых корзинах, с которыми посыльные могут ходить по всему отелю, не вызывая подозрений. В результате за один-два дня у Чэндлера собиралось поразительное количество спиртного.
Два-три раза в неделю, — а если в отеле проводились съезды, то и чаще, — старший посыльный, как, например, сегодня, сортировал свои запасы.
Сначала Херби отделил бутылки с джином. Затем, выбрав две бутылки с этикетками наиболее дорогих сортов, он через маленькую, видавшую виды воронку слил в них все остатки. Одна бутылка оказалась доверху полной, вторая — на три четверти. Он завинтил на обеих крышки и вторую бутылку отставил в сторону — долить в следующий раз. Потом он проделал такую же процедуру с американским виски, шотландским виски и водкой. Всего набралось семь полных и несколько неполных бутылок. Остатки водки он после некоторого колебания вылил в джин.
К концу дня полные бутылки будут переправлены в бар, за несколько кварталов от «Сент-Грегори». И хозяин бара, не вдаваясь в анализ качества, продаст эти напитки своим завсегдатаям, а Херби Чэндлеру выплатит половину того, что он заплатил бы обычному поставщику. Время от времени Херби выдавал дивиденды тем, кто промышлял вместе с ним в отеле, но — самые мизерные.
В последнее время дело со «спиртными остатками» шло хорошо и сегодняшний итог мог бы порадовать Херби, если бы его не угнетали другие мысли. Вчера поздно вечером ему позвонил Стэнли Диксон. И пересказал — в своей версии — разговор с Питером Макдермоттом. Сообщил он и о том, что Макдермотт ждет его — и его дружков — у себя в кабинете завтра — значит, уже сегодня — в четыре часа дня. Собственно, Диксон звонил затем, чтобы выяснить, много ли знает Макдермотт.
Херби Чэндлер не в состоянии был ответить Диксону на этот вопрос, но он посоветовал держаться настороже и все отрицать. Однако с тех пор он все думал о том, что же в действительности произошло в номере 1126-27 двое суток тому назад и насколько информирован обо всем — включая и роль в этом деле самого Чэндлера — заместитель управляющего.
