Артур Хейли - Отель
Они стояли так, застыв. И вдруг ощущение близости исчезло.
— Есть вещи, которые не забываются, — сказал Питер. — Они вдруг приходят на память в самый неподходящий момент. — Он обнял ее, на этот раз очень нежно. И тихо сказал: — Ты была права. Пусть все решит время.
Кристина почувствовала, как он осторожно поцеловал ее, и не столько увидела, сколько услышала, как он пошел к двери. Вот открылась входная дверь и через мгновение захлопнулась.
Кристина открыла глаза.
— Питер, дорогой, — шепотом позвала она. — Зачем же ты уходишь? Пожалуйста, не уходи!
Ответом была тишина, потом откуда-то издалека донесся слабый гул спускающегося лифта.
15До конца вторника оставалось всего несколько минут.
В кабачке со стриптизом на Бурбон-стрит блондинка с могучими бедрами придвинулась ближе к своему кавалеру — одна рука ее лежала у него на бедре, другая гладила его затылок.
— Ну, конечно, — сказала она, — конечно, миленький, я хочу переспать с тобой.
Стэн — как бишь его? — из какого-то там городишки в штате Айова, я в жизни о таком не слыхала. Но если он еще раз дыхнет на меня, тут же вырву. Это же надо, чтобы изо рта несло, как из помойки.
— За чем тогда дело стало? — еле ворочая языком, проговорил он. Взял ее руку и передвинул ближе к штанине. — У меня тут, детка, кое-что для тебя припасено.
«Все они одинаковы, только болтать умеют, — презрительно думала она, — да еще убеждены, что между ног у них — седьмое чудо света, женщина так и обомрет, как увидит, вот сдуру-то и хвастают, будто сами растили, как огурец для выставки. А на поверку и этот окажется не лучше других, тут же скопытится и начнет хныкать». Да ей вовсе и не хочется выяснять это.
Господи, до чего же от него разит?
Рядом с их столиком нестройный джаз, слишком плохонький, чтобы играть в более приличном месте, вроде «Прославленной двери», «Лягушки» или еще какого-нибудь заведения на Бурбон-стрит, с грехом пополам заканчивал очередной номер. На сцене под эту мелодию танцевала некая Джэйн Мэнсфилд если можно так назвать любительские вихлянья. (На Бурбон-стрит была широко распространена эта хитроумная уловка — взять фамилию какого-нибудь известного исполнителя, слегка ее изменить и присвоить в надежде, что проходящая мимо публика, не разобравшись, примет тебя за подлинную звезду.)
— Слушай, — нетерпеливо проговорил житель Айовы. — Почему бы нам не смотаться отсюда?
— Я уже сказала тебе, голубчик. Я здесь работаю. Не могу я еще уйти. Скоро мой выход.
— Плевать мне на твой выход!
— Нет, миленький, это нехорошо. — И, словно вдруг придумав что-то, блондинка спросила: — А в каком отеле ты остановился?
— В «Сент-Грегори».
— Это недалеко отсюда.
— Через пять минут ты у меня уже будешь голенькая.
— А ты меня не угостишь сначала? — пропела она.
— Даже обязательно! Пошли!
— Постой-ка, Стэнли, дружок! У меня есть идея!
Пока все идет как по маслу, подумала она, без сучка и задоринки. А то как же? Дело-то ведь не новое, тысячу раз проделанное — ну, может, на сотню раз меньше или больше. Вот уже полтора часа этот Стэн, или как его там, из какого-то там города, покорно шел по давно проторенной дорожке: первая рюмка — на проверку, и с него уже содрали в четыре раза дороже, чем в обычном баре. Потом официант подсунул ее для компании. Им все таскали и таскали выпивку, но, как и другим девушкам, работавшим за комиссионные от выручки бара, ей вместо дешевого виски, которым угощали посетителей, приносили холодный чай. Немного позже она дала знак официанту «закрутить на полную катушку» — подать бутылку местного шампанского, которое — хотя этот нюня Стэнли еще понятия об этом не имел — обойдется ему в сорок долларов, и пусть только попробует удрать не заплатив!
Теперь оставалось только отделаться от него, хотя, может быть, ей удастся — если, конечно, все пройдет гладко — подзаработать на нем и еще кое-что. А что, бесплатно выносить эту вонь?
— Какая же идея, малышка? — спросил он.
— Оставь мне свой ключ. Тебе дадут другой, если спросишь: у портье всегда есть запасные. А я — как вырвусь — сразу приду к тебе. — Она потрепала его по ляжке. — Ты только жди меня, ладно?
— Я буду ждать.
— Тогда все в порядке. Давай сюда ключ.
Он держал ключ в руке. Но не выпускал его.
— Эй, а ты точно придешь?… — на секунду вдруг усомнился он.
— Миленький, клянусь, на крыльях прилечу. — Пальцы ее снова задвигались. («Этот мерзкий слюнтяй сейчас полные штаны наделает», решила она.) — Да и какая девчонка не полетела бы к тебе, Стэн?
Он вложил ей ключ в руку.
И прежде чем он успел передумать, она исчезла. Остальное доделает официант с помощью вышибалы, если эта вонючка вздумает поднять шум из-за счета. Только нет, он, видно, не станет шуметь, но и здесь больше не появится. Этакие нюни сюда не ходят.
Интересно, сколько времени он будет лежать у себя в номере и ждать ее и сколько ему потребуется, чтобы понять, что она не придет — ни сегодня, ни завтра, никогда, даже если он останется в этом отеле до конца своей никчемной жизни.
Часа через два, в конце своего рабочего дня, такого же унылого, как и все прочие, — правда, на этот раз хоть заработать удалось, — блондинка с пышными формами продала ключ от номера отеля за десять долларов.
Купил его Джулиус Мили по прозвищу Отмычка.
СРЕДА
1Над Новым Орлеаном только еще начали появляться первые проблески утренней зари, а Отмычка уже проснулся. Он сидел на кровати в своем номере в отеле «Сент-Грегори», чувствуя себя отдохнувшим, бодрым, готовым приступить к работе.
Накануне с полудня до вечера Отмычка крепко спал. Потом вышел прогуляться и вернулся в два часа ночи. Поспал еще часа полтора и встал, точно когда было нужно. Поднявшись с постели, он побрился и принял душ сначала теплый, а под конец холодный. От ледяной воды Отмычку бросило в дрожь, но когда он энергично растер тело сухим полотенцем, ему сразу стало жарко.
Следуя раз навсегда установленному ритуалу перед очередным выходом на дело, он надел свежее белье и чистую накрахмаленную рубашку. И сейчас ощущение приятно похрустывающей ткани еще больше настроило его на нужный лад. Если порой им на миг и овладевала смутная тревога — страх перед чудовищной возможностью в случае провала оказаться за решеткой теперь уже на пятнадцать лет, — то он сразу отгонял ее от себя.
И с удовольствием вспоминал, как гладко и удачно прошла у него подготовка.
Со времени приезда сюда он увеличил свою коллекцию ключей с трех до пяти штук.
Четвертый ключ был получен вчера вечером самым простым способом — у дежурного портье. Сам он жил в номере 830, а ключ попросил от номера 803.
Конечно, перед тем, как решиться на такой шаг, он принял необходимые меры предосторожности. Во-первых, убедился, что ключ под номером 803 висит на своем месте, а во-вторых, что в отделении под этим ключом не лежит ни писем, ни записок. Если бы там оказалась почта. Отмычке пришлось бы отложить свою затею. Отдавая почту, портье имеет обыкновение спрашивать у гостя фамилию. Отмычка же тогда послонялся немного по вестибюлю и, когда у портье прибавилось работы, спокойно встал в очередь за ключом. Ему дали ключ без расспросов. Если бы произошла заминка. Отмычка сказал бы — и это прозвучало бы вполне правдоподобно, — что перепутал номера.
Эта легкость, с какою Отмычка получил ключ, показалась ему хорошим предзнаменованием. Позже, удостоверившись, что портье сменился, он точно так же добудет ключи от номеров 380 и 930.
Следующая ставка тоже оказалась выигрышной. Двумя днями раньше, через надежных людей, он пришел к определенному соглашению с девицей из стриптиза на Бурбон-стрит. Это она раздобыла ему пятый ключ, пообещав достать еще.
И только на железнодорожном вокзале утомительное дежурство возле отправлявшихся поездов оказалось безрезультатным. Такое случалось и раньше, и Отмычка решил, что пора делать выводы из накопившегося опыта.
Люди, едущие поездом, явно консервативнее тех, кто летит, и, наверно, по этой причине аккуратнее относятся к ключам от своих номеров. Поэтому на будущее Отмычка решил исключить железнодорожные вокзалы из своих планов.
Он взглянул на часы. Дольше прохлаждаться не было оснований, хотя он чувствовал какое-то странное нежелание встать с кровати. Но он преодолел себя и приступил к последним приготовлениям.
В ванной у него уже стоял стакан, на одну треть наполненный шотландским виски. Отмычка тщательно прополоскал рот, но не выпил ни капли, а выплюнул все в раковину умывальника.
Затем он взял сложенную газету — утренний выпуск «Таймс-Пикайюн», который купил накануне вечером, — и сунул под мышку.
Наконец, проверив карманы, где в определенном порядке лежала коллекция ключей. Отмычка вышел из комнаты.
