Артур Хейли - Отель

— Тут я с вами не согласен, — буркнул Уоррен Трент. — Известно много случаев, когда деньги добывали в короткий срок.

— Не в таких случаях, как этот. Не при таком дефиците, как у вас.

Уоррен Трент смолчал, только крепко сжал губы.

— Итак, мое предложение заключается в следующем, — продолжал О'Киф. — Я даю вам за этот отель четыре миллиона долларов. Из них два миллиона будут получены от продления срока действия закладной: уверяю вас, для меня не составит трудности устроить это.

Уоррен Трент кивнул — горько ему было видеть самодовольство О'Кифа.

— Из оставшихся двух миллионов один миллион вы получите наличными, что позволит вам расплатиться с мелкими акционерами, а один миллион — в акциях концерна О'Кифа, которые мы дополнительно выпустим. Кроме того, из личного уважения к вам мы оставим за вами эти апартаменты в отеле, которыми вы сможете пользоваться до конца своих дней; в случае перестройки здания решим этот вопрос иначе — с тем, чтобы вы никак не были ущемлены.

Уоррен Трент сидел неподвижно, с застывшим лицом, ничем не выдавая ни своих мыслей, ни своего удивления. Условия, предложенные О'Кифом, оказались лучше, чем он предполагал. Если он их примет, то выйдет из дела, которому посвятил всю жизнь, с миллионом долларов на руках, а это не так уж мало. И все же это означало, что ему придется уйти от дел, расстаться со всем, что он создал и что любил, или, по крайней мере, — мрачно подумал он — любил до сих пор.

— Мне кажется, — продолжал О'Киф, стараясь разрядить гнетущую атмосферу, — не такая уж плохая вас ждет перспектива: жить здесь, без тревог и забот, со слугой, который по-прежнему будет ухаживать за вами.

Какой смысл объяснять этому человеку, что Алоисиус Ройс в скором времени заканчивает юридический колледж и, по всей вероятности, несколько иначе представляет себе свое будущее. Но об этом нельзя и забывать, ибо когда Ройс уйдет, до чего же одиноко станет ему, Тренту, здесь, на самом верхнем этаже отеля, который уже не будет ему принадлежать.

— Допустим, я отказываюсь продать отель. Что вы в таком случае намерены делать? — внезапно спросил Трент.

— Ну, что ж, я подыщу другое место и построюсь. Хотя, мне кажется, вы потеряете свой отель задолго до того, как это произойдет. Но если даже этого не случится, вы не выдержите конкуренции с нами и вынуждены будете уйти от дел.

Сказано это было с деланным равнодушием, но не без тонкого расчета.

Дело в том, что корпорация О'Кифа жаждала заполучить «Сент-Грегори» — и как можно скорее. Отсутствие отеля О'Кифа в Новом Орлеане было равносильно отсутствию зуба в челюсти этой корпорации, перемалывающей всех любителей путешествий. Из-за этого она уже понесла весьма ощутимые потери в других городах, а для процветания корпорации это все равно что отсутствие кислорода. К тому же вызывало беспокойство и то обстоятельство, что конкуренты пользовались этим пробелом. Давно обосновался в Новом Орлеане «Шератон-Чарльз». «Хилтон», кроме гостиницы в аэропорту, строил еще одну во Французском квартале. «Корпорации отелей Америки» принадлежал и Новоорлеанский королевский отель.

Условия, предложенные О'Кифом Уоррену Тренту, были продиктованы вполне реалистическими соображениями. Закладные на «Сент-Грегори» были досконально изучены эмиссаром О'Кифа, который выяснил, что заимодавцы не желают идти на уступки. Они явно намеревались заполучить в свои руки отель и держать его для того, кто больше даст. Если приобретать «Сент-Грегори» за разумную цену, делать это надо теперь.

— Сколько времени вы могли бы дать мне на обдумывание? — спросил Уоррен Трент.

— Я предпочел бы услышать ответ немедленно.

— Но я к нему не готов.

— Хорошо. — О'Киф задумался. — В субботу мне нужно быть по делам в Неаполе. Поэтому я хотел бы уехать отсюда не позже чем в четверг вечером. Давайте установим крайний срок — четверг в полдень.

— Но это же меньше сорока восьми часов!

— Не вижу причин ждать дольше.

Упрямство побуждало Уоррена Трента выторговывать более продолжительный срок. Здравый же смысл напоминал, что предложенный О'Кифом четверг всего лишь на сутки раньше рокового дня — пятницы.

— Что ж, раз вы так настаиваете… — уступил он.

— Превосходно! — Широко улыбаясь, О'Киф отодвинул стул и поднялся, кивнул Додо, которая с явным сочувствием наблюдала все это время за Уорреном Трентом. — Нам пора, дорогая. Уоррен, спасибо за гостеприимство. — Подождать еще полтора дня, решил он, не так уж это долго. Теперь ведь уже не оставалось сомнений в конечном результате.

Дойдя до двери, Додо обернулась и своими большими голубыми глазами посмотрела на хозяина «Сент-Грегори».

— Большое вам спасибо, мистер Трент, — сказала она.

Он взял ее руку и склонился в поклоне.

— Даже не помню, когда эти старые комнаты были удостоены чести видеть такую гостью.

О'Киф метнул на него пронизывающий взгляд, усомнившись в искренности комплимента, и, к удивлению, обнаружил, что Трент не покривил душой. У Додо была поистине непостижимая способность каким-то чудом устанавливать добрые отношения с самыми неожиданными людьми.

В коридоре она взяла его под руку, он почувствовал, как от мягкого прикосновения ее пальцев у него застучало в висках.

Но сначала, напомнил он себе, следует помолиться и поблагодарить господа за то, как прошел вечер.

— Честное слово, есть что-то волнующее в том, как женщина роется в сумочке, доставая ключ от своей квартиры, — заметил Питер Макдермотт.

— Это указывает на два обстоятельства, — тотчас откликнулась Кристина, продолжая поиски ключа. — Во-первых, раз у женщины есть квартира, значит, она независима, а, во-вторых, если она потеряла ключ, значит, она все-таки женщина. Вот! Нашла!

— Подождите! — сказал Питер и, взяв Кристину за плечи, привлек ее к себе. Поцелуй был долгим, руки его скользнули вдоль ее тела, и он крепче обнял ее.

Через некоторое время, еще не отдышавшись, она сказала:

— За квартиру у меня уплачено. И если уж мы собираемся этим заниматься, так лучше в уединении.

Питер взял ключ и сам открыл дверь.

Кристина поставила сумочку на столик и, пройдя в комнату, опустилась на большой диван. С чувством явного облегчения она сбросила с ног узкие лакированные туфли. Питер сел рядом.

— Сигарету?

— Да, с удовольствием.

Питер зажег спичку, оба закурили.

Настроение у него было радостное, приподнятое — он как-то особенно остро ощущал все, что происходило с ним сейчас. Он был уверен, что их отношения дальше могут развиваться в любом направлении — стоит ему захотеть.

— Как приятно просто посидеть и поболтать, — заметила Кристина.

Он взял ее руку.

— Мы же не болтаем.

— Ну, а почему бы нам не поболтать?

— Видите ли, заниматься разговорами не совсем…

— Понимаю. Но тогда возникает вопрос: куда нас это заведет? Зачем и почему?

— А не можем мы просто взять и повернуть колесо фортуны?…

— В таком случае пропадет азарт игры. Останется лишь факт. — Она замолчала, задумалась. — То, что было сейчас, произошло не впервые, значит, у нас есть тяга друг к другу.

— И по-моему, у нас неплохо получается.

— Значит, с течением времени будет и естественный прогресс в отношениях.

— Но только не одинаковый: я, по-моему, шагаю впереди вас.

— В направлении постели, как я понимаю.

— Я лягу слева, если стать в изножье, — мечтательно произнес он.

— Я сейчас вас разочарую.

— Только не говорите! Я попытаюсь догадаться. Ага, вы забыли почистить зубы. Ладно, подожду.

Она рассмеялась.

— До чего же трудно с вами разговаривать!..

— Видите ли, заниматься разговорами не совсем…

— С этого мы и начали.

Питер откинулся на диван и выпустил в воздух колечко дыма, потом второе, третье.

— Мне всегда хотелось этому научиться, — сказала Кристина. — Но я так и не сумела.

— Так чем же вы собираетесь меня разочаровать? — спросил Питер.

— У меня появилось любопытное чувство. Если то, что может произойти… произойдет, это не пройдет даром ни для одного из нас.

— Значит, для вас это будет что-то значить?

— Пожалуй, да. Но не знаю, не уверена. — Еще менее уверена она была в том, как вести себя дальше.

Питер затушил сигарету, потом взял сигарету Кристины и тоже затушил.

И когда он стиснул ее руки, она почувствовала, как рушится ее уверенность в себе.

— Пора нам лучше узнать друг друга, — сказал он, внимательно глядя на нее. — Слова для этого — не всегда верный способ.

Он притянул ее к себе, и она — сначала покорно, потом со всевозрастающей страстью — прильнула к нему. С губ ее срывались пылкие, бессвязные слова, вся рассудительность куда-то улетучилась, барьеры, еще несколько минут тому назад стоявшие между ними, рухнули. Вся дрожа, с колотящимся сердцем, она решила: значит, так уж суждено, теперь ни сомнения, ни доводы не заставят ее образумиться. Она слышала, как учащенно дышит Питер. И закрыла глаза.